Совок 14 (СИ) - Агарев Вадим

— Алексей Константинович, разрешите? — шагнул я в кабинет шефа, словно в ледяную прорубь.

Начальник сидел за своим рабочим столом и всем своим видом подтверждал слова Антонины. Майор Данилин был сильно не в духе. Распотрошив над пепельницей не прикуренную сигарету, он на автомате достал из пачки следующую и начал тиранить её.

— Докладывай, что там у тебя по делу? — не глядя на меня и не предложив мне присесть, распорядился он, — Насколько мне известно, ты с этой спекуляцией в тупик лбом упёрся?

Каким-то чудом вынырнув из прострации, Данилин обратил внимание на сигарету в руке и сунул её себе в рот.

— Что за херню ты мне тут подсунул⁈ — прикурив цыгарку, брезгливо ткнул он ею в лежащий на столе мой рапорт, обличающий богоизбранных адвокатов в мошенничестве. — Какая еще взятка, Корнеев⁈ И, поясни мне, зачем ты заставил Антонину зарегистрировать эту гадость? Что ты теперь прикажешь мне со всем этим делать?

На бумажку, написанную и подписанную мной, товарищ майор смотрел, как на собачьи экскрименты. С чувством гадливости. А на меня, как на лютого врага народа и изменника Родины. В грубой и извращенной форме публично изнасиловавшего Валентину Терешкову и до кучи еще его жену.

— Полагаю, товарищ майор, что действовать вам следует по установленному протоколу! — решил я придерживаться строгого официоза, — Необходимо немедленно доложить о моём рапорте подполковнику Дергачеву, а уж он пусть связывается с Инспекцией по личному составу и с прокуратурой! Если, конечно, он сочтёт это обоснованным! — осторожно указал я глазами на свой, всё еще лежащий на столе и обтруханный табачным пеплом, рапорт.

— Сука ты, Корнеев! — в дотоле пустых глазах Константина Алексеевича вспыхнуло жгучее пламя классовой ненависти, — Что ж за бля#дство такое… Ну вот ты мне всë-таки скажи по совести, как на духу скажи мне, Корнеев, за что ты меня так ненавидишь? Что не так? Может, я как-то ненароком соли тебе на хер насыпал, или на какую-то из твоих баб не так посмотрел? А?

С минуту майор сверлил меня искрящимися от неприязни глазами. Потом, видимо не рассмотрев во мне искомого, встал. И брезгливо взяв со стола двумя пальцами мой пасквиль, коротко скомандовал: — Пошли!

Глава 23

Задавать шефу вопрос «Куда пошли?» я не стал. Слишком уж воспалённым он выглядел и от того нарываться я поостерёгся. Если майор меня сейчас поведёт на первый этаж, то можно будет предположить, но только чисто теоретически, что там меня ждёт камера для временно и административно задержанных. Однако, в такой анафемский исход мне верилось слабо. По той причине, что следак Корнеев, он сейчас навроде внебрачного сына Божьего. После его, много раз анонсированного, второго пришествия. В этой поволжской области и в нынешней реальности Корнеев почти никому не подсуден. Да, я уверен, что в настоящий период и плюс еще какое-то, не очень продолжительное время, у меня наличествует почти дипломатический иммунитет. И относительная неприкосновенность. Во всяком случае, пока старик Трофимов со своей шайкой не свалит в Москву. Но мне бы очень хотелось надеяться на то, что это счастье для меня продлится несколько дольше. Чтобы меня не трогали хотя бы на протяжении всего последующего года. И я почему-то думаю, что таковая вероятность вполне реальна. Как бы оно там ни было, но всё, что для этого можно и нужно было сделать, я сделал. Так что вариант с обезьянником, по всей видимости, пока что для меня отпадает.

Ну, а в том случае, если товарищ майор задумал отконвоировать меня не вниз, а этажом выше, то это и вовсе хорошо! При этом раскладе, он меня скорее всего, намеревается доставить к начальнику нашего РОВД. К подполковнику Дергачеву. К достопочтимому Василию Петровичу.

Исходя из всех этих несложных вычислений, я вежливо пропустил Алексея Константиновича мимо себя. И, развернувшись через левое плечо, шагнул вслед за ним. Сначала в приёмную, где на нас сразу же и с любопытством вытаращились обе её обитательницы. Валентина Викторовна с умными глазами и античным филеем, и почти не уступающая ей в женской привлекательности Тонечка. Не обращая никакого внимания на заинтересованность дам, мы майором деловито проследовали за пределы группы учета.

По коридору я шагал, привычно катая в голове мысли о том, какой косяк мне сейчас будет инкриминировать моё неблагодарное райотдельское руководство. Поскольку с тухлым цыганским делом я худо-бедно, но всё же как-то разобрался, то актуальным оставалось только одно предположение. Это мой рапорт о взятке. На которую меня так бессовестно шваркнули мудрецы-сионисты из местной коллегии адвокатов.

Стоп, стоп, стоп! А не поторопился ли я со своими исчислениями и очень логичными, но скоропалительными выводами? Откуда, собственно, Данилин может знать, что «подарок» из кировско-цыганской помойки я сумел разрулить⁈ Из каких-таких источников он мог об этом проведать? Нет, брат Корнеев, никак не может он этого знать! Ни от кого и ниоткуда он этой инфы до самых нынешних времён получить не мог! Именно потому и первой своей замше Алдаровой он давеча ответил, что с ромальской спекуляцией орденоносный выскочка Корнеев находится там, где и должен находиться. В глубочайшем цыганско-иудейском анусе! Вряд ли хитрая, но по-настоящему умная Ира Алдарова таким непритязательным образом интригует, и водит меня за нос. Не было никаких причин у этой женщины, чтобы так глумиться надо мной. Она тётка, хоть и шибко недобрая по своей натуре, но всё же своевременно была одарена заграничными колготками. И не кем-то, а именно мною одарена. А такие, воистину рыцарские поступки, забвению не подлежат. Особенно, советскими женщинами.

Из всего этого следует единственно верный вывод — никак не может знать мой начальник, что из кучи бабьих трусов я уже вылез. И, что даже успел отряхнуться. Чтобы делать хоть какие-то объективные выводы о моих достижениях или об отсутствии оных, у товарища майора просто не было и нет никаких источников информации. Да их и быть не может. Даже приблизительных и даже очень косвенных.

И вариант, касаемо Стаса Гриненко, в этой картине мира тоже мимо! Стас достаточно толковый опер и потому своей опухшей рожей перед начальством без особой нужды не светит. Не светит он ей даже перед своим Тютюнником. Которому по своей должности он подчинён непосредственно и напрямую. Не говоря уже про чуждого ему начальника следствия майора Данилина. Я уверен, что и перед другими операми Октябрьского «угла» своего рта он лишний раз тоже не открывает. Потому что слишком хорошо знает, чем это может выстрелить в его же задницу. А ко всему прочему я могу еще кое что предположить. Что с некоторых пор старлей Корнеев, то есть я, для старшего лейтенанта Гриненко дороже и роднее всего МВД СССР. По той простой причине, что всё то, чем сейчас с превеликим удовольствием владеет его семейство, он получил не от МВД. Все материальные блага, которые ему не по чину свалились с небес, получил он от того самого Корнеева. То есть, от меня. А в том, что Стас не свинья, не дебил и, что человек он порядочный, я уже не раз имел возможность убедиться. И по фактическому факту уже не раз убедился. Лицо любого человека, это не его слова. Лицо человека, это, прежде всего, его поступки. И потому опухшее лицо опера Гриненко никаких антагонизмов у меня не вызывает. Даже с учетом нынешней некондиционности его формы и объёма.

Ну, а коли это не Гриненко, то тогда остаются только прокурор и доблестные «колбасники» из Кировского района. Капитан Антонов и старший лейтенант Самохвалов. Из того самого района, откуда мне слили это гнилое цыганское дело. Я бы даже сказал, не дело, а гнилое цыганское дерьмо. Да, да! Именно, что дерьмо! Мудро предусмотренное статьёй сто пятьдесят четвёртой УК РСФСР. Однако, при всём этом и отдельно следует заметить, что слили мне его вопреки строго установленному порядку. Грубо нарушив священный принцип территориальной подследственности! Глупо спорить, что такие прецеденты в следственной работе изредка имеют место быть. И в моей прошлой практике такое тоже бывало. Но этот случай абсолютно поперёк правовой шерсти! Этот случай совсем не тот, чтобы не заметить дикого несоответствия установленному порядку! Уголовное дело на тот момент резонансным еще не было и никаких конфликтов интересов там не усматривалось. А это значит, что не было у городского следствия никаких оснований, чтобы расследование обычной спекуляции из одного района швырять в другой! Да еще такому сопливому следаку! Который ни опыта, ни достаточной квалификации по определению иметь не может и не должен.