Совок 14 (СИ) - Агарев Вадим

Он это серьёзно?!! Твою же мать, страна непуганых майоров и подполковников! Совок, он и есть совок! Но, блядь, какие же вы всë таки счастливые, мужики! Вас бы сейчас в девяностые!

Нет, пора уже начинать нести в массы знания. Без краткого ликбеза здесь никак не обойтись! И набрав в грудь побольше воздуха, я начал сеять разумное, доброе, вечное…

— Василий Петрович, евреи и их алчная адвокатская специализация здесь совсем ни при чем, уверяю вас! — не захотел я сдерживать своих ярко вспыхнувших эмоций и дополнительно прибавил тембра, — И демонстрировать никому, и ничего я не собираюсь! Особенно, свою кристальную честность! — совсем не вовремя вспомнил я о неправедно изъятой воровской кассе спиртовой мафии и о своих преступных планах на завтра, — Я этот рапорт как раз для того и написал, чтобы Октябрьский РОВД прикрыть от дурно пахнущего скандала, товарищ полковник. — тут я перевёл свой взор на майора Данилина, — А заодно и наше следственное отделение! Ну и себя, само собой, потому что в тюрьму я больше не хочу! Пахнет там очень плохо и кормят отвратительно! А про то, что в городе работают москвичи, товарищ майор, я очень хорошо помню, уж вы мне поверьте на слово! — резко подался я через стол к испуганно отпрянувшему Данилину.

Своего я добился. Оба начальника восприняли мой бурный и пламенный спич с должным вниманием. Но каждый по-разному. Данилина мои огненные юношеские речи впечатлили, но не озарили ни на йоту. Он по-прежнему смотрел на меня, как на ядовитую змею. Которую он изначально не воспринимал за сколь-нибудь полезное существо для вверенного ему подразделения. И более того, он даже в мыслях не собирался пригревать эту подлую гадюку на своей груди. Но та, паскуда мерзкая, пока он, утратив бдительность, задремал, тихо заползла к нему за пазуху. А теперь коварно и безжалостно покусывает его своим ядовитым зубом. За нежное и беззащитное вымя примерного семьянина. И советского руководителя.

А вот Василий Петрович Дергачев, судя по выражению его задумчивого лица, смотрел на меня более спокойно и доброжелательно. На щеках его, в отличие от товарища майора, отсутствовал густо-малиновый склеротический оттенок. И кончик его носа не был белее снега, как у Данилина. Тут одно из двух. Скорее всего, это результат того, что подполковнику я каждый раз достаюсь в гораздо меньших дозах, нежели несчастному майору. Вынужденному откушивать меня отнюдь, не в гомеопатических пропорциях. Н-да…

Либо Дергачев в подобных мне, орденоносных следаках, разбирается намного лучше своего следственного подчинённого. И считать меня отмороженным безумным мерзавцем в данный момент, он пока еще не склонен.

— Что ты имеешь в виду? — мельком глянув на Данилина и указав тому строгим взглядом, чтобы он молчал, подпол обратился ко мне, — Ты что-то там про дурно пахнущие неприятности говорил, от которых ты мой райотдел уберечь хочешь. Ну-ка подробнее на этот счет поясни! Давай, давай, Корнеев, валяй, не тяни! Но только коротко и по существу!

Я не смог удержаться от досады. И, как крупное парнокопытное в жаркую погоду, маятно помотал своей неоднократно контуженной головой. Да, собственно, а чего еще от них можно было ожидать⁈ В своём рапорте я по древу не растекался и всех подробностей в нëм не указал. Но всё то необходимое, что позволило бы отчетливо увидеть грядущие неприятности, я честно и добросовестно обозначил. В девяностые, в двухтысячные и во все последующие годы, любой начальствующий мент уровня Данилина, а уж, тем более, Дергачева, вкурил бы сразу. Он всё бы оценил и понял. А эти тормозят. Счастливые, сука, нынче времена проистекает! По ту и по эту сторону пыльного дергачевского окна…

— Ну, во-первых, дело в том, товарищ полковник, что полученная мной информация пришла ко мне не из одного источника! Я сейчас о том, что адвокаты всех моих четверых подследственных взяли с них под меня деньги. Но и с этим еще можно было бы как-то смириться и не гнать волну. Особенно, пока в области Москва. Главная неприятность, товарищ полковник, заключается в одной единственной детали! — теперь я перевёл глаза с начальника РОВД на майора Данилина.

— Вы, Алексей Константинович, высококлассный специалист в области предварительного следствия. Это факт и факт абсолютно бесспорный! — стараясь не перегибать палку в плане излишней комплиментарности, склонил я голову перед майором, — Но, как оперативный работник, вы уж извините меня, но вы не эксперт! И это тоже факт, и это тоже вполне нормально! — вскинул я вверх ладони, пресекая на корню вспышку гнева своего шефа.

— Видите ли, товарищ полковник, — снова развернулся я вправо к Дергачеву, — У меня совершенно точная информация, что во всех четырёх камерах, в которых сидят мои клиенты по цыганскому делу, одновременно прошла шняга, что я взял с них взятку. Там даже конкретная сумма фигурировала! Тысяча рублей с каждого!

Я умолк и вгляделся в лицо подпола, который на оперработе сожрал не одну дюжину собак. Ответом мне был спокойный взгляд окаменевшего в арктической мерзлоте мамонта.

Ах ты игрун… Со мной-то какого хера⁈ Или ты на самом деле всё еще не догоняешь? Да не может такого быть, мать твою за ногу! Ну ладно, рафинированный следак Данилин, ему простительно. Но ты-то, ты же битый волчара-опер! Шумно выдохнув невысказанные вслух эмоции, я продолжил настолько спокойно, настолько смог.

— Главная проблема в том, Василий Петрович, что информация о якобы полученных мною от цыган взятках дошла до оперчасти СИЗО! Это совершенно точно, товарищ полковник! Вы понимаете, о чем я? Это значит, что четыре «шкурки» от «кумовских» «шуриков» уже официально находятся в движении! А теперь скажите, товарищ полковник, что будет дальше при сложившейся в области ситуации? Как вы полагаете, тюремный «кум» решится тормознуть эту шнягу? Или он доложится, вы сами знаете, куда?

Лицо Дергачева по степени переспелой помидорной красноты теперь уже не уступало насыщенному колориту данилинских щек.

— И у меня еще к вам один вопрос, Василий Петрович, как вы думаете, сколько у нас с вами есть времени, чтобы грамотно спрыгнуть с этой сковородки?

Глава 24

Вчерашние посиделки с Дергачевым и Данилиным грозили затянуться надолго. Особенно после того, как я был вынужден прояснить старшим товарищам доселе подспудные для них нюансы. Поначалу, выслушав моё отрезвляющее вступление, они оба и одновременно впали в суетливую депрессию. После некоторых подробностей, которые я выдал, включая полученную от «кума» информацию, даже непробиваемый Василий Петрович озяб. И утратил присущее ему самообладание.

Примерно так же, как небезызвестный миру товарищ Полыхаев. Который из не к ночи упомянутого ильфо-петровского «Геркулеса». Тот самый совбюрократ Полыхаев, у которого в самый неподходящий момент вдруг обнаружились жена и дети… Само собой, в качестве главного смягчающего обстоятельства. А плюсом еще и Серна Михайловна, которая тоже оказалась не бесплодной. Ну и еще одна женщина из Ростова-на-дону…

Как и ожидалось, оба моих внезапно и очень нервно взбодрившихся начальника были категорически против того, чтобы прославиться в узких кругах, но на весь Союз. Неожиданно для самих себя попав на маршальский стол министра МВД СССР. Пусть и не в виде своих скорбных тушек, а только заочно и лишь формально. Очень не хотелось им, чтобы их фамилии оказались на скучных страницах некоего спецсообщения. Впрочем, маловероятно, что оно, это нехорошее, траурное для них сообщение, будет единственным. Что состоится оно только от начальника нашего областного УВД. Ровно потому, что два других непростых генерала, гэбэшный местный и гэбэшно-московский, не медля ни минуты, так же отправят точно такие же спецсообщения. Но уже по своим каналам и каждый своему начальнику. Наперегонки, суки, отправят! Без какой-либо задержки на глупые и никчемные интеллигентские колебания!

И не потому так заскромничали подполковник с майором, что их фамилии им самим вдруг показались неблагозвучными. Для нежного уха товарища Щелокова Николая Анисимовича. Вовсе нет! Могу предположить, что одномоментно и сразу в обеих начальственных головах полыхнуло яркое понимание всей бренности их бытия. Печального бытия разоблаченных обосравшихся мелких руководителей. Очередного Зажопинского горрайоргана ОВД из глухой провинции. Который, как оказалось, антисоветски и насквозь прогнил от коррупции. Я уверен, что никак не хотелось прославиться подполу и майору в качестве командиров продажного РОВД. Коварно опутанного не только липкой паутиной цыганской спекуляции, но и гнусной наркоторговлей. И пофиг, что территория кировская! Кто об этом вспомнит, когда начнётся кровавое пиршество и наказание всех непричастных⁈ Причем, в то знаменательное время, когда в этой области и под эгидой ЦК КПСС уже плодотворно свирепствует столичная комиссия. Межведомственная! А когда потом всё же разберутся, оторванных голов назад уже не пришьёшь!