Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

Опять никакой реакции. Я снова позвонил, затем пару раз стукнул по двери ногой.

И тут вдруг из-за двери донеслось монотонное пение. Я прислушался — женский голос тянул слова молитвы, бубня их скороговоркой, как заклинание. Потом начал сначала. И ещё раз. И ещё — по кругу, без пауз, словно запись на повторе.

— Она что, там молебен устроила? — растерянно спросил я.

Вот это поворот!

Брыжжак покивал, затем поднял на меня мутный взгляд:

— Она мозгами совсем поехала. Молится с утра до вечера. Заманала уже!

— А почему тебя не пускает в дом? — спросил я.

— Говорит, что я одержим злыми духами.

Брыжжак фыркнул, опустившись на коврик.

— Ладно, сосед. Ты иди давай. Спасибо, что довел. Я здесь буду. Тут теплее.

И тут я не выдержал. То ли оттого, что во мне все еще бурлили гормоны после того поцелуя с Дианой, то ли потому, что только вернулся из Москвы, где окунулся в прошлую жизнь и окончательно осознал, что все это реально, — но меня вдруг прорвало на шуточки.

Я подошел поближе к двери и произнес громким замогильным голосом:

— Лептинотарса децемлинеата!

Так по-латыни называется колорадский жук. Но бабушка этого не знала, и молитвы за дверью зазвучали еще громче и яростней.

Обернувшись к Брыжжаку, я сказал:

— Ну на фиг.

— Угу, — согласился он. — В нее саму, по-моему, бес вселился.

— Ну как же ты здесь будешь? — спросил я. — У тебя вот вся куртка мокрая. Она тебя не пускает, и что, здесь ночевать будешь?

— Буду, не впервой.

Он с досадой отмахнулся, поджимая под себя ноги.

Я не мог этого допустить. Сидит на тоненьком коврике, на холодном бетоне, в мокрой куртке. И это он до утра так собирается. Воспаление легких поймает, однозначно. В подъезде не топят, тут дубак — не как на улице, понятно, но все равно холодно.

Уловив мои мысли, активировалась Система, и табличка выдала его показатели:

Диагностика завершена.

Основные показатели: температура 35,9 °C, ЧСС 92, АД 130/85, ЧДД 18.

Обнаружены аномалии:

— Интоксикация алкоголем (средняя степень, 1,8 промилле).

— Гипотермия (легкая степень).

— Обезвоживание (выраженное).

— Риск острой респираторной инфекции (вероятность 78%).

— Риск аспирации при рвоте (умеренный).

Я присмотрелся к Брыжжаку внимательнее. Губы с синеватым оттенком — признак начинающейся гипотермии. Руки трясутся мелкой дрожью, и это не только алкоголь, это еще и переохлаждение. Зрачки расширены, реакция на свет замедленная. Классическая картина алкогольной интоксикации средней степени, осложненной пребыванием на холоде.

Если оставить его здесь до утра, к гипотермии добавится пневмония. А учитывая общее состояние организма: явный дефицит массы тела, нездоровый цвет кожи, — иммунитет у него сейчас как у воробья в декабре.

А о чем он вообще думает?

Я запустил эмпатический модуль.

Сканирование завершено.

Объект: Брыжжак Эдуард Андреевич, 28 лет.

Доминирующие состояния:

— Растерянность (62%).

— Стыд (57%).

— Усталость (55%).

Дополнительные маркеры:

— Безразличие к собственной судьбе.

— Отсутствие агрессивных намерений.

— Минимальная угроза для окружающих.

Так-так… А это уже интересно: основными доминирующими эмоциями соседа-меломана были растерянность, стыд и усталость. Агрессии, злости и каких-то негативных чувств не просматривалось.

Честно сказать, я не должен был с ним возиться, после того как он вымотал мне все нервы. Но я — это я. Да и эндорфины у меня все еще бурлили в крови, так что хотелось, чтобы хорошо было не только мне.

Поэтому я сказал:

— Так, вставай, пошли ко мне.

— Пошли куда?

Брыжжак изумленно воззрился на меня, даже не делая попытки встать.

— Ко мне, — пожал я плечами и рявкнул, потому как надоело митинговать в подъезде: — Пойдем!

— Зачем? — Брыжжак испуганно отпрянул.

— Пошли, я сказал!

И опять подхватил его, потащив к себе на второй.

У двери достал ключ, открыл дверь и велел:

— Заходи. Только разувайся здесь, у порога. У тебя обувь капец грязная.

Глина присохла к его подошвам и отваливалась большими кусками, оставляя следы на бетонных ступенях, как будто он весь день лазил по карьеру.

Брыжжак аккуратно разулся, оставив обувь в подъезде на площадке.

— Ладно, заноси, а то украдут, — сказал я.

— Не, — отмахнулся он. — Кому такое дерьмо надо?

Я не стал спорить, включив свет в прихожей, и навстречу мне выскочил Валера, который при виде Брыжжака поднял хвост, взъерошив остатки шерстки. И зашипел, метнувшись обратно на кухню.

— Видимо, в тебе действительно бесы есть, — не удержался я, чтобы не съязвить. — Вон даже кошак мелкий и то испугался.

— Конечно, есть, — усмехнулся Брыжжак. Правда, получилось это у него невесело.

Он разделся, и я велел ему идти на кухню. Сам стал подогревать ужин. А пока суд да дело поставил чайник на плиту — горячего требовалось попить срочно. Нужно было привести Брыжжака в чувство.

Домашних способов быстро протрезвить пьяного человека не существует. Никакие таблетки, кофе, холодный душ, нашатырь, бег, жирная еда не ускоряют распад алкоголя. Печень работает с фиксированной скоростью, и ее нельзя «разогнать». Но есть способы безопасно привести человека в более адекватное состояние, пока алкоголь естественно выводится.

Вода — это самое рабочее. Алкоголь обезвоживает, а легкое восполнение жидкости улучшает самочувствие. Пить нужно маленькими глотками. Еще можно открыть окно и дать человеку посидеть рядом. Прохлада помогает снизить сонливость и «размазанный» эффект. Сладкий чай слегка улучшает работу мозга в состоянии интоксикации. Не лечит, но помогает человеку «собраться».

Самое правильное и реальное — отдых и время, потому что алкоголь выходит со скоростью примерно одна десятая промилле в час, может, чуть быстрее, и Брыжжаку нужно теперь как минимум часов двенадцать, чтобы протрезветь. Или даже восемнадцать, это зависит от метаболизма.

А вот чего категорически нельзя делать, пытаясь протрезветь, так это вставать под холодный душ из-за риска сердечного спазма. Также не рекомендуется пить кофе из-за усиления тахикардии и обезвоживания, силой накачиваться водой, ну и глотать лекарства «от головы» или «от давления» без контроля.

Поэтому я налил большую кружку крепкого сладкого чая, поставив перед Брыжжаком. Себе тоже сделал чай, чтобы согреться. Обоим положил по ложке башкирского меда, прихваченного уже на выходе с рынка — на мой взгляд, одного из лучших во всей стране, если не в мире.

Валера сидел в своей лежанке, поглядывал на незваного гостя из-за бортика, и взгляд этот не обещал ничего хорошего.

Когда Брыжжак чуть-чуть согрелся, перестав ощутимо трястись, я сказал ему:

— А теперь говори, сосед. Ответь честно, ты зачем мне на коврик под дверь тогда насрал?

— Чего? — Глаза Брыжжака превратились в два квадрата.

— Ты насрал мне под дверь, — констатировал я. — На днях. И не надо отпираться. Еще песню эту дурацкую поставил! «Лох — это судьба», блин. И ведь вспомнил старье такое.

— Не срал я! Это не я сделал! И песню эту не знаю! Мамой клянусь!

— Ну, судя по тому, как себя ведет твоя мама, ее именем ты раньше по всем поводам клялся. — Я мрачно покачал головой. — Вот и довел старушку.

— Нет, это не я. — Брыжжак взвился с места. — Я не срал!

Глава 19

— А кто? — удивленно спросил я, глядя на Брыжжака.

Сосед и сам изумленно крякнул и для дополнительной аргументации развел руками:

— Ну, точно не я. Не, Серег, всякое между нами бывало, конечно, это да… Я знаю, что плохо себя веду, но чтоб пойти насрать кому-то под дверь… Нет, это точно не я. Это уж прям слишком.