Генезис. Книга I (СИ) - Туманов Влад

— Повреждены. Наши эксперты видят такое впервые и даже не могут предположить, с чем это может быть связано. Но они убеждены, что мужчина столкнулся с чем-то, повергшим его в такой ужас, от которого его мозг буквально сплавился. Маловероятно, что он сможет вернуться к нормальной жизни. Будь в нашей стране разрешена эвтаназия, он был бы первым на неё кандидатом.

— Или же с кем, — тихо произнёс Мирон Львович и, поймав испуганный взгляд помощника, исправился. — Не обращай внимания на меня, Аркаша. Ступай домой, сегодня можешь отдыхать.

— Хорошо, — поклонившись, парень дёрнулся и покинул помещение, оставив главу наблюдать за «пациентом».

Неожиданно, съехавший с катушек Истребитель медленно повернулся в сторону зеркала и посмотрел прямо в то место, где стоял глава. Однако видеть его он не мог. Его зрачки были блёклыми, будто в мужчине уже давно не теплилась жизнь.

— Он — чудовище… — из динамика донёсся вполне нормальный голос парня, но будто откуда-то из глубины.

Моргнув, Мирон Львович увидел, что парень вернулся в то же самое положение, в котором находился, и будто уснул. Смутившись, наблюдающий перевёл взгляд на панель с надписью «запись», которая, как назло, была отключена.

— Чертовщина какая-то… — прошептал он и, взглянув последний раз на беднягу, пошёл на выход. — Мне определённо нужен выходной.

Глава 21

Восстанавливался я дольше, чем предполагал изначально, и проснулся уже глубокой ночью от того, что кто-то сидел на моей груди и что-то агрессивно жевал. Открыл глаза и узрел Пакость, собственной персоной. Шерсть мокрая, сам спокойный, а я его, кажется, совсем не смущаю. Видок у него забавный, особенно в сумрачном освещении, которое создавалось при помощи магии в палате. Кулакова и след простыл, а потому и Пакость не переживал, что его кто-то заметит. Видать медицинские техники громилы и в самом деле превосходили умения и знания лекарей этого мира.

— Пак! — я радостно улыбнулся, увидев своего товарища, который за последние недели появлялся довольно редко, чаще терроризируя студентов академии. — Ты чего такой красивый?

Глянув на меня «свысока», Пакость отложил в сторону прожаренную куриную ножку, облизнул пальцы и радостно оскалился.

— Куплася.

— Купался? Где?

— Тут, — он указал пальцем куда-то в сторону, но там я увидел только стену. Проследив за моим взглядом, Пак резко закрутил головой. — Ни тут! Там!

— Понятно. И не холодно тебе, в такое-то время года? — на улице, к слову, осень и через пару месяцев зима, если верить воспоминания Сергея. — Не продрог?

— Ни! — Пакость усмехнулся. — Красва дивка видеть! Попа во! Типло стать сазу!

— Вот ты, ловелас, — не устаю ему поражаться. — Покажешь хоть, что ты там увидел? Ты мне с Никой в тот раз зажал!

Пакость нахмурился.

— Ника хорош! Хозя низя!

— Да понял я уже, что ты её защищаешь. Кстати, чем она занимается, не знаешь? — кажется, этот засранец наложил табу на подглядывания за красивыми девушками. Точнее, ему всё можно, а мне нельзя. Несправедливо как-то, но, если он так решил, обратно его уже не переубедить. — Мы две недели толком не разговаривали. Я её только на парах и видел, но она не дала мне и шанса с собой заговорить.

Пак пожал плечами.

— Понятно… — разочарованно вздохнул. — Слушай, а может, ты покажешь мне, где ты купался? Ты не подумай, я вовсе не хочу ни за кем подглядывать. Просто тоже хочу искупаться.

— Точа? — черныш прищурился.

И откуда в нём столько недоверия?

— Точно-точно, — соврал, как отрезал, но Пакости лучше об этом не знать.

— Дём! — сказал он и спрыгнул с моей груди, начав подманивать меня рукой. — Дём, дём!

В принципе, в больнице мне делать было больше нечего, и я отправился вслед за Паком на приключение. Но, если высказываться более правильным языком, как сказала бы Лорейн, я пошёл заниматься распутством. Но меня можно понять. Две недели я ходил по академии без возможности выпустить пар, когда девки вокруг так и кружили! Уж если сегодня я хотя бы на кого-нибудь не поглазею, то уже точно не усну!

Пакость вёл меня окольными путями, и через десять минут мы незаметно покинули академию. И повёл он меня как раз к той речке, по которой я когда-то сюда сплавился. Вот только шли мы через густой лес, а вышли не к тому же самому месту, а к устью реки впадающей в озеро. Метров за пятьдесят, когда уже проглядывался берег, я начал слышать плескания воды. Пак, тоже их услышав, совсем забыл, что я иду рядом и, кажется, решил заняться тем же, зачем сюда шёл я. Перестал махать хвостом и сбавил шаг, аккуратно пробираясь к озеру. Я повторил за ним. Где-то в груди проснулось давно забытое чувство из детства, когда я, ещё будучи совсем юным, вот так подглядывал с друзьями за деревенскими девчонками, купающимися по ночам. Правда, зачастую для нас это заканчивалось не очень хорошо. Девчонки были намного старше и частенько нас ловили. Тумаков мы получали много, но совсем не жалели, ведь увиденное до сих пор всплывает перед моими глазами. И это, несмотря на то, что большую часть той жизни, как и тех друзей, я уже давно забыл. Слишком много времени прошло и слишком много всего произошло. Как же их звали?..

— Хозя!.. — задумавшись, сам не заметил, как чуть не вышел из леса на берег. Пакость меня вовремя остановил. — Замир!

— Извини, — я сделал шаг назад и, спрятавшись за деревом, посмотрел туда, куда глядел мой мохнатый товарищ. — Ого!

Недалеко от песчаного берега, по пояс в воде, стояла прекрасная девушка с длинными чёрными волосами. Она была голая, а одежда её была разбросана неподалёку от нас. Среди неё виднелись коротенькие шортики, красная рубашка и чёрный пиджак. Наполовину одежда точно походит на форму академии, да и не уверен я, что здесь бывает кто-то не из «Генезиса». Насколько мне известно, до ближайшего населённого пункта далековато, а вокруг глухой лес.

Однако, девушка очень красивая.

— Хозя! — Пакость подпрыгнул, стараясь закрыть мне обзор, но сам, гадёныш, взгляда не отрывал.

— Отойди, черныш! — я усмехнулся и оттолкнул наглеца в сторону. — Бог велел делиться, и ты делись!

— Кто здесь⁈ — неожиданно девушка обернулась, и мы с Пакостью мигом пригнулись к земле. — Я вас вижу, проваливайте!

Было бы у меня сердце, оно бы пропустило удар и ушло в пятки. Пакость и вовсе, кажись, поседел. Но не успел я встать, чтобы начать извиняться, высказывая заготовленную на случай поимки фразу, из соседних кустов вдруг вышло трое парней, одетых в форму академии. Нас с Паком они явно не заметили. На вид, вроде, первокурсники, но я их в академии не видел.

— Кто это тут у нас? — сделав два шага по песку, один из парней, судя по всему, самый смелый из этой троицы, подхватил с земли рубашку девушки и зачем-то её понюхал. — Неужели сама Волкова решила искупаться ночью в озере?

— Отвали, Лопатин, — судя по голосу, девушке очень не нравилось, что ей помешали проводить время наедине с собой. — Пока лопатой по голове не прилетело!

— Ха-ха! — парнишка рассмеялся, и его дружки подхватили волну, но взгляда с девушки не сводили. Но тут я могу их понять, посмотреть у неё есть на что. — И где же ты возьмёшь здесь лопату? Совсем ненормальная? Давай вылезай и покажись нам, хоть оценим тебя, поглядим, из чего ты слеплена! Вдруг понравишься нам, а мы с ребятами уже и решим, достойна ты нас или нет.

В принципе, я в такие разборки предпочитаю не лезть. Женщины, конечно, слабый пол, и их нужно спасать, но как же часто я обжигался в прошлом мире, пока не набрался опыта. Лезешь им помочь, таким бедным и несчастным, а потом оказывается, что они в сговоре с теми, кто к ним приставал. И пошло, поехало! Но сейчас ситуация совсем другая. Про меня никто не знает, да и девушка эта вряд ли с этими придурками. И ещё Пакость почему-то прямо-таки рвётся ей на выручку. Как эти вышли, он сначала вслушался, потом как подскочил! Я с трудом его удержал, чтобы он глупостей не натворил. С каких пор он таким борцом за права женщин стал?