Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел

Надзирающий над сдающими отжимания ребятами учитель вопросительно посмотрел на Пэна, тот в ответ неопределенно покачал рукой — «ничего не решено, гоняй этого пацана как остальных». Следующий час для меня прошел легко — я отжимался, подтягивался, бегал, прыгал, метал диск, немного постучал баскетбольным мячом по покрытию стадиона, показав пару финтов по просьбе «физрука», и в итоге получил бумажку с подтверждением моей хорошей физической подготовки.

— Идем, решим, что с тобой делать, — многообещающе заявил учитель Пэн, и, не дав мне времени переодеться, повел обратно в университет.

Глава 24

Немного пошушукавшись с убравшим табличку «перерыв» коллегой, «физрук» велел ему продолжать отбор в одиночку, нас с бабушкой прогнал на стул в дальнем углу аудитории и куда-то ушел.

Состояние Кинглинг к этому моменту лучше всего описывалось словом «тряска». Платочек, которым бабушка протирала лицо, вымок до состояния грустной половой тряпочки, красные туфли на ногах отстукивали по полу неровный, тихий — чтобы не дай бог кто-то не обратил на нас внимания и не спугнул удачу! — ритм, которому вторили бабушкины зубы.

— Так суетиться зря уважаемый учитель Пэн не стал бы. Почему-то я сильно нужен ему, — предпринял я очередную попытку успокоить «Госпожу».

— В этом году в Цинхуа на твой факультет подали заявку около пятидесяти тысяч человек, — нервным шепотом ответила бабушка. — Вон тот многоуважаемый член комиссии проходил мимо меня со своим коллегой, пока я ждала тебя, — указала глазами на три стола левее «нашего». — Они как раз говорили об этом. Из подавших заявку только пятьсот претендентов набрали на Гаокао проходные баллы…

— Не так уж и много соперников, — перебил я.

— Но мест на факультете в этом году только девяносто три, — мимикой выразив недовольство моим «перебивом», парировала Кинглинг. — А теперь подумай о том, что в Цинхуа даже не пытаются поступать дети из семей вроде нашей, даже имея много баллов и спортивный разряд. Я очень надеюсь, что ты поступишь, но не нужно быть таким самоуверенным — если бы ты был нужен «сильно», тебе бы уже выдали бумаги о зачислении. Максимум, на что мы должны рассчитывать — ты нужен многоуважаемому учителю Пэну чуть больше, чем остальные.

— Это уже очень много, — без особой надежды буркнул я.

Фиг ее убедишь.

— Учитель Пэн — всего лишь учитель, — снисходительно улыбнулась Кинглинг. — Он не может в одиночку принять такое важное решение, как отдать предназначавшееся сыночку богатого и уважаемого человека место студенту из деревни, пусть даже очень талантливому Первому ученику.

Телефон в моей руке ожил экраном и показал незнакомый номер. Беззвучный режим — нам же нельзя «отсвечивать». Полагаю, очередной рекламный контракт — после пятого неудачного согласования с бабушкой, сестренки смекнули сразу футболить желающих к нам.

— Не сейчас, — отмахнулась от протянутого ей телефона бабушка.

Сам понимаю, что «не сейчас», просто держу в курсе. Что там по просмотрам кстати… Ага, семь миллионов под «шоколадным видео».

— Убери, утыкаясь в телефон ты производишь впечатление легкомысленного! — шикнула бабушка.

Нет покоя бедному мне — в любой ситуации нужно капать внуку на мозги, а то расслабится и начнет позорить родную деревню. Замолчав под новую порцию бабушкиных нотаций и смиренно позволив ей застегнуть молнию моей олимпийки до самого горла, я развлекался, представляя, как сейчас начну со слабоумным хихиканьем бегать по аудитории и смачно хлопать многоуважаемых учителей по блестящим в свете перевалившего за середину своего пути солнышка лысинам. Интересно, надолго меня за такое в тюрьму упекут?

«Физрук» вернулся через двадцать минут и жестом велел нам подойти.

— Значит так, — мощно начал он, параллельно начав заполнять принесенный с собой бланк, украшенный пачкой печатей. — Ты зачислен.

Бабушка Кинглинг издала едва слышимую смесь всхлипа и восторженного писка.

— Потенциально ты подходишь на роль третьего, — продолжил учитель Пэн. — Но попробуем тебя и на позиции четвертого — умения работать ногами и выносливости тебе должно хватить.

«Легкий» форвард или «тяжелый» форвард. Понравились мои финты и результаты пробежек. Получается, придется играть в баскетбол. Что ж, эта игра мне тоже нравится.

— Буду стараться изо всех сил, уважаемый учитель Пэн, — поклонился я.

Прервавшись, «физрук» поднял на бабушку взгляд:

— Вы же сможете оплатить обучение? Будь у вашего внука хоть какой-то разряд, он мог бы рассчитывать на государственную стипендию, но его у него нет.

— Разумеется, многоуважаемый учитель Пэн! — заверила бабушка.

А это дорого? Нам хватит остатков «наградных» денег? Да, скоро на семью потекут деньги из интернета, но учиться за счет младших сестренок я прямо не хочу. Может хотя бы в вопросе оплаты получения «вышки» при наличии хороших баллов Китай все-таки коммунистический?

— Если Ван хорошо себя проявит, он получит разряд и сможет рассчитывать на стипендию, — чисто от скуки утешил нас учитель Яо.

— Спасибо, уважаемый учитель Яо, — поблагодарили мы с бабушкой.

— Бумага о зачислении, — выдал нам бланк учитель Пэн и принялся заполнять следующий. — Завтра тебе нужно будет пройти медкомиссию в нашей больнице. Она расположена на территории кампуса. Спортсмены идут вне очереди, кабинет 216. Направление, — выдал бланк поменьше и начал заполнять новый. — А прямо сейчас идите в банк с этим, — постучал свободным от ручки пальцем по находящемуся в работе бланку. — Составите договор, оплатите первый год обучения. Затем — в отдел регистрации, оформите прописку. После этого — в общежитие, корпус номер три, со всеми документами на руках, — пододвинул бланк. — Вопросы?

— Когда тренировка нашей команды? — опередил я бабушку, чтобы продемонстрировать энтузиазм.

— В сентябре, — порадовал наличием свободного времени учитель Пэн. — Не растеряй форму.

— Ни за что! — поклонился я. — Огромное спасибо, многоуважаемый учитель Пэн!

— Огромное, огромное спасибо! — поблагодарила и бабушка.

— Всего доброго, — демонстративно потерял к нам интерес учитель.

И так дофига времени потратил. Похоже, он баскетбольную команду универа и курирует, и на ее успехи у него завязаны доходы и карьера. В целом даже приятно жить в обществе, где все эгоисты и корыстные — достаточно просто быть выгодным и полезным, и тебя из чистого эгоизма протащат по социальной лестнице повыше. Спасибо моей антропометрии — шиш бы меня взяли со стандартным китайским ростом.

В коридоре бабушка рухнула на скамейку как подкошенная, закрыла лицо руками и затряслась. Абитуриенты посмотрели на нее затравленным взглядом, а взрослые ощерились презрительными ухмылками — думают, что меня не зачислили, а бабушка просто не умеет держать удар. Люди такие люди — даже в момент пикового волнения не забывают презирать других.

— Да ладно, все же хорошо, — опустившись перед бабушкой на корточки, я погладил ее по плечам.

— Цинхуа! — пискнула она. — Цинхуа! Цинхуа! — повторила, словно боясь проснуться и понять, что все это — лишь сон.

— Цинхуа, — подтвердил я. — Все, большего сейчас и желать было нельзя. Я просто буду старательно учиться и играть в баскетбол, и все у меня будет хорошо. У нас будет хорошо. Давай найдем место потише и позвоним Дзинь и Донгмэи? Им нужна наша помощь.

— Цинхуа — это все равно, что на небо шагнуть! — не послушалась меня Кинглинг, продолжая плакать. — Что вообще происходит? Первый ученик, машина, деньги, мои внучки вдруг обрели популярность, их засыпают рекламными предложениями, а мой внук, в которого верила только я одна, поступил в сам Цинхуа!

— Удача нам улыбнулась, — мягко ответил я. — Но не нужно гневить ее пренебрежением и неверием — идем, у нас много дел, а подумать о везении лучше тогда, когда пожнем его плоды.

Вытерев слезы, бабушка улыбнулась:

— Хорошее, умное яичко!

Осмотревшись и оценив выражения лиц, улыбнулась еще шире и громко заявила: