Кодекс Крови. Книга ХVII (СИ) - Борзых М.

Стоило министру отключиться, как куратор спецподразделения ФСБ вернулся ко второму собеседнику:

— Отзывай ваших! Нам только обострения не хватало.

— Там всё так серьёзно? — генерал и сам понемногу начинал соглашаться с министром иностранных дел. Вся ситуация всё больше смахивала на абсурд, в результате которого погоны должны были полететь у многих. А уж потерю кресел не спрогнозировал бы только дурак.

— Млять… — нервно хмыкнул куратор спецподразделения «НоА», — по книге они были кем-то вроде богов. Вот теперь сам думай.

— И на кой мы им?

— Вот и хотим узнать. Пойдём как те Леопольды с глазами котов из «Шрека»: «Ребята, давайте жить дружно!»

Время в компании пролетало незаметно. Уже стемнело и за бронированным стеклом восемьдесят девятого этажа столица раскинулась, как сверкающий драгоценный ковер. Огни небоскребов, мерцающие огни машин внизу — будто кто-то рассыпал бриллианты по черному бархату.

Хельга — высокая, с идеальной осанкой, но без чопорности, — облокотилась на стол, подперев подбородок ладонью. Ее глаза смеялись, а губы растянулись в лукавой ухмылке.

— Ну и ну, — выдала она, разглядывая город, — люди — сумасшедшие! Мы сначала все деревья вырубили, чтобы построить эти… каменные коробки, а теперь в каждой второй вазе — искусственные пальмы. Или вот эти карликовые деревца в кадках. Это же чистой воды шизофрения!

Я мимоходом отметил, что серпы перестали уничтожать технических шпионов, вот уже несколько часов настырно пытающихся пробиться к нам. Новых аппаратов не было вот уже полчаса. И это настораживало.

Ольга фыркнула, поправляя прядь волос за ухо.

— Москва ещё зеленая, если знать, куда смотреть, — парировал слова своей любимой Николай. Он развалился в кресле с видом человека, который уже освоился в России настолько, что может спорить о ней с местными. — Вот в Шанхае — там да, джунгли бетонные. А у вас хоть парки есть.

— Вид, конечно, обалденный, — я откидываюсь назад, оценивая панораму. — Как будто на дирижабле ужинаем. Да, Оль?

— Точно! — Ольга с восторгом подтвердила. — Только шампанское не расплескивается от форсированных манёвров.

— О, у вас что, и правда можно на дирижабле поужинать? — Хельга поднимает бровь. Получив наши утвердительные кивки, она присвистнула: — Вы русские — настоящие крейзи! Но умеете отдыхать с шиком! Этого не отнять! Это же раритет! Сейчас все на джетах летают.

— Миша у нас оригинал, — Ольга лукаво подмигнула мне. — У него два дирижабля в коллекции. И трициклы, и ретро-авто… А ещё парочка замков в придачу.

Не знаю почему, но я чувствовал, что Ольга хоть и в шутливой форме, но гордится мной. Кроме того, она ещё ни разу не соврала ребятам, как бы это не было парадоксально.

— Дорогое хобби, — Николай присвистнул, но в его глазах читалось неподдельное уважение.

— А у тебя какое хобби? — поддержал я разговор. — Кроме позирования для таблоидов?

Николай скорчил гримасу.

— Для мира я просто «принц-модель», но на самом деле… — он развёл руками, — чем бы ни занялся — всё тут же в прессе. Мы с Хельгой ещё даже не успели встретиться в Шереметьево, а в социальных сетях уже посты: «Шведская фаворитка (я датский, блин! принц) засветилась в Москве с таинственным брюнетом!»

— Ой, да ладно, — Хельга закатила глаза. — Ты же сам ведешь блог! И неплохо с этого имеешь!

— Это не блог, это проклятие! — застонал Николай. — Скоро нельзя будет в туалет сходить без того, чтобы кто-то не написал: «Принц Николай посетил уборную — эксперты гадают, что он там делал!»

Мы все засмеялись.

— Но вообще, стоит признать, что после лишения всех королевских привилегий и финансирования, этот блог неплохо держит нас с Хел на плаву, да дорогая?

Николай поцеловал девушку в плечо. Та уже давно сидела без байкерской куртки в одном коротком топике. Мы даже и не заметили, как включился обогрев нашей уютной кабинки, позволяя чувствовать себя комфортно весенним вечером на высоте нескольких сотен метров. У нас бы этим занимались маги или артефакты.

— Купи себе поместье в глуши, — искренне посоветовал я. — Где на десятки километров ни души. Или приезжай к нам — у нас в Сибири и на Кавказе есть места, где даже мобилеты не ловят, — я помахал смартфоном.

— Вот Хельга тем же самым меня и соблазняла! — Николай ткнул в девушку локтем. — Говорила: «Покатаемся на байках, отдохнем от всего и всех! Сбежим!». А теперь вот сидим в Москве, потому что она увидела вас двоих и загорелась идеей познакомиться.

— Ну а что? — Хельга пожала плечами, её глаза блестели. — Когда ещё увидишь людей, у которых дирижабли — это «хобби»?

— Некоторых приключения даже в глуши находят! — ткнула меня локтем в бок Ольга.

В этот момент Николай поднял бокал с минералкой:

— За новые приключения! И за то, чтобы ни один папарацци не испортили их.

Стоило бокалам зазвенеть, как со стороны основного выхода на террасу послышалась какая-то возня и тихий писк.

За кадками с декоративной зеленью, в тени от света люминесцентных шаров, разыгралась отвратительная сцена. Двум пьяным мажорам — сынкам каких-то важных шишек, судя по их развязной уверенности — хватило наглости выволочь официантку из зала.

Один, с красным потным лицом и часами за полмиллиона, грубо зажал ей рот ладонью, пропитанной запахом дорогого коньяка и чего-то прогорклого. Второй, массивный, с шеей как у быка, уже рвал воротник её рубашки, его жирные пальцы оставляли сальные пятна на ткани.

Девушка отчаянно брыкалась, царапала ногтями, и в отчаянном порыве впилась зубами в руку первого. Её глаза горели не страхом, а чистой, неразбавленной ненавистью — словно даже сейчас, в беспомощности, она клялась разорвать им глотки.

— А-а-а, сука!

Глухой удар кулаком в лицо. Тёплая кровь брызнула из разбитой губы, капли упали на белоснежую скатерть рядом с нами, оставляя ржавые пятна.

— Всё равно у вас нихера не получится! — выплюнула она, смешивая слова с кровью. — Я вас таким коктейлем всех напоила, что у вас ещё неделю ни на кого не встанет!

Второй мажор, тот, что потяжелее, фыркнул, и его дыхание пахло как помойка после дорогой вечеринки:

— Ты че, шмара? Вообще ох*ла? Макс, держи её!

Резкий треск ткани — рубашка разошлась по шву. Девушка вскрикнула, но звук тут же подавили, зажав ей лицо.

От этой сцены нас отделяло лишь бронированное стекло и несколько кадок с зеленью. Николай дёрнулся было вперёд, его мускулы напряглись как у зверя перед прыжком, но тут же замер — выхода в ту сторону не было.

— Нужно позвать кого-то! — прошипел он, сжимая кулаки так, что костяшки побелели.

Хельга покачала головой, её лицо стало каменным, но в глазах читалось холодное понимание.

— Нет. Мы в России, а здесь есть каста более неприкосновенная, чем политики и дипломаты… — Она кивнула в сторону мажоров. — С этими хрен что сделается.

Я почувствовал, как Оля напряглась. Для неё стекло не было преградой — её пальцы впились в подлокотник кресла, оставляя вмятины на дорогой коже.

«Пусть не вмешивается!» — прошипел адамантий, и его голос скользнул по моим костям, как ледяное лезвие. «Или ты забыл, что бывает с теми, кто ломает правила?»

«Млять…»

С одной стороны, я понимал, что мы не должны вмешиваться, чтобы не нарушить порядок событий. А с другой…

«Да пошло оно всё! Глядишь, пупок не развяжется!»

Я резко встал, где-то фоном слыша, как ругается адамантий.

— Все под стол, живо! — скомандовал я.

Глава 24

Куратор спецподразделения ФСБ «НоА» едва поднялся на открытую террасу панорамного ресторана в центре столицы, когда почувствовал смятие энергетического поля вокруг себя.

Спустя один удар сердца он собственными глазами увидел, как бронированное стекло разлетается в пыль под множественными ударами алой пыли. Что это было, он не смог бы определить: то ли химический реагент, то ли алмазная крошка на огромной скорости, то ли еще бог знает что.