Сад для вороны (СИ) - Вран Карина

— Камера, мотор, начали.

«Полетели», — добавляю мысленно.

Сначала об пол: он «содрогается» от удара охваченного пламенем булыжника. Нет, конечно, это позже дорисуют. Но покачнуться и упасть надо всамделишно.

Затем подняться: ведь падения героев для того и созданы, чтобы герой превозмогал и подымался. Тут у Цзыюй возникает проблема: лестница горит. А камни с неба продолжают падать. Еще один удар отбрасывает малышку к выбитым (частично демонтированным, они в этом павильоне разборные) перилам.

Одновременный звон всех уцелевших драконьих колокольчиков совпадает с падением — спиной вперед — принцессы Цзыюй.

Я лечу! Взмывают, распахиваются рукава — традиционно широкие.

Шок-испуг-удивление. Краткий миг на каждую из эмоций. Кувыркнуться в воздухе, чтобы оказаться не спиной, а ножками вниз.

Сейчас будет рывок…

— А-а-ай! — вскрик бьет по нервам, точно хлыст.

Но в сценарии этого нет. Беда? Что-то с тросами? Голос не мамин, его я узнаю из тысячи. Камера сверху ловит каждое движение. Нельзя показать, что что-то не так.

Рывок!

А он резче, чем я ожидала. Стабилизироваться. Детский восторг в глазоньках.

Всё, дальше относительно плавный спуск.

— Стоп, снято! — в рупор. — Перерыв. Тросы пока можно отстегнуть. Готовьте лестницы. Какая дура орала⁈ Кто чуть не запорол мне этот дубль⁈

Впервые слышу, чтобы сухарь так орал. Он разошелся так мощно, что даже рупор отложить забыл. И теперь вся округа в курсе, что у нас тут какое-то происшествие.

Впрочем, это почти что норма на съемочных площадках.

Пока техники сооружают конструкцию из лестниц и ткани, успеваю пробежаться до верха. Ке-Кхе сегодня высоко сидит, далеко глядит.

Чу только и успевает вскрикнуть:

— Куда?.. — и устремиться следом.

Понимаю ее изумление. После забега наверняка придется поправлять грим. Но и не выяснить, что там произошло, я тоже не могу.

Ибо нехрен! Мне чуть сцену полета не испортили. Звук-то лишний уберут. А вот если бы я отвлеклась? Хотя бы веки не так дрогнули или на источник звука бы рефлекторно дернулась?

Знаете, что это было? Это Ши якобы что-то сделали с шеей в процессе массажа, что сдержаться от крика боли было решительно невозможно.

— Такая страшная боль, — причитала «несчастная». — Это было покушение! Ваша сотрудница могла меня искалечить. В случившемся только ее вина!

Обвиняемая с низко опущенной головой сложила руки в области живота. Стояла, дрожа, как осиновый лист на ветру.

— Госпожа Ши, успокойтесь, — это вроде бы помощник продюсера. — Уверяю вас, никто не желал причинить вам вред. Мы разберемся…

— Пока вы разбираетесь, меня здесь задушат! — гордо вскинутая голова «примадонны» с моего угла забавно смотрится: ноздри такие широкие, что хочется сравнить с пятачком. — Она потянула мое ожерелье. Я могла задохнуться!

Нет, так-то она привлекательна. Даже можно красивой назвать. Но с эмоциями перестаралась: здорово переигрывает.

— С меня хватит, — Ке бьет рупором по столу. — Пусть все посторонние покинут съемочную площадку. Немедленно!

— Режиссер Ке, — кривит лицо, словно от зубной боли, помощник продюсера. — Прошу вас тоже успокоиться. Госпожа Ши здесь по личному приглашению от продюсера Тан.

— Прямо здесь? — обводит широким жестом окружающее сухарь. — Нет, если некто важнее здесь, — подчеркивает раздраженным тоном режиссер. — Чем я… То, прошу, пусть этот человек займет мое место. В противном случае…

— Я требую, чтобы мне заменили ассистента, — не утихает змеюка. — А эту бестолочь выгнали с позором!

Тут уже не выдерживает Мэйхуа.

— Если бы из-за того вопля пострадала моя дочь, — вкрадчиво говорит мать моя, приблизившись вплотную к актрисе. — Вашу шею бы ничто не спасло. Я достаточно понятно донесла до вас информацию, госпожа Ши?

— Ай-ё… — задирает нос еще выше «примадонна». — Когда говорили о посторонних, это и вас касалось. Стойте внизу и ждите.

Мэйхуа делает шаг вперед. Фантастика: ни единая черточка ее лица не меняется, но больше это не мягкая и учтивая женщина.

— Вы уверены? — проникновенно спрашивает Мэйхуа и одаряет актрису таким взглядом, словно та — ничтожное насекомое. — Что вам стоит говорить со мной так?

Взгляды скрещиваются.

— Я увидела всё, что хотела, — небрежно бросает дива.

Ши картинно разворачивается. Цокают по дощечкам каблучки. Поравнявшись со мною, она притормаживает.

— Это дитя так расхваливали, — надменно кривятся губы. — Хотелось убедиться лично в небывалом таланте. Какая жалость: ничего особенного я так и не сумела разглядеть.

«Глаза протри», — думаю, не переставая безмятежно улыбаться. — «А лучше купи новые. Эти износились, ни на что не годятся».

Этому меня учили уже в двух жизнях: улыбайтесь — это всех раздражает.

— Дутая слава — скоротечна, — не унимается шипелка. — Величия тебе не достичь. Не трать свое время.

Заблуждаетесь, ваше змейшество.

Но выкраивать на нее слова — это лишняя трата воздуха. Как подправит зрение, сама все увидит.

…Когда клубы дыма развеются. Это Ке отошел к перилам подпортить остатки легких.

Ладно. Пора и мне спускаться, пока не задымили полностью. Все всё высказали, можно работать дальше.

Как раз и странная конструкция (очень хочется сказать, что из кое-чего и палок, и это почти так и есть) собрана. Меня на ней еще поснимают. Как будто это дракон.

Ага. Тот самый, с самой первой фотокарточки. Он появится прямо под Цзыюй, и на его спину она приземлится. Не вдребезги о каменные плиты. Иначе история тут бы и закончилась.

Не тут-то было! Мы еще повоюем.

— Настоящий? — восклицает изумленная принцесса. — Ты хочешь меня спасти?

Дракон желанием общаться на путунхуа не горит. Не обучен, наверное. Конструкция подо мной разве что тихо поскрипывает.

— Ты должен спасти всех! — включает царские замашки Цзыюй. — Убей тех, кто напал на город.

Увы: дракон не ведется на подначки. Он опускается на землю, скидывает пассажирку и взмывает ввысь, растворяясь во тьме.

Вторая реально опасная сцена: мне надо кубарем скатиться с монструозного сооружения. Со страховочным тросом, но он больше мешает, если честно.

— Снято! Отлично. Отлично! Глушите генераторы тумана. Перемещаемся в павильон.

Массовку и экшн отснимут позже. Хотя дракон свинтил в вышние дали, тут уже есть, кому дать отпор нападающим. Звук храмового гонга пробудил усыпленных туманом стражников. Короче, дальше разберутся без меня.

А я вам (и зрителям) еще комнатку всамделишной принцессы не показала. Она… Внутри не слишком впечатляет, если честно. Зато какой там переход во внутренний дворик — закачаешься и залюбуешься.

Двери — в округлом проеме — раздвижные. Дворик утопает в зелени и цветах. И в воде, но краешком — там есть небольшой водоем с кувшинками.

В комнатах тоже много зелени — младшая принцесса явно любит растения. Сама за ними ухаживает, лично поливает каждый цветик.

«После эпичного спуска на чешуйчатой спине дракона поливать цветочки?» — спросите вы.

Добро пожаловать в китайский кинематограф. Где раскрытию характера и множеству мелких деталей уделяется много внимания. И экранного времени.

На моменте, где утомленная обилием впечатлений принцесса засыпает, Ке останавливает съемку.

— Мэйли, ты на сегодня свободна, — как-то мягче обычного роняет слова-крошки сухарь. — Маленькая искорка может отдыхать до завтра.

«Искорка» — это для Ке комплиментище.

Подслушивать чужие разговоры становится для меня традицией. До номера мама с Чу шагают молча. Я тоже помалкиваю. Топаю с усталым видом. Поэтому никто из моих женщин не удивляется, когда я клюю носом над тарелками, а после прошусь лечь пораньше в кроватку.