Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8 (СИ) - Афанасьев Семён

— Хм. Зачёт.

— … но и это не всё. Вообще без вещей? Даже без лёгкой сумки? С пустыми карманами — с сеульского рейса? А куда загранпаспорт положили? — демонстративно разглядываю его со всех сторон, подхожу вплотную, охлопываю силуэт. — Если не секрет, как вы через пограничников собираетесь пройти наружу? Усилием воли?

Служебные, да и общегражданские удостоверения личности в КНР давно существуют не только в бумажном (пластиковом), а и в электронном виде. Если с собой смартфон — внутри страны, по большому счёту, ничего иного таскать не нужно. Платить, как и у нас, тоже везде можно телефоном.

У стоящего рядом человека в карманах кроме гаджета ничего нет, что тут же ему и сообщаю.

— Вы прошли границу с другой стороны, — смотрю на отражение его глаз в зеркале, вернувшись к раковине. — Из города сюда. Скорее всего, предъявили наряду электронное id, цыкнули на сержантов — чтобы те не раскрывали рта, да и пошли себе дальше. Сюда, поджидать меня. Интересно, как вы поняли, что я в этот туалет войду? До последней секунды я и сам не собирался.

— Какой наряд? — сосед по рукомойнику вскидывается, услышав незнакомое слово неродного языка.

— Наряд по проверке документов пограничной службы КНР.

— Вы откуда вырвались? — искренне удивляется китаец, переходя на английский. С этим языком у него получше, значительно. — Какая пограничная служба? Нет такой. Вы бы хоть страну изучали перед тем, как ехать! Ещё и по государственной линии.

— Прошу извинить мою дремучесть. Буду благодарен за любой комментарий. — На самом деле мне важна не информация, точнее, не то, что он расскажет.

Для меня сейчас главное — как он будет это говорить и что он при этом будет думать. Чем дольше общаемся, тем больше пойму.

— Мы в Японии не очень любим ездить, восемьдесят три процента граждан за свою жизнь так и не получают загранпаспорта — им банально хорошо дома. Всё есть, — продолжаю. — Я не в курсе местных политико-страноведческих реалий.

— В Китае контроль паспортов на границе, включая аэропорты, выполняет государственный орган, который отличается от армейских или специальных служб. — Собеседник витиеват, так бывает, когда стараешься говорить бегло, но языком пользуешься редко и вынужден подбирать слова (и чужие тебе грамматические конструкции). — Этот орган называется Национальное иммиграционное управление КНР, Guójiā Yímín Guǎnlǐ Jú. State Immigration Administration, SIA — разве вы не сталкивались раньше?

— Кому подчиняется служба? — последний вопрос оставляю без ответа, вместо этого задавая свой, поскольку в паразитные второстепенные нюансы действительно не вдавался — я здесь более чем официально, а с последнего визита многое поменялось.

— Подчиняется Министерству общественной безопасности КНР. Управление было создано в две тысячи восемнадцатом году в результате реформы, объединив прежние функции пограничников, иммиграции и въездного контроля.

— А-а-а. — На язык просится, но вслух не говорю, что прошлый раз я приезжал сюда до реформы.

Мыслей собеседник не читает, но думает в унисон:

— Последний раз перед этим вы были до реформы? А выезжали из страны вообще по специальному маршруту, да, господин Решетников?

— Вы что-то путаете, — улыбаюсь простодушно и искренне, не комментирую того факта, что я не представлялся. — Решетников Такидзиро, — хлопаю себя по животу жестом Уты, — в Китае никогда раньше не бывал. Возможно, кто-то очень похожий на него — но уж точно с другими документами, которые выписывались явно не на эту фамилию.

Пару секунд смотрим друг другу в глаза.

— Скажу больше. Даже не на мою страну были документы того человека, думаю я. Гражданин Японии Решетников в Китае впервые, — развожу руками. — Это моё официальное заявление, могу продублировать в любой обстановке, если нужно.

— Разумеется, Решетников тут впервые, — ворчит китаец. — Не идиоты же японцы — отправлять сотрудника с такой-то фамилией официально! Тогда. Круче было только бронежилет напялить и сверху берет со штатной кокардой.

— Не было в той форме беретов, — улыбаюсь. — Но так-то да, вы правы. Где-то. Наверное. Скорее всего. Может быть. Японцы — не идиоты.

В принципе, что хотел, я по нему уже увидел, однако нюансов много не бывает.

— Что делает Национальное иммиграционное управление. — Собеседник деловито продолжает лекцию, старательно вытирая руки бумажным полотенцем. — Паспортный контроль. Проверка всех въезжающих-выезжающих, включая сканирование виз, биометрию. Администрирование виз. Продление, отмена, временные разрешения. Контроль иностранцев. Наблюдение за пребыванием, учётом, нарушениями.

— Познавательно.

— Ещё — гражданство, ПМЖ, решения по предоставлению или аннулированию статуса. Координация с Министерством Общественной Безопасности — передача «интересных персон» в контрразведку. — Смятая бумажка отправляется в мусорку.

— Да сколько угодно, пусть проверяют, — отмахиваюсь. — Я чисто технически не успел бы ничего нарушить, даже если бы очень хотел — только на землю сошёл. Вот, по пути на пограничный контроль сюда завернул — в сортир сходить. Повторюсь, в вашей стране гражданин Японии Решетников впервые, а в старые поросшие мхом годы отпечатки пальцев на границе ещё не сканировали. И программ распознавания лиц не было, во всяком случае, сегодняшнего класса. Молчу про возрастные каскадные изменения физиономии за столько лет.

— Паспорта приехавших проверяют не солдаты и не офицеры МОБ, а гражданские сотрудники Иммиграционного управления — они в форме (серо-синей), с жетоном и бейджем.

— Для чего мне это? Сейчас же пойду и сам увижу, нет?

— Если система срабатывает — например, отмечает служебный паспорт Японии — они отправляют внутренний сигнал нам.

— В Министерство государственной безопасности?

— Да. Причём это не худший вариант.

— Какой худший? Мы же о моём случае говорим?

— Если напрямую вызывают офицера, прикомандированного к аэропорту, но внешне продолжают действовать спокойно, как обычный пограничник.

— Где я учился, считали: при усиленных проверках (напряжённость КНР–Япония, визит высоких лиц) контроль таких как я занимает до шестидесяти минут, с возможной короткой беседой или «проверкой цели визита». Я ошибаюсь?

— Напряжённости в отношениях сейчас нет, — медленно кивает хань. — Я очень рассчитываю, что всё будет, как вы говорите.

— Вы не контролируете ситуацию? Здесь инкогнито? — до меня наконец доходят нюансы его эмоций. — Ваши вообще не в курсе, что вы тут?

— Об этом потом. Что произойдёт на практике, если всё в норме: ваш служебный паспорт отсканируют, он отличается по обложке и номерам от обычного. Сотрудник на въезде может задать уточняющий вопрос, например, «цель визита», «место проживания». Покажете приглашение/визы/меморандум, если они есть.

— Мой визит согласован с вашим МИДом по официальным каналам.

— Это здорово (я туда не стучался и не в курсе). Рекомендации: держите официальное письмо или приглашение при себе — даже если виза уже вклеена.

— Хорошо.

— Не используйте автоматические терминалы, хотя они там будут — лучше проходить через офицера.

— Понял.

— Если на входе нормальная смена видит, что вы пара из МИД Японии, могут сопроводить к отдельному окну (так делают во всех крупных аэропортах КНР, но здесь и сейчас не поручусь). В багаже есть что-нибудь эдакое?

— Нет. У нас пустые рюкзаки, с собой реально трусы да носки.

— Это очень хорошо: если даже будет досмотр багажа — то скорее поверхностный и вежливый. Но вам, получается, и более глубокий не страшен.

— Принял.

— Идёте дальше по этому коридору. Если нет вмешательства, как я сказал — идёте в линию «Foreigners» и занимаете место в очереди к офицеру пограничной службы.

— А тут разве не vip будет? Меня разве не за отдельной стойкой будут пропускать? Мы пошли по дипломатическому коридору, мысль была: пропустят — хорошо, развернут — стану в конец общегражданской очереди.