Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

Идти приходилось от моря, а значит, все время вверх. Среди людского потока, обходя оседланных ослов, груженых ослов, запряженных в телеги ослов. Будто ослиный табун только что пригнали сюда и пристроили к делу для процветания прекрасного города Туниса.

И при этом — проверяться. Незаметно, но тщательно, чтобы не дай бог не привести за собой людей правителя или жертвующих к дому, от которого сейчас зависит успех или провал большого дела. Д,Оффуа не знал, сколько сил задействовано в его подготовке, но если на месте его организует сам де Камбре, мелким оно быть не может.

Чисто? Да, чисто. Точно чисто. Можно сворачивать на нужную улицу. Узкую, кривую, одну из сотен в этом душном городе.

Прежде сюда не заходил. Лишь отмечал в памяти поворот и шел дальше, ни на мгновение не сбавляя шаг. И вот сейчас… Где нужный дом? Демоны, да они же неотличимы друг от друга! И что теперь? Спросить прохожих? О чем? Где проживает мужчина, у которого голубоглазая и светловолосая жена?

Можно заранее поклясться, что она ото всех прятала волосы, благо, хиджаб их скрывает надежно. Но глаза! Ни чадра, ни никаб их не скроют, а не заметить их невозможно! Тем более здесь, среди моря глаз карих. Значит — паранджа. Обычная на Востоке, но редкая именно здесь, в Тунисе.

Спрашивать об этом соседей все равно нельзя, как посмеет правоверный интересоваться женой, а не ее мужем. Но можно внимательно смотреть вокруг, не может быть, чтобы его не ждали…

Есть!

Открылась калитка и какая-то женщина, укутанная в душную голубую паранджу, открыла калитку и вымела на улицу мусор, тут же раскидав его подальше от невысокого, выбеленного известью глиняного забора. Она?

Д,Оффуа степенно продолжил путь, а когда поравнялся с женщиной, услышал шепот:

— Заходите в дом.

Но как зайти? Просто так? Чай, не Европа. Это сейчас прохожие не обращают на них внимания, но, если мужчина войдет в дом, когда там нет хозяина, не просто запомнят, а еще не меньше месяца будут обсуждать недостойное поведение хозяйки.

— Малик, Малик, у нас гость дорогой!

Уф-ф, теперь — порядок.

Из дома вышел Бен Фарук. Разве он Малик? Хотя кто знает, кем он тут назвался.

Раскинул руки, бросился навстречу, обнял, как родного сына.

— Друг мой, как я рад вас видеть! Прошу в дом, заходите, будем ароматный чай пить, вкусный плов кушать!

Но имени гостя благоразумно не назвал.

Уже в доме де ла Сьота с видимым удовольствием стянула с себя паранджу и от души чертыхнулась на чистом галльском языке.

— Виконт, когда вы, наконец, сделаете свое дело? В Париж хочу, сил моих нет таскать этот мешок, да еще в такую жару!

Пришлось развести руками.

— Сам не знаю, друзья мои, но месяц на подготовку у нас есть, это точно. Так не будем терять время даром. Вы нашли путь?

Бен Фарук кивнул.

— Так пошли немедля! Ну же, вперед. Где спуск в подземелье?

— Немедленно не получится. — Де ла Сьота улыбнулась. — Вы собираетесь бродить по подземелью вот в этом? Измажетесь, как трубочист. Уверены, что потом к вам не возникнет вопросов? И еще. Там, внизу, полно комаров. Так что придется крепко натереться специальной мазью, чтобы лицо не превратилось в распухший пирог.

— Фарук, но мы уже бывали в тех пещерах. Я не запомнил ни грязи, ни комаров. Сухо было!

— Да, но сейчас мы пойдем в другую сторону, так что Дениз права, надо подготовиться.

Выйти смогли только через час. Из прежней одежды на д,Оффуа остались лишь сапоги. Штаны и куртка из плотной ткани обещали защиту от гнуса, но гарантировали духоту и ручьи пота. Впрочем, спутники были одеты также, и спорить не имело никакого смысла. Им виднее.

Лицо и руки защищал слой довольно приятно пахнущей мази, голова и шея укрыты платками наподобие хиджабов — недостойно мужчины, но злобные комариные насмешки можно и проигнорировать.

Факелы зажжены, вперед!

Входом в подземелье оказался люк, проделанный прямо в полу. Откуда Бен Фарук узнал, что именно в этом доме есть именно такой люк, д,Оффуа предпочел не интересоваться. Но не позавидовал прежним хозяевам: его самого учили не церемониться в выборе средств убеждения для получения необходимого результата. Вряд ли и в этот раз кто-то проявил милосердие.

Подземелье. Ходы, прорытые когда-то первыми последователями Всевышнего, только-только начинавшими проповедовать Его слово. Здесь прятались от языческих правителей, здесь приобщали к истинной вере новорожденных, здесь молились и хоронили по священному обряду ушедших на небеса братьев и сестер.

И здесь же готовилось восстание, покончившее с язычеством, открывшее прекрасную и великую эпоху торжества учения Пророка.

После победы было принято решение уничтожить подземелье, чтобы никто не смог повторить проделанное однажды. И его вроде бы выполнили. Но даже крепкие в вере люди остаются людьми. Сделать поменьше, заработать побольше — кто из нас мыслит иначе? Какие-то проходы уничтожили, показали проверяющим завалы, получили плату, каждый соответственно своей должности. Естественно, больше всех — проверяющие. На этом все и успокоилось.

А подземелья остались, ненужные никому, даже ворам. Зачем, если наверху прятаться и хранить добычу куда как комфортнее.

Только Бен Фаруку, сбежавшему от гнева прежнего паши врачу, и его возлюбленной, рабыне Дениз де ла Сьота, они и потребовались для тайных встреч. Когда на дворец паши напали кочевники, поддержанные имперскими магами Дениз, между прочим, именно этими ходами увела, спасла от смерти принцессу Делал.

Наверняка были еще люди, знающие подземелье Туниса, но кто они? Встретить их ни разу не пришлось, да и слава богу.

Примерно такие мысли крутились в голове д,Оффуа, пока его вели по мрачным и сырым коридорам. Вокруг и впрямь кружились тучи комаров, но никого из троих не кусали. Душно? Да, очень, но сейчас духоту стоит потерпеть.

— Не заблудимся? — не выдержал, наконец, д,Оффуа, потерявший счет поворотам, спускам и подъемам.

— Не беспокойтесь, не в первый раз, — проворчал себе под нос Бен Фарук.

— Надо будет поставить метки, чтобы не сбиться с пути.

— Зачем? — В голосе проводника прозвучало искреннее удивление. — По ним нас самих смогут вычислить, если кто-то случайно увидит. Мы же не собьёмся, а когда настанет час действовать, возвращение и вовсе не предусмотрено. Или вы с госпожой сделаете, что должны, или мы все там погибнем. С Великим заклятьем Туниса не шутят, оно не балует вариантами своих гостей. Или признает, или… все, кто попытался обратиться к нему, не имея на то права, истлели заживо. Достаточно быстро, чтобы не успеть убежать, но успеть ужаснуться собственной смерти.

Однако… оптимист. Сразу как-то и легче стало, и шаг сам собой ускорился. Мрак, лишь едва-едва разрезанный светом факелов, чавканье грязи под ногами и комариный звон, неотступный и беспощадный, терпеливо выжидающий, когда закончится действие защитной мази. Перспектива не самой почетной смерти отлично дополнила этот букет.

Но идти надо. Вперед. Или уже вбок? Или вовсе назад? Лишь чертям в аду, наверное, известно, куда направляется маленький отряд.

Еще поворот, еще одна развилка, и еще.

— Стоп, пришли.

Отлично. Только куда?

Слева, справа, сверху и снизу — монолит скалы. И впереди, что характерно, тоже.

Взгляд на проводников. Вроде бы не волнуются, на скорую расправу, а рука сама потянулась к кинжалу, кажется, не рассчитывают. Женщина и вовсе подошла к левой стене, прижалась, шарит по ней руками.

— Где-же? Твою сестру, да сколько-ж я здесь не была? Не то, и опять не то…

Муж стоит у нее за спиной, спокоен совершенно.

— Есть! Нашла!

Что уж она сделала, д,Оффуа не разобрал, но что-то явственно щелкнуло, потом где-то скрипнуло и передняя стена, только что казавшаяся монолитной, разошлась.

— Стоим. — Это скомандовал Бен Фарук. С какой стати? Впрочем, сейчас не время для дискуссий о субординации.

А бывший врач достал из-за пазухи амулет, что-то нажал на нем, заставив светиться ровным бледно-розовым светом.