Пожиратель Богов. Часть 4 (СИ) - Розин Юрий

Из коры вырвались тысячи корневых отростков, каждый толщиной с мое бедро. Они устремились к Катриону с пугающей точностью, переплетаясь в сложные узоры, создавая движущуюся сеть.

Одновременно само пространство вокруг Ствола начало искривляться — не так, как при обычных пространственных искажениях, а словно дерево гнется под ветром.

Я рванул вперед, чувствуя, как аспекты выстраиваются в боевую конфигурацию. Ги и Самех двинулись синхронно со мной. Даже не сговариваясь, мы действовали как единый механизм.

Катрион взмахнул руками, пытаясь создать защитный барьер, но Ствол уже контролировал энергетические потоки Древа. Правда, полностью отрезать Катриона от подпитки не удалось даже ему, так что мощь нашего общего врага осталась на превосходящем уровне.

Однако мы уже знали, что с этим можно сделать.

Мысленный импульс пронзил пространство между нами и Стволом, передавая образы и понятия быстрее, чем могли бы слова. Я ощутил, как древнее сознание древесного гегемона впитывает информацию. Его «лицо» из коры исказилось, глубокие трещины-глаза сузились, когда он осознал масштаб угрозы.

Легкий взмах деревянным пальцем — и с земли, из главного мира скопления, взлетели две фигуры.

Женщина — высокая, стройная, с кожей цвета молодой листвы, по которой струились золотистые прожилки. Ее пальцы были длинными и гибкими, как побеги ивы, а в глазах светилась мягкая зеленая дымка.

Рядом шагал старик, его тело напоминало высохшее дерево — морщинистая кора вместо кожи, в трещинах которой пульсировал тусклый красный свет. Его пальцы, узловатые и черные, как обугленные ветви, сжимали посох из скрученных корней.

Они даже не успели подойти ближе, как их аспекты уже начали действовать. Воздух вокруг Катриона заколебался, пропитываясь энергиями аспектов жизни и смерти вдобавок к той мешанине, что создавали явившиеся вместе с нами гегемоны.

Катрион вздрогнул всем телом, как от удара молнии. Его фасеточные глаза сузились до тонких щелей, когда он резко повернулся к новым противникам. Впервые за весь бой в его движениях не было расчетливости — только слепая, животная ярость.

— НИЗШИЕ ТВАРИ! — его голос разорвал реальность, оставляя после себя кровавые трещины в воздухе. — ВАМ ЛИ, НЕДОРОСЛЯМ, ПРОТИВОСТОЯТЬ ТОМУ, КТО ПОДНЯЛСЯ ДО ПРЕДЕЛОВ ТВОРЦА⁈

Он рванулся вперед, но Ги перехватил его, врезавшись сбоку, как живая катапульта. Их тела сцепились в воздухе, кувыркаясь через несколько малых миров, оставляя за собой шлейф искр и обломков.

Самех тем временем опутал пространство между Катрионом и обладателями аспектов сложной паутиной из застывшей крови, защищая наши главные козыри.

Я присоединился к атаке. Мой удар пришелся Катриону точно между лопаток. Раздался треск сломанного хребта, похожий на щелчки смолистого бревна в огне.

— ВЫ ВСЕ… КАЖДЫЙ ЧЕРВЬ… БУДЕТЕ ПОЛЗАТЬ У МОИХ НОГ! — его спина сама собой зажила за секунду и он отбросил меня прочь тяжелым ударом кулака в стиле Ги. — Я ПРЕВЗОШЕЛ ВСЕ ГРАНИЦЫ! Я — ТОТ, КТО СТАНЕТ НОВЫМ НАЧАЛОМ! НИКАКОЕ ЖАЛКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ НЕ ОСТАНОВИТ МЕНЯ!

Его контратака обрушилась на нас волной искаженной реальности. Пространство вокруг Катриона начало сворачиваться в невозможные формы — то сплющиваясь в двумерные проекции, то разрываясь в клочья, как гнилая ткань.

Он перерождал и деформировал сами свойства мироздания. Даже Ствол впервые отступил на шаг, его корни-ноги глубже впились в землю под Древом, чтобы сохранить устойчивость.

Обладатели аспектов жизни и смерти синхронно подняли руки, создавая противофазу его энергии. Я видел, как их лица исказились от напряжения — девяноста процентов завершенности явно не хватало для полноценного противодействия.

Ги вытер струйку крови, стекающую из разбитого рта, и оскалился, обнажив сломанный клык:

— Ну что, друзья, похоже, мы действительно задели его за живое…

А Катрион продолжал бушевать.

— ВАШИ ЖАЛКИЕ ПОПЫТКИ — КАК ПЛЕВОК В ЛИЦО ТВОРЦУ! — его голос ударил по барабанным перепонкам, оглушая даже меня. Кровь теплой струйкой потекла по шее. — Я СОТРУ ВАС В ПЫЛЬ! В АТОМЫ! В НИЧТО!

Я восстановил барабанные перепонки, снова принял боевую стойку, пристально взглянул на Катриона.

Это было… неправильно.

Я помнил, каким он был. Помнил его ледяную, почти машинную расчетливость. Тот Катрион говорил размеренно, взвешивая каждое слово. Тот Катрион двигался с хищной грацией, без лишних жестов. Тот Катрион никогда бы не позволил себе таких эмоций.

А этот…

Это был не тот истинный бизнесмен, с которым я не побоялся заключить сделку, будучи еще даже не Нейрагу, а простым человеком с минимумом силы, потому что понял: для Катриона выгода превыше всего.

Это был истеричный тиран, готовый утопить весь мир в крови лишь потому, что ему что-то не понравилось.

Допустим, перерождение могло повлиять на его личность. Но я был готов поставить собственную жизнь на то, что Катрион бы никогда не решился на такое перерождение, если бы знал, что в итоге буквально перестанет быть собой.

А значит вывод мог быть только один: перерождение пошло не так. Это был уже не совсем Катрион. Что-то сломалось. Что-то изменилось.

Мысли сшибались в моей голове, как волны во время шторма. Каждая деталь, каждый факт выстраивался в четкую цепь, звено за звеном. Аспект Понимания работал на пределе, перебирая воспоминания, как архивные документы.

Перед глазами всплыло мое последнее «смертельное» ранение — когти Катриона, пронзающие грудь. Он вырвал мое сердце, но я не погиб, как Катрион, должно быть, ожидал.

Единство. Катрион явно не то, что не был против разрушения своего мира Байгу, он провоцировал их на уничтожение Единства своим бездействием. Вот только из-за моего вмешательства полного уничтожения огромного мира не произошло, а значит не произошло и полноценной ГИБЕЛИ его Закона. Наоборот, я поглотил его часть.

Барьер в Войде. Эти четыре месяца, пока мы собирали силы… Войд разъедал защиту, как кислота. Я помнил эти черные прожилки, ползущие по энергетическому куполу. Что они привнесли в процесс перерождения?

Но главное — Эргал. Его странное поведение. То, что он выдал местоположение Катриона через Амалу. То, как он смотрел на меня, когда говорил об «отце». В его глазах не было страха. Было… понимание. И сопротивление.

Он не получил всех нужных ингредиентов для ритуала, не умер окончательно, чтобы окончательно возродиться, сам ритуал оказался скомпрометирован и искажен.

Как вишенка на торте тот, кто должен был отдать свое тело Катриону, при этом исчезнув навсегда, явно не был в восторге от такой перспективы. Собственно, ничего удивительного.

И вскоре все эти изъяны начали напрямую сказываться на самом Катрионе.

Великое Древо агонизировало.

Я стоял на трещащей под ногами коре, наблюдая, как гигантские листья — каждый величиной с континент — один за другим теряли жизненную силу. Их прожилки темнели, становясь похожими на трещины в высохшей глине. Ветви высыхали и опадали вниз, на землю главного мира, принося колоссальные разрушения, придавливая целые страны и народы.

И миры, покоившиеся на этих листьях и ветвях, медленно сползали с поверхности, как капли ртути со стекла, оставляя за собой мерцающие следы разрушенной реальности.

Катрион висел в центре этого хаоса, его тело теперь представляло собой чудовищный гибрид насекомого и растения. Хитиновые пластины покрылись древесным рисунком, а из соединений между ними пробивались тонкие побеги, жадно впитывающие сок Древа.

— ВЫ ВСЕ ЕЩЕ НАДЕЕТЕСЬ? УЗРИТЕ МОЩЬ ИСТИННОГО ТВОРЦА!

Ствол, стоявший рядом, вдруг содрогнулся. Его корневидные пальцы впились в растрескавшуюся кору.

— Он… вытягивает… последние соки… — древесный голос звучал прерывисто, надтреснуто. — Древо… не выстоит…

Я поднял голову. Трещина, начавшаяся у основания, уже поднималась вверх со скоростью лесного пожара. Ее края светились тем же зловещим изумрудным светом, что и глаза Катриона.