Наследник пепла. Книга VI (СИ) - Дубов Дмитрий

На эти её слова дружным смехом отреагировали все, собравшиеся за столом.

— Кстати, — сестра посмотрела на меня, — даже за последние дни, пока проходили все эти пертурбации, девчонки стали чувствовать себя лучше. Более того, Ярослава даже повеселела. Знаешь почему?

— Просвети! — улыбнулся я.

— А повеселела она от того, что брата вызвали со Стены, и впервые за два года позволили им увидеться. Это для неё настоящее счастье.

«Ага, — подумал я. — Это значит, что свои обещания Светозаров выполняет».

И посмотрел на Аду:

— А ты случайно не в курсе, где сейчас находится Земовит Медведев? Не в столичном ли управлении Тайного сыска?

— Совершенно верно, — серьёзно кивнула Ада. — Он сейчас находится в там.

— Спасибо, сестра, — проговорил я. — Ты — настоящий друг и самый лучший информатор.

— Обращайся, — хохотнула Ада. — Оплату принимаю пирожными.

— Ну какие тебе пирожные-то? — я развёл руками. — Тебя же с них разнесёт. Потом ухажёры не поднимут даже толпой.

Ада задорно захохотала.

— Да ладно, — проговорила она сквозь смех, — мой внутренний огонь жжёт все калории просто нещадно.

— А кстати, — сказал я, — как у вас там теперь с питанием дела обстоят?

— Всё ещё достаточно строго, — Ада покосилась на мать. — Но уже значительно лучше, чем было.

— Слушайте, а давайте вам устроим праздник живота, — предложил я. — Закупим разные сладости, вкусности и устроим один небольшой, но сладкий стол. Пусть девчонки порадуются. Накупим всякой всячины, привезём. Чтобы хоть разочек им побаловаться. Это будет маленькое счастье.

— Слушай, ну я только за, — сестра покосилась на маму, — но даже не представляю, как вы всё это туда доставите.

— Ну, я препятствовать этому не буду, — ответила мать. — Скажем так, закрою глаза.

— Отлично! — Ада выскочила из-за стола. — В таком случае мы с Матроной идем делать заказ по кондитерским, по каким только можно. Будем собирать на сладкий стол.

Тут она остановилась и посмотрела на меня.

— А что по деньгам? — спросила она.

— Я дам денег, — сказал я. — Пусть девчонки порадуются.

— О, у тебя есть? — спросила меня мать.

— Да, у меня всё в порядке с деньгами, — ответил я.

Партию панцирей, собранную специально для выкупа сестры, тоже пустили в дело отцу Кости, а потому проблем с деньгами не было.

А вот сам я после завтрака подошёл к Тагаю и сказал:

— Есть у тебя сейчас время?

— Ну, найдётся, — ответил он. — Сегодня у постели Артёма и Миры дежурит Костя, так что я свободен. А что ты хотел? Последнее время твои идеи всё экстравагантней и опасней.

— Что есть, то есть, — пришлось согласиться с Тагаем. — Но в этот раз всё чинно и безопасно. Нужно всего лишь пробиться в казематы столичного управления Тайного сыска.

— Всего лишь? — Тагай скептически вскинул бровь. — Что-то я не заметил в этом деле слова «безопасно».

— Да шучу я. Поехали, познакомишься с Гризли.

— Да ладно, — удивился Тагай. — А его что, уже перевели?

— Да, — кивнул я. — Уже привезли в столичное отделение. Пойдём попросимся на встречу.

— А нас к нему пустят? — Тагай явно был не уверен в успехе нашего предприятия.

— Ну, насколько я знаю, он всё ещё находится в следственном изоляторе, но дело его на пересмотре. Если с сестрой ему разрешили увидеться, попробуем и мы тоже.

Я взял экипаж Рароговых, спросил разрешения у деда, и мы отправились в столичное отделение. Первым делом мы пошли на приём к Салтыкову. Едва увидев нас, тот, кажется, побледнел и вместо приветствия сказал:

— Господа, неужели опять что-то случилось?

— Нет-нет, — усмехнулся я. — На этот раз всё в порядке. На самом деле мы к вам с просьбой.

— Да-да, — Салтыков, кажется, не верил своему счастью, но уже подошёл к нам и пожал руки.

— Мне нужен пропуск на встречу с другом, с Земовитом Медведевым.

— А-а-а! — теперь Салтыков, кажется, догадался. На его лице появилось уже окончательное облегчение. — Тогда понятно. Хорошо, тут без проблем. На двоих? — он кивнул в сторону Тагая.

— Ага, — кивнул я. — Вдвоём сходим.

— Без проблем, — Салтыков взял бланк и выписал нам на двоих пропуск. — Вот, — он положил бумагу передо мной, затем посмотрел на меня.

Я увидел в его глазах не то чтобы безысходность, но такую глубокую усталость, что мне даже стало немного не по себе.

— Всё так плохо? — посочувствовал я.

— Я во всё Леонтьевское дерьмище, — проговорил он, — окунулся буквально по уши, разгребая всё за года. Тут за одну ниточку потянули и столько всего вытянули, что вы даже не представляет. Поэтому сейчас столько всего навалилось… Я, знаете ли, не только вашим делом занимаюсь, но ещё всеми связанными. А тут сами понимаете: друзья прошлого начальника тоже давить пытаются. Хорошо, хоть Светозаров прикрыл со всех сторон. Здоровья ему крепкого.

— Хреновая у вас работа, — я искренне посочувствовал сыскарю. — И я рад, что ею занимаетесь именно вы.

— Да не говори, — покачал головой Салтыков. — Я вот едва успеваю все эти дела на пересмотр направлять. У меня половина казематов забита людьми, которые выжили за последние пять лет после вступления в силу Леонтьевских резолюций и которых я возвращаю обратно на дознание. Так что добавил ты мне работки, Виктор фон Аден, — вздохнул он.

— Ничего, — улыбнулся я. — Зато всё наладится, а самое главное, что справедливость восторжествует.

— Справедливость — это важно, — согласился Салтыков. — Ладно, извини, некогда болтать, дел действительно много.

— Без проблем, мы пойдём, зайдём к нашему другу.

Дальше мы с Тагаем отправились к Гризли. Его содержали действительно не в подвале, а на втором этаже, где, несмотря на зарешёченные окна, было достаточно уютно, если такое слово можно вообще употреблять в отношении тюрьмы.

Нас завели в специальную комнату для встреч, и туда же привели Медведева. Первое, что бросилось мне в глаза, — это широченная улыбка на его лице. Да и вообще он выглядел достаточно воодушевлённым. Но при этом, раскрыв мне широкие объятия, он подозрительно косился на Тагая.

— А кто это? — шепнул он мне.

— А это, — сказал я, указывая на друга, — один из членов нашей пятерки, про которую я тебе рассказывал. Это Тагай. Мы когда-то давно… — я подмигнул ему, — служили все вместе.

Ну, не мог же я в открытую, находясь в Тайном сыске, говорить про прошлую жизнь и каторгу, которую мы отбывали все вместе.

— Так что, по сути, это тоже твой друг, — закончил я.

— Ничего себе, — хохотнул Гризли. — Честно говоря, немного неожиданно.

После этого он подошёл к Тагаю и протянул ему свою огромную лапищу.

— Ну чё, дружище, приятно познакомиться.

— Взаимно, — улыбнулся Тагай.

— Что я могу сказать, спасибо тебе, Виктор фон Аден, — глубоким басом проговорил Гризли. — Да, уже, как видишь, отозвали меня со Стены, уже вызывали на допрос. И сестру вызывали, и Голицына тоже вызывали. Насколько я знаю, все показания совпадают, поэтому я жду, что будет дальше. Можно сказать, с нетерпением.

— Ну, а Салтыков сам к тебе приходил? — уточнил я.

— Приходил, — сказал Гризли и покачал головой. — Отличный сыскарь, кстати говоря. Почему он мне тогда не попался? Он бы и не послал меня к чёрту на куличики. А сейчас говорит, что да, шансы есть, но давление никуда не делось, поэтому будем бороться.

— Ну да, всё так, — кивнул я. — Смотри, у нас сейчас есть два варианта. Так сказать, в худшем случае мы получим помилование для тебя.

На это Гризли пробормотал что-то неразборчивое, и было оно больше похоже на рычание дикого зверя.

— Я понимаю, — кивнул я, — что тебя это не устраивает. В лучшем случае ты получишь реабилитацию. И, конечно, все надеемся именно на второй вариант. Но пойми, что не всегда можно сделать так, как хочется. Порой приходится мириться с некоторыми вещами.

— Да ты знаешь, — проговорил Гризли, — наверное, ещё некоторое время назад я бы стал упираться. Но сейчас я мыслю немного иначе. Если будет возможность получить свободу, чтобы просто жить, я воспользуюсь этим вариантом. Да, я хочу полной реабилитации. Я хочу наказать обидчиков, но я два года пробыл на Стене. Это не самые приятные два года. Но дело даже не в этом, — его могучие плечи поникли. — За это время случилось что-то с сестрой.