Наследник пепла. Книга VI (СИ) - Дубов Дмитрий

— Так, подожди, — проговорила императрица. — А где был первый?

Екатерина Алексеевна даже приняла полностью сидячее положение.

— А первый раз дирижабль подобным образом погиб при обороне Горного, — ответил Светозаров. — То есть получается, что так или иначе против нас начинают играть менталисты.

— Ты что хочешь сказать, — нахмурилась императрица, — что Молчащие перешли на сторону демонов?

— Нет, — покачал головой Светозаров. — То, что Молчащие перешли на сторону демонов, я не верю. Более того, я абсолютно уверен, что Молчащие ненавидят демонов не меньше нашего. А вся эта ситуация означает лишь одно: среди демонов начали появляться магически одарённые особи. И об этом тоже у меня на столе лежит доклад.

— Да, — задумчиво проговорила императрица. — И ведь все эти факты не заметёшь под ковёр.

— Самое страшное даже не это, — проговорил Светозаров. — А то, что все эти доклады фактически исходят от людей, от которых не отмахнёшься просто так. В том числе у меня на руках доклад Рарогова, фон Адена и Кемизова о том, что дирижабли становятся опасны. И пока на наше благо менталисты просто отводят дирижабли в гору, то есть заставляют свернуть с пути и разбиться. Как только они додумаются использовать те же самые дирижабли для переброски десанта к нам в тыл, война приобретёт совсем другие очертания.

— Можно конкретней? — попросила императрица, понимая, что речь идёт об очень серьёзных вещах.

— Разумеется, — кивнул Светозаров. — Если они в состоянии удерживать под контролем тысячные армии демонов, то что им мешает закинуть десант нам в тыл и заставить наших же людей открыть им ворота? Просто пропустить внутрь многотысячную армию демонов, которым здесь внутри империи, в пределах Стены, сопротивляться будет уже достаточно сложно.

Екатерина Алексеевна открыла рот, но некоторое время ничего не могла ответить, пребывая в некотором шоке. Она открывала рот, затем закрывала, а затем спросила дядю:

— И что ты от меня сейчас хочешь? Наши предки тысячелетиями скрывались за Стеной от этих демонов! Что ты мне сейчас предлагаешь? Что я, по-твоему, вот прямо сейчас должна сделать?

— Ну… — Светозаров замялся, посмотрел на свои огромные ладони, а затем снова перевёл взгляд на племянницу. И во взгляде этом читались твёрдость и решительность. — Я попрошу тебя вернуть Молчащих из ссылки.

Императрица, кажется, пыталась вскочить с постели, но у неё это не вышло, не хватило сил. Однако в тоне читалась настоящая ненависть.

— Ты как себе это представляешь? Простить Молчащих? — к её голосу примешивался лёгкий рык, который говорил о её настрое целиком и полностью. — Они заставили моего отца покончить с собой на моих же глазах! Они замыслили государственный переворот! А ты хочешь, чтобы я их простила и вернула из ссылки⁈

— Я не хочу, чтобы ты их прощала, — спокойно ответил Светозаров. — Я хочу, чтобы они всего лишь выполняли свою роль по защите империи. Тебе нужно будет отправить кого-то из переговорщиков для того, чтобы они поговорили и объяснили, что ссылка для них завершена. Но ты не будешь их использовать тем способом, которым использовал их твой отец. Из-за чего, — Иосиф Дмитриевич поднял указательный палец вверх, — они, по сути, и взбунтовались. И против чего я лично был против с самого начала. Сейчас они нам нужны именно как менталисты для того, чтобы по одному человеку из их клана было на каждой пограничной заставе, на каждом опасном участке Стены.

— То есть ты считаешь, что они смогут отбивать ментальные атаки? — уточнила императрица.

— Как минимум, — ответил на это Светозаров. — Они их смогут чувствовать, возможно, смогут даже противодействовать. Но главное, если кто-то попытается сломить или заставить подчинить наших людей, они бы могли этому противостоять. В крайнем случае они могли бы сопротивляться сами и сообщить об этом дальше. То есть, если где-то что-то неладно, они смогут сообщить об опасности. Понимаешь?

Императрица тяжело вздохнула.

— Да, я понимаю, для чего они нужны. По сути, это живая сигнальная цепь, которая сможет передать просьбу о помощи дальше или хотя бы предостережение об опасности.

— Совершенно верно, — кивнул Светозаров. — И это то необходимое, что мы должны сделать для нашей империи, потому что благодаря им, по крайней мере, сможем перебрасывать свои резервы вовремя и давить наступление легионов.

— Скажу тебе честно, мне это совершенно не по нраву, — ответила Екатерина Алексеевна. — И могу сказать точно: лично я с ними никаких дел иметь не буду. Но если от этого зависят благосостояние империи, её безопасность и целостность… Той самой империи, которую я должна передать своему ребёнку… Так и быть, я сцеплю зубы. Отправь Рарогова, что ли… или Морозова. Кого-то из них. Они вроде бы с Молчащими нормально общались.

Екатерина Алексеевна откинулась на подушки, видимо, её самочувствие из-за нервов ухудшилось, но она продолжила говорить:

— От меня можешь передать им следующее: все оставшиеся будут реабилитированы, если не были задействованы в перевороте. Они будут служить, у них будет достойное жалование и все полагающиеся им гарантии. Работы на износ, как было при моём отце, не будет. Но при этом все они должны дать клятву, что не будут действовать против императорского рода. И чтобы в столице я их не видела вообще, — добавила Екатерина Алексеевна.

— Но так не получится, Ваше Императорское Величество, — проговорил Светозаров. — Представитель Молчащих должен находиться в столице для облегчения общения с родом.

— Хорошо, — решилась императрица. — Но тогда мы выбираем человека, который будет в столице, он должен дать личную клятву на крови, что никогда ничего не помыслит и не сделает в отношении императорского рода. Это единственное условие, при котором я буду терпеть хоть кого-то из этих менталистов в столице.

— Я прекрасно знаю твои страхи, — ответил на это Светозаров. — Но сейчас так надо.

— Я всё сказала, — оборвала его императрица. Она поджала губы, лицо её стало суровым. — Либо клятва на крови, либо в столице не будет ни единого представителя их клана.

Завтрак в резиденции Рароговых остро напомнил мне времена беззаботной юности. Мы сидели за столом практически в полном составе и болтали на разные отвлечённые темы. Не хватало только старшего брата, но, насколько мы знали, у него всё было отлично. Я даже залюбовался своими родными.

Мама, кажется, начала восстанавливаться после того, как пострадала от менталиста. Её волосы вновь начали приобретать обычный рыжий цвет, да и морщины разгладились. Сама она помолодела, особенно после того, как приехал отец. И мне даже было неважно, что совсем скоро мы поедем в родовые земли. Прямо сейчас это не играло никакого значения.

И вот за завтраком, когда мы смеялись над очередной шуткой отца, вдруг слово взяла Ада:

— Дорогие мои, мама, папа, брат, дедушка, — я даже немножко впал в ступор от такого официального обращения. — Одним словом, родные.

Ада широко улыбнулась.

— Я хочу объявить, что я приняла решение и я не буду поступать в академию магии. Вместо этого, — она посмотрела на мать, — я буду помогать маме исправлять ситуацию в институте благородных девиц. И даже если мама потом уйдёт, а я останусь, всё равно я буду, так сказать, мамиными глазами в институте. Буду присматривать за тем, что там происходит, и в случае чего смогу рассказать, если вдруг что-то там пойдёт не так. То есть, у вас будет свой агент в институте благородных девиц. Кроме того, я же уже побывала там и совершенно неожиданно даже для себя успела подружиться как с Ярославой Медведевой, так и с сестрой Николая Голицына. Так что компания у меня там будет хорошая. К тому же стараниями Анатолия Сергеевича Салтыкова Матрона тоже переводится к нам.

— Ничего себе, — хмыкнул я. — Раньше там была банда преподавателей, а теперь будет банда воспитанниц. Ну, из огня да в полымя, как говорится.

— Ничего-ничего, — хмыкнула Ада. — Воспитанницы должны иметь свои зубы.