Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Что они говорят? — спросил гимнаст посмуглее у белобрысого партнера.

— Это по-словенски, — прогнусавил белобрысый, широкий, мощный, с расплющенными ушами и свернутым набок носом. Во всяких акробатических фигурах его место было в самом низу. — Говорят: у них так даже дети умеют.

Смугляш возбудился.

— Это этерия! — воскликнул он. — Они богатые!

Он сорвался с места, прошелся колесом, встав в двух шагах от варягов.

— А вот так можешь? — азартно выкрикнул смугляш.

И крутанул сальто назад. С места.

— Думает, я так не смогу? — усмехнулся Рёрех.

— А ты сможешь? — заинтересовался Хольмстейн.

— Интересно попробовать. Пусть еще раз покажет.

— Еще разок повтори, — велел гимнасту Сергей.

Гимнаст присел, взмахнул руками… Пришел не так чисто, как в первый раз.

Рёрех смотрел очень внимательно. Фиксировал каждую деталь. Сальто он уже видел. Скоморохи и не так крутились. Но сам — вряд ли делал. В воинской науке такое не практикуется.

— Еще раз! — Сергей бросил на песок серебряный милиарисий. — И продолжай, пока я не скажу: хватит.

Гимнаст крутанулся. Передохнул немного и повторил. Видно было: устал. Дышал шумно, ртом. Ничего. За серебро может и еще покрутиться.

Не потребовалось.

— Я понял, довольно, — сказал Рёрех.

Он расстегнул пояс, положил на песок. За поясом последовала кольчужка, подкольчужник, купленный здесь, в Константинополе, хитон с золотой строчкой по кайме. Разуваться не стал. Присел, как только что гимнаст, взмахнул руками и крутанул сальто. Раз, два, три, четыре… Четыре сальто подряд. Без остановки. И даже не особо запыхался, только лицо порозовело.

Вокруг захлопали в ладоши. В цирке народу собралось под сотню. И поразмяться, и так, поглазеть. Гимнастику в Византии уважали все, включая аристократов. Она входила в образовательный пакет наряду с юриспруденцией и теологией.

В прежней жизни Сергей никогда не задумывался о том, каким был старый ведун в молодости, до того, как его искалечили нурманские палачи.

А он хорош, Рёрех, сын Стемида. Рослый, поджарый, с мускулатурой настоящего атлета. Ничуть не уступал тем статуям, что стояли в саду Пиперата. И профиль у брата, можно сказать, чеканный. В античный канон разве что сползающие по подбородку усы не укладываются. Что характерно: пшеничного цвета усы. Не крашеные. Властный прищур вождя-воина и без синьки демонстрирует всем желающим, кто тут истинный потомок легендарного Ольбарда Синеуса.

— А ты — сможешь? — глянул с вызовом на Сергея.

Не совсем честно. Сергей-то акробатику уже практиковал.

«А вот я вас всех сейчас удивлю», — подумал он.

Тоже скинул пояс и кольчугу, потом шагнул в стражнику-венету:

— Дай-ка…

Стражник покосился на Хольмстейна. Тот кивнул, и стражник передал Сергею копье.

Сергей взвесил оружие… Ничего, сойдет. Перехватил копье двумя руками, вытянул перед собой, сосредоточился на спиральке татуировке… шаг, другой, третий…

Рёрех улыбнулся. Избор был прав. Этот — их крови. Короткий разбег — и… раз, два, три, четыре, пять… Пять сальто подряд. С копьем.

— Ты — сможешь? — спросил княжич ловкача-ромея.

Тот помотал головой.

— Гляди! — Дёрруд пихнул в бок Хольмстейна. — Это мой хёвдинг!

— Ну так, ничего прыгает, — признал декарх.

— Ничего? Сам попробуй!

— Даже и пробовать не стану, — отмахнулся Хольмстейн. — Я слишком люблю выпить и покушать, чтобы вертеться акробатом. Кстати о еде. Знаю я одно местечко в пяти кварталах отсюда. Хорошее вино, хорошее мясо, сочные девки.

— А что так далеко? — удивился Дёрруд. — Я поближе видел.

Оба спутника декарха, тоже варанги из свеев, захихикали.

— Так это у нас, у синих, а там чужой квартал, — пояснил Хольмстейн. — Там собираются прасины. Зеленые.

— Зеленые? — не понял Дёрруд. — Это кто?

— Партия такая[1], — сказал подошедший Сергей. Слово «партия» он заменил словом общество, потому что в нурманском слова «партия» не было. — На гонках колесниц ставят на тех, кто в зеленом.

— Ага, — подтвердил Хольмстейн, ухмыляясь.

— А на кого ставите вы? — спросил Сергей.

— Мы же императорские. Мы за венетов, синих.

— Вы о чем? — спросил Рёрех.

— Хольмстейн выпить предлагает.

— Я готов! — немедленно отозвался Рёрех.

— Зеленые, говоришь? — Сергей заподозрил, что все не так просто. — И большая таверна?

— Нам хватит! — заверил Хольмстейн.

Потому внимательно оглядел Сергея и спросил:

— Не хочу тебя обидеть, Вартислейв-хёвдинг. Я знаю, что с оружием ты хорош. И вообще хорош, я ж не слепой, видел, как ты с копьем прыгал. Не хуже хольда из Скоген Лифер[2]. Но там, куда мы идем, там немного другое. Там с железом нельзя. А так-то ты… — Хольмстейн замялся, подбирая необидное слово.

— Невелик? — угадал Сергей. — Ну да, есть такое. Но это с годами пройдет. Я еще расту! — Он засмеялся.

— Не, нормальный у тебя рост, если по-ромейски прикинуть, — сказал Хольмстейн. — Только, если без железа, это по-другому биться надо. И тут лучше бы покрупнее быть. Чтобы хлоп! — Он треснул кулаком по ладони. — И лежит!

— Не сомневайся, — заверил Сергей. — Размер, конечно, имеет значение, но, поверь, я умею и без железа.

Не поверил. Оглянулся на Дёрруда.

Убийца весело скалился. Предвкушал.

«Говоришь, хлоп — и лежит, — подумал Сергей. — Ну как скажешь».

— Схвати меня, — предложил он варангу.

Хольмстейну дважды предлагать не потребовалось. Тут же выбросил лапу, вцепился в край шелковой рубахи, потянул к себе.

Сергей не сопротивлялся. Этак можно и рубашку порвать, что точно лишнее. Так что он сам скользнул к Хольмстейну, полуповоротом ушел немного в сторону и, оказавшись сбоку, ударил декарха пяткой под колено, в точку «крепления» мышцы.

Нога Хольмстейна повела себя ожидаемо: онемела и согнулась. Нурман, теряя равновесие, повис на рубахе Сергея, и наверняка порвал бы дорогой шелк, если бы Сергей не взялся за широченное запястье и не помог Хольмстейновой лапе встать в правильное положение. Рывок — пальцы разжались, и огромный нурман прилег на травку.

Впрочем, Сергей немедленно изменил хват и помог декарху встать на ноги. Вернее, на ногу, поскольку вторая конечность еще не отошла.

— Ловко! — оценил нурман, отряхивая пыль со штанов.

— А то! — горделиво изрек Дёрруд вместо Сергея. — Или ты думал, что я кому попало клятву приносить стану? Мог бы и сам сообразить. Ты не первый. Мой хёвдинг и не таких, как ты, удивлял. У него больше конунгов в друзьях, чем у тебя подчиненных, так что не переживай.

— А я и не переживаю, — пробасил Хольмстейн. — Просто хотел убедиться, что его не прибьют.

— Убедился? — спросил Сергей.

— А то! — скопировал Дёрруда декарх. — Вперед, этерия!

Сергей подмигнул Рёреху. Будет весело.

Такие заведения одинаковы во всем цивилизованном или умеренно цивилизованном мире. Есть различия в мебели, посуде и меню, но это детали. Главное отличие: люди пришли сюда отдохнуть. Во всех смыслах. А еще клиентура традиционно делится на постоянную и пришлую. И постоянными были те самые прасины. Зеленые. И цвета об этом сообщали, и далекие от совершенства фрески на стенах. Гонок сегодня не было. Но все равно здесь можно было делать ставки. На будущее. Ну и прочие удовольствия: сыграть в кости, пощупать девку… Или не только пощупать. Две лестницы на второй этаж вели к местам уединения. На одной из них только что обосновался монах и принялся громко проповедовать. О кровожадных россах, что интересно. Мол, их полчища, вместе с прочими гогами и магогами, наслал на Византию Господь. За грехи. В первую очередь императорские. Где это видано, чтобы уважаемого патриарха отстраняли от поста за отказ венчать сластолюбца Льва! Да еще в четвертый раз! Сказано же, что жена у человека должна быть одна, и точка.

— Он что, серьезно насчет одной жены? — спросил Рёрех, худо-бедно разобравший смысл проповеди.