Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II (СИ) - Прах Паркер

Картина, которая развернулась передо мной, подтвердила худшие опасения. Все входы были оцеплены значительными силами — я насчитал не менее сотни бойцов в полных доспехах и примерно столько же головорезов Гольдштейна в их характерной потрёпанной экипировке. На позициях стояли осадные платформы с магическими орудиями, а группы магов в синих мантиях готовили заклинания для обрушения туннелей.

Моей первой реакцией было желание немедленно атаковать. В шахтах находилась большая часть моей армии, а главное — весь аппарат добычи аметита. Потеря этого означала крах всего бизнеса.

Но затем я заметил знамёна. Чёрные знамёна с серебряной медвежьей головой — символ городской стражи. А вот это было настоящей проблемой, ведь это была не просто банда головорезов Гольдштейна. Получается, это была официальная операция городских властей!

Прямое нападение на представителей власти со смертельным исходом оных, означало бы объявление войны всему городу. Это было нелогично и крайне невыгодно. У них были ресурсы, которых у меня не было — регулярная армия, маги гильдии, поддержка населения. Нахрапом было действовать нельзя, поэтому я принял решение наблюдать и собирать информацию.

Но то, что я увидел дальше, можно было назвать театром абсурда.

Офицер стражи — молодой мальчуган с наглым лицом торжественно выступил вперёд. В руках у него был официальный свиток с печатями, который он развернул перед входом в ближайшую шахту. Там неподвижно стояли несколько моих скелетов-охранников, их пустые глазницы безучастно глядели на происходящее.

— Именем мэра Готорна и согласно закону о пресечении незаконной добычи ресурсов, — громко прокричал офицер, его голос эхом отражался от скал, — данное предприятие объявляется закрытым! Прекратите незаконную деятельность и сложите оружие!

Головорезы Гольдштейна, стоявшие позади официальных стражников, не скрывали насмешек. Некоторые открыто хохотали, наблюдая, как их офицер обращается с торжественными требованиями к безмолвным костям.

— Эй, кости недоглоданные! — крикнул один из бандитов. — Вы слышите? Офицер с вами разговаривает!

— Может, они глухие? — подхватил другой, провоцируя новую волну смеха.

Я намеренно не отдавал скелетам приказ реагировать. Пусть думают, что имеют дело с обычной, безмозглой нежитью.

После того как офицер закончил зачитывать свой указ и не получил никакого ответа, люди Гольдштейна ринулись вперёд. И тут обнажилось истинное лицо этого так называемого официального мероприятия.

Вместо того чтобы опечатать шахты и провести должное расследование, бандиты с жадностью накинулись на оборудование и склады готовой продукции. Я слышал их возбуждённые голоса:

— Ого, гляди сколько руды! Эта одна тележка на рынке на пару десятков золотых потянет!

— А кирки-то какие! Качество отменное, совсем новые ведь, такие можно легко перепродать!

— Всё бери, что не прибито! Босс сказал — наша доля с захваченного!

Стражники стояли в стороне и безучастно наблюдали за откровенным грабежом. Офицер даже не пытался остановить мародёрство, лишь нагло улыбался.

В этот момент в моём сознании произошёл фундаментальный сдвиг. Несколько истин стали мне ясны абсолютно очевидны.

Похоже, я был вне закона по определению. Не потому, что нарушил какие-то правила, а потому, что сам факт моего существования противоречил их порядку. Для них я не был личностью с правами — я был вещью, аномалией, помехой. Закон явно был не на моей стороне.

Эта власть фактически являлась моим прямым врагом. И сейчас она пришла не для того, чтобы навести справедливый порядок или защитить чьи-то интересы. Она пришла уничтожить всё, что я построил, и отдать плоды моего труда тем самым ублюдкам, которые паразитируют на ней.

Попытки играть по их правилам были бы формой изощрённого самоубийства. Они нарушали собственные законы у меня на глазах, прикрываясь официальными печатями для откровенного разбоя. Мог ли я ожидать от них «справедливого суда»? Ответ очевиден.

Следовательно, эта система подлежала либо игнорированию, либо уничтожению. Договариваться с ними было всё равно что вести переговоры с лавиной.

Существовал только один язык, который они понимали — язык катастрофических потерь. Они должны были усвоить, что цена нападения на меня не просто высока — она невыносима!

Я больше не колебался.

Приказ пронёсся по Сети, как волна смерти. Десятки скелетов, до этого неподвижно скрывавшихся в боковых штольнях и расщелинах между скалами, одновременно поднялись из своих укрытий. Их костяные руки засветились огнём.

Первый залп огненных шаров обрушился на ничего не подозревавших захватчиков без предупреждения. Воздух наполнился свистом летящих сфер пламени и воплями горящих людей. Запах паленой плоти смешался с дымом от тлеющей экипировки.

— Засада! Нас окружили! — заорал кто-то из головорезов, но его крик потонул в общем хаосе.

Маги в синих мантиях попытались выстроить защитные барьеры, но половина из них уже корчилась на земле, объятая пламенем. Стражники метались, не понимая, откуда идёт атака, их строй рассыпался как карточный домик.

В этот момент я вышел из тени.

Я шёл открыто, мой двуручный меч был обнажён, а в свободной руке пульсировала сфера энергии. Мои движения были размеренными, точными — это был не бой, а исполнение приговора.

Ближайший маг, какой-то молодой парень увидел меня и попытался сотворить заклинание защиты, но я не дал ему закончить. Сфера парализующей энергии ударила его в грудь, и волшебник рухнул, его тело билось в конвульсиях от нарушенных потоков жизненной силы. Мой меч завершил начатое одним точным ударом.

— Это не просто скелет! — крикнул молодой стражник, его голос срывался от ужаса. — Почему он так двигается⁈ Почему они все здесь, внезапно, колдуют⁈ Это же невозможно!

Я повернулся к нему. Через мгновение огненный шар превратил его крики в хрип.

Моя армия двигалась как единый организм, исполняя мою волю с идеальной точностью. Скелеты отрезали пути отступления, заманивали врагов в узкие проходы между скалами, где их можно было уничтожать без потерь. Засады, ловушки и окружение. Всё то, чему я научился за месяцы борьбы в этих пещерах.

Офицер стражи, тот самый молодой парень, что читал официальные указы, попытался собрать вокруг себя остатки отряда.

— К знамени! — ревел он, размахивая мечом. — Держать строй! Это в-в… всего лишь жалкая н-нежить!

Я направился прямо к нему. По пути огненный шар сжёг двух его подчинённых, а мой меч пронзил третьего, который пытался прикрыть командира.

«Всего лишь?» — телепатически обратился я к офицеру, хотя знал что через секунду лишу его жизни.

Его меч встретился с моим клинком. Удар. Ещё один. Я видел в его глазах растущий ужас — он понимал, что сражается не с бездушным монстром, а с разумным противником, который превосходит его в мастерстве.

Финальный выпад пронзил его сердце. Он упал, хрипя и истекая кровью на камни.

Битва превратилась в методичное истребление. Я планомерно обходил все три входа в шахты, мои скелеты зачищали каждый туннель, каждое укрытие. Не было ни пощады, ни пленных. Каждый, кто пришёл сюда с оружием в руках, должен был умереть.

Автономные стражи, которыми так гордился Гольдштейн, оказались жалким подобием настоящих воинов. Их движения были предсказуемыми, программы — примитивными. Я пробивал их корпуса в уязвимых местах, вырывал энергетические ядра, превращая дорогостоящие конструкты в груды бесполезного лома.

Когда последний крик затих, над шахтами воцарилась мёртвая тишина. Только тихое потрескивание догорающих тел нарушало покой. Я стоял среди гор трупов, мой меч всё был покрыт кровью врагов.

Урок был преподан. Когда никто не вернётся с задания, все живые быстро осознают цену нападения на то, что принадлежит мне.

Активировав связь через Сеть, я вышел на частоту Лиандри и спросил о положении дел. Её голос прозвучал весёлым, но усталым:

«Ну и заварушка у нас тут была! Склад отстояли, правда, крышу придётся чинить. Гольдштейн привёз катапульту, представляешь? Но мы справились. А у тебя как, Костяша? Решил свою проблему?»