Прелюдия бури (СИ) - Злобин Михаил

Обычно конструкт «Шила», состоящий всего из двух истинных слогов, у меня не вызывал никаких проблем. Я мог создать его хоть сотню, хоть тысячу раз подряд. Но в данный момент его сотворение так шарахнуло мне по мозгам, что я едва не упал. Однако вопрос с темноликими можно было считать закрытым. Заклинание пронзило последнему алавийцу шею, перебив позвоночник. А я побрёл дальше.

Хотелось бы мне сказать, что я изо всех сил спешил к своей возлюбленной и раненным товарищам. Но язык не поворачивался назвать моё медленное ковыляние спешкой. Лицо горело, ноги налились свинцом, в сапогах хлюпала водица из лопнувших волдырей, пробитое бедро практически отказывалось держать вес моего тела. Но я упрямо шёл по заваленной останками улице, неся на руках малыша Кая.

Дошаркать до перевёрнутого экипажа помогло найденное в складках одежды кольцо с кровавым алмазом. Надо же, совсем про него забыл. Впрочем, оно вряд ли бы сильно мне помогло. Ведь камень уже сплошь покрылся паутиной мелких трещин, уходящих в его грязно-мутные глубины, и вот-вот должен был уже рассыпаться. Однако на «Обезбол» его точно хватит.

Зайдя за угол, я обнаружил моих соратников. Гимран лежал на том же месте, где его скосила каменная шрапнель. И сначала мне показалось, будто душа уже покинула его тело, отправившись в путешествие по неведомым далям, но потом вдруг в ладони Безликого засияла проекция «Божественного перста». Что ж, это прекрасно. По крайней мере, экселенс нор Лангранс не собирается сдаваться.

Исла сидела чуть ближе ко мне и держала на коленях бесчувственную Вайолу. Правое плечо миларии гран Мерадон торчало под каким-то неестественным углом, что аж заворачивалось за спину. Но аристократка, наплевав на собственное увечье, переодела магистерские перстни на левую руку и творила чары над моей женой. Услыхав шаги, Исла подняла взгляд, увидела спящего Кая. Сперва в её единственном глазу мелькнуло облегчение, но потом показались и слёзы.

— Наставник… пожалуйста, простите меня… я… я не сумела… милария Вайола… я не спасла её…

— Этого не может быть, Исла… отойди в сторону, я всё сделаю сам, — хрипло изрёк я, бережно укладывая ребёнка на мостовую и накрывая собственным разодранным плащом.

— Наставник, ваша супруга… она не дышит… я пыталась, клянусь… я сделала всё, что могла… — всхлипывала Безликая.

— Прошу, отойди. Помоги лучше Гимрану…

Бахнувшись на колени перед Вайолой, я принялся выводить узоры истинных слогов из раздела магии плоти. Моя возлюбленная потеряла слишком много крови. Светлое платье сплошь напиталось багряной влагой. Осколок камня или какое-то плетение ранило её в живот. И со стороны действительно могло показаться, что ей уже нельзя помочь. Но я должен. Должен. Должен!!!

— Мой экселенс… — прозвучал над самым ухом голос Ислы.

— Не сейчас.

— Пожалуйста, господин… мне больно на вас смотреть…

— Я СКАЗАЛ, НЕ МЕШАЙ МНЕ! — рявкнул я, не отрывая взгляда от неестественно бледного лица Вайолы.

Нет, я не мог позволить уйти единственной женщине, которую полюбил. Смерть не должна разлучить нас так рано. Нас впереди ждёт ещё много вечеров, наполненных уютом и семейным теплом. Клянусь, что отныне каждый день после заката, мы станем зажигать светильники и собираться всей семьёй в гостиной. Я буду играть на челесте, а Вайола, подшучивая и смеясь, будет учить подрастающего Кая танцам.

— Ну же… дыши… дыши, родная! Не уходи! Не бросай меня! — шептал я, не прекращая манипуляций.

Заклинания сияли над перстнем, срываясь и падая на тело возлюбленной. И когда отчаянье уже начало вгрызаться мне в разум, её ресницы дрогнули. Я возликовал! У меня получилось! Ещё немного! Нужно ещё больше энергии!

Но тут вдруг кровавый алмаз, исчерпав свой ресурс, рассыпался в оправе кольца на мириады коричневатых пылинок. И вместе с тем, с губ Вайолы вырвался тихий, сдавленный вздох. Её последний вздох…

— Нет… нет-нет-нет! — я зажал рану на её теле ладонями, будто мог таким образом удержать ускользающую душу.

Забыв о бесполезном перстне, я вновь совершил волевое усилие, прогоняя через измождённый организм магическую энергию. Я плёл чары, вкладывая в каждый слог всего себя. Но всё было тщетно. В конце концов, я прижал возлюбленную к груди и, покачиваясь, глухо повторял:

— Ещё вечер… ещё один вечер… я сыграю для тебя… ты будешь смеяться… Кай ждёт… ждёт тебя… не бросай нас…

На моё плечо легла ладонь Ислы:

— Мой экселенс, прошу вас… отпустите миларию Вайолу. Это… это конец.

Первейшим моим порывом было закричать, обругать помощницу самыми грязными словами из обоих миров. Но потом в моей голове с хрустальным звоном возникло болезненное осознание — Исла права. Моих сил не хватит для того, чтобы спасти возлюбленную. Я не справился.

— Прости… я не защитил тебя… — выдохнул я и поцеловал прохладные губы Вайолы. — Дрянной из меня вышел муж…

За все годы, проведённые в этом мире, я ни разу не плакал. Как бы дерьмово, больно и плохо мне ни приходилось. Но сейчас одинокая слезинка скатилась по моей щеке, солью щипля глубокие ожоги.

Я ещё долго сидел, обнимая и прижимая к себе Вайолу. Но постепенно переулок начинал оживать. Появлялось всё больше горожан, всё громче звучали причитания и изумлённые возгласы. А потом и вовсе прибыл отряд патриаршей гвардии. Исла попыталась подняться, чтобы с ними объясниться, но я остановил её:

— Не надо. Я сам разберусь.

Милария гран Мерадон с некоторым сомнением посмотрела на меня, но возражать не решилась. Я, нежно опустив Вайолу на землю, вышел к экипажу. Переговоры с гвардейцами не заняли много времени. Узнав, что за всем стоит отряд темноликих, как-то проникших в Арнфальд, солдаты не выдвинули нам никаких претензий. Наоборот, пообещали полнейшее содействие и помощь с раненным.

Затем патриаршие воины отправили гонца за лекарями и транспортом, а после занялись сбором тел с городских улиц. Я наблюдал за тем, как они стаскивают в кучу изуродованные трупы алавийцев, с мертвенной пустотой во взгляде. Но потом кое-какая деталь привлекла моё внимание.

Обойдя перевёрнутый экипаж, я заметил в натёкшей кровавой луже следы. С одной стороны, ничего удивительного. Тут уже и зеваки, и сами гвардейцы успели изрядно натоптать. Но конкретно эти отпечатки казались необычайно огромными. Я даже не берусь представить, каким исполином должен быть человек, оставивший их. Или совсем не человек?

Подчиняясь своему внутреннему голосу, я двинулся по цепочке следов. Однако она довольно скоро оборвалась, словно загадочный некто просто растворился в воздухе. Я присел и поднял с земли чёрный камень овальной формы. Свидетельство божественного присутствия…

— Вот, значит, как? Ты всё же не бросил попыток меня сломить, Каарнвадер? — безжизненно усмехнулся я. — Посмотрим, чем ты ответишь на это…

Сформировав крохотное плетение «Шила», я пробил насквозь собственную ладонь. Кровь обильно побежала по коже, срываясь крупными каплями мне под ноги. Пальцы до хруста сжали гладкий голыш, а губы зашептали слова клятвы, которую я приносил самому мирозданию…

— Наставник, что… вы делаете⁈ — раздался за моей спиной хрипловатый голос Ислы.

— То, что должен, — не оборачиваясь отозвался я.

— Нет-нет-нет… умоляю вас, только не говорите, что вы…

Милария гран Мерадон обошла меня и заглянула в мои пустые потухшие глаза. Её уцелевшая рука взялась за моё окровавленное запястье и развернула его.

— О, боги, мой экселенс… — задохнулась Исла, увидев камень-реликвию. — Какой вы только что принесли зарок⁈ Прошу, скажите мне…

— Я поклялся, что верну Вайолу к жизни. Любой ценой.

Заслышав мой ответ, озарённая закрыла лицо руками и обессиленно упала на колени. Кажется, она горько заплакала. Но её рыдания не достигали моего слуха. Всё вокруг растворилось в зыбком тумане, оставив лишь один образ — бледное лицо возлюбленной. Неподвижное и совершенное. Отныне внутри меня болезненно пульсировала только одна мысль: «Должен отыскать путь. Должен проложить тропу сквозь все запреты. И, если понадобится, то и разорвать ткань самого мироздания…»