Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! (СИ) - Солейн Анна

Я брезгливо осмотрел расставленные на рабочем столе тарелки с маслом, кусками соленой рыбы, нарезанным хлебом, еще какими-то закусками и…

Почему-то некстати вспомнились утренний разговор Ивари с Урсулой, который я случайно подслушал: они обсуждали, что нужно отправить детей и  Юджина в лес за ягодами, а сахар — снова придется брать втридорога, так что джема на зиму много не выйдет заготовить.

Внутри что-то дернулось, и я поспешил сосредоточиться на деле.

— О, это вместо вина? — я потянулся к графину настойки. Умеют, однако, мэры здесь жить жизнь. — Ну так что? Когда со мной будут разговаривать в приватной обстановке? Я готов.

Я шагнул вперед, к мэру, чувствуя, как лицо перекашивается от угрожающей ухмылки. Сбежать он отсюда не сможет, на помощь позвать — тоже. В какой-то момент я в самом деле рассчитывал с ним поговорить спокойно, но когда увидел, как он тянет свои блестящие от жира лапы к Ивари… Повезет, если я ему шею не сверну. Раньше мне плевать было, с кем Ивари флиртует на балах, кто и что шепчет ей на ушко, хотя она нарочно демонстрировала мне своих кавалеров, пытаясь вызвать ревность. Сейчас все изменилось. Почему? Ответа на этот вопрос пока не было. Но я решительно был настроен его найти. А пока пускай на другие вопросы ответит мэр.

— Ну! — рявкнул я.

— Вы! — взвизгнул мэр, мгновенно становясь неотличимым от наряженного в костюм свина. — Да что вы себе позволяете! Отродье! Какой ваш номер?! Немедленно! Думаете, я не найду на вас управу?

Я хмыкнул. Мэр имел в виду номер, который присваивается каждому неблагому вместе с меткой. В метку драконом, который занимается учетом, вплетается небольшое количество магии: благодаря этому неблагого всегда можно найти и, при необходимости, обезвредить. Ну а номер присваивался просто для удобства, по нему, сделав запрос в архив, легко можно было узнать о способностях и силе неблагого, а также о совершенных им преступлениях.

У меня, по понятным причинам, номера не было.

— Думаю, не найдешь, — уверенно сказал я. — Давай-ка обсудим содержание приюта. Видишь ли, я с сегодняшнего дня занимаю там почетную должность дворника.

Или уборщика? Нужно уточнить у Ивари.

Глаза мэра Освальда налились кровью.

Хоть бы его удар раньше времени не хватил.

— Садись, — решил смилостивиться я.

У меня-то было еще запланировано активное соблазнение этого борова с глазками-жуками, чтобы он почувствовал, так сказать, себя на месте Ивари.

Но, видимо, это придется отложить.

С другой стороны — мы пока и не расходимся. Все впереди, воспитание в том числе.

— Садись! — рявкнул я, глядя на него сверху вниз. — Разговаривать будем. О содержании приюта. Я вместо Ивари с тобой поговорю. Тьфу. Мисс Иви.

Сначала поговорим о том, сколько денег выделяет корона и куда они запропастились, а потом — о том, куда же деваются пятьсот золотых в год, которые перечисляю лично я с тех пор, как стал счастливым мужем хозяйки приюта Ивари Хант и обладателем всех ее долгов и обязательств.

Выходит… последние года три. Я мало что мог сказать о нашем браке, кроме того, что он не удался и был обречен стать провалом с самого начала, с той самой минуты, как Ивари в моем присутствии открыла рот и принялась рассуждать об ужасной, ужасной дороге, которую ей пришлось проделать от загородного пансиона до столицы. Она рассуждала, рассуждала и рассуждала, упоминая каждого комара и каждый ухаб — и к концу ее речи я с удовольствием вышел бы в окно.

Сейчас Ивари была совсем другой. Сосредоточенной, тихой, немногословной — и по-женски ласковой с неблагими детьми. Почему? Почему она, всю жизнь испытывающая отвращение к неблагим и злящаяся на отца за то, что тот отдал их особняк под нужды приюта, вдруг решила взять детей под свое крыло?

Задумавшись, я не сразу заметил, что лицо мэра Освальда изменилось. Вместо страха на нем появились брезгливость и отвращение, на дряблых щеках заиграл румянец.

— Ты! — выплюнул он. — Неблагая тварь, отродье, всерьез думаешь, что я буду с тобой разговаривать? Я не эта сумасшедшая девка, которая решила поиграть в благодетельницу, я с такими собаками, как ты, лишний раз даже словом не перекинусь! Много чести!

Что? Этот боров не хочет со мной говорить о деньгах, потому что думает, что я — один из неблагих? Логично, учитывая, что я использовал магию на его глазах, а до этого — замаскировал драконью суть. Кем я еще могу быть в его глазах, кроме как неблагим?

Но его, определенно, ждет сюрприз. Я открыл рот, но не успел сказать ни слова, потому что мэр тут же рявкнул:

— Да тебя пристрелить надо, как бешеного пса! Кто тебе дал право вот так ко мне заявляться? Ты знаешь, что с таким, как ты, сделают за нападение на меня? — Мэр осклабился. — Казнят.

— Я на тебя не нападал.

Если бы напал — ты бы сейчас уже не разговаривал.

— А кто тебе поверит? — елейным тоном спросил мэр. — Твое, отродье, слово, против моего! Сейчас же сюда сбежится охрана, — он поднял повыше тревожную кнопку-артефакт, — и тебе конец. Увидимся, когда тебя повесят.

Угрозы его меня мало пугали. Но все остальное… будь я в самом деле неблагим, меня бы казнили. И…

“Как ты думаешь, — всплыл в голове язвительный вопрос Ивари, — много ли шансов у детей, которых всю жизнь травили, ненавидели и боялись, построить нормальную жизнь? Найти работу? Завести семью? Поинтересуйся у Юджина, что случается после того, как они покидают приюты. Хотя вряд ли он захочет с тобой разговаривать”.

Внутри зашевелилось что-то, что мне крайне не нравилось ощущать.

Сомнения.

Глава 26

— Испугался! — торжествующе выпалил мэр Освальд, победно сверкая в мою сторону поросячьими глазками. — Сейчас на тебя найдется управа! Молись, чтобы я согласился оставить тебе жизнь, падаль!

Повисла тишина. Оглянувшись на надежно запечатанную магией дверь, я скрестил руки. Секунды текли.

Мэру на помощь как-то не спешил никто приходить. Ну и правильно, как они придут? Я ж дверь запечатал, тут не каждый дракон сможет зайти, не то что его охранники-костоломы.

Костяшки пальцев мэра, которыми он сжимал тревожную кнопку-артефакт, побелели.

Я не мешал ему ждать спасения.

Прошла почти минута.

Мэр потряс тревожную кнопку-артефакт. Неисправна? Как жаль, как жаль. А что же с ней случилось? Может, драконья аура подавляет сигнал? Кто бы мог подумать.

Я размял шею. А тут ничего так. Провинция провинцией — а не скучно. Признаться, я застоялся с тех пор, как Битва великих мечей осталась позади. Придворные интриги и покушения, которые устраивали на меня время от времени претенденты на трон или на должность генерала, конечно, добавляли жизни красок, но все-таки утомляли.

А тут…

Я шагнул вперед — и мэр попятился.

— А вот теперь поговорим, — дружелюбно предложил я, оскаливаясь и позволяя драконьей силе разлиться по кабинету.

Увидев вертикальные зрачки моих глаз и блеснувшую драконьим золотом радужку, мэр захрипел.

Спустя полчаса я вышел в коридор и вручил Ивари увесистый мешок с монетами:

— Это на первое время, за остальным позже зайдем. У него, видишь ли, при себе наличных не оказалось.

ИВАРИ ХАНТ (РАНЕЕ ИВАРИ РЕННЕР)

Я с трудом смогла удержать по-настоящему тяжелый мешок, который вручил мне ухмыляющийся генерал Реннер. Бросив взгляд ему за спину, я увидела в кабинете мэра Освальда, на лице которого было написано как минимум прединфарктное состояние.

Из правой стены торчала открытая дверь сейфа.

Поймав мой взгляд, мэр побледнел сильнее. Вернее — посерел.

Бросив взгляд себе за спину, генерал Реннер обернулся ко мне и добавил:

— И вот это тоже. Хотя я сам понесу, ты все-таки женщина.

Опустив взгляд, я увидела у него в руках графин с кристально прозрачной жидкостью.

— Это что, водка?

— Водка? — поднял брови генерал Реннер. — Не знаю, про что ты. Это настойка.