Почему Вик? Я бы поняла, если бы это был ребенок любовницы (если такой поступок вообще можно понять!), но Вик был сыном сестры генерала Реннера. Почему он помешал? Может, дело в наследстве? Но… Нет, все равно ведь не сходится: у Ивари ведь не было своих детей, которым Вик мог бы составить конкуренцию. Она даже не была беременна! Тогда зачем?
— Ну уж собиралась! — проворчала няня Урсула, заворачивая начинку в первый пирожок. — Ох, ласточка, да кто б в это поверил! Чтобы ты — да собралась убить родного мужа!
Стоп. Стоп-стоп! Ивари собиралась убить… генерала Реннера?!
Но ведь… пострадал Вик! Я говорила именно о нем! А оказалось...
— Я не…
— Что ж ты мне ничего не сказала, ласточка! Я бы тебя отговорила, разное между мужем и женой случается — но это ж семья! Надо терпеть! А как иначе-то? Думаешь, я своего мужа любила? Ха! И тоже ему пару раз в еду такое подмешивала... А как иначе-то подобраться, если кулаками машет? А так — подсыпешь, бывало, чего с плесенью, хоть душу отведешь! Первая радовалась, когда помер от пьянки, хоть колотить меня перестал! — Няня Урсула вернулась к пирожкам. — Зажила по-белому, в город перебралась, к твоему батюшке пошла во служение! А ты-то… генерал Реннер тебя пальцем за все время не тронул! Любой каприз выполнял! Эх! Не муж, а мечта! А ты его…
Так! Няня Урсула, это я уже поняла, а можно поконкретнее и ближе к делу? Про то, как вы любите генерала Реннера, я уже много раз слышала — что там по поводу убийства?
— Но…
— Он бы и не развелся с тобой! Сгоряча просто — и все! — няня Урсула сделала жест рукой, как будто воинственно отрубала кому-то голову. — Если бы Вик его вина не хлебнул и чуть бы не умер от отравы, — то и не развелся бы, пожурил бы, может, ударил… — Няня Урсула вернулась к пирожкам. — А уж в племяннике генерал Реннер души не чает.
Я растерянно моргнула. Выходит, Ивари подсыпала яда в бокал генерала Реннера — и оттуда случайно отпил Вик?.. В последнем не было ничего удивительного, маленькие дети вечно пьют и едят то, что не надо, — только успевай изо рта вытаскивать камни и отгонять от луж.
Но чтобы Ивари попыталась отравить генерала Реннера… Зачем ей это? Хотела остаться вдовой? В тех редких воспоминаниях, что мне достались, она явно была была влюблена и далека от того, чтобы подсыпать мужу смертельный яд, от которого едва не умер ребенок. Да и…
Зачем? Как ни пыталась, я не могла найти ни одной причины. Но почему-то была твердо уверена в том, что Ивари просто не могла никого убить. Она была капризной, легкомысленной и избалованной — но не убийцей.
Тогда что же произошло на самом деле?
— О! — встрепенулась няня Урсула, бросив взгляд в окно. — Идут, возвращаются, а принесли-то… Мама дорогая, это что, золотарник? На что нам столько? Ой, бедовые! Сбегай за мятой, ласточка, будь добра?
Все еще не оправившись от удивления, я послушно направилась во двор. Долго пребывать в раздумьях у меня не вышло: уже спустя пару минут дом наполнился детскими криками, смехом, переругиваниями, вспышками пламени Лили и просьбами Бетти пойти и посмотреть как прижился ее саженец сирени, который, вот уж сюрприз, расцвел, несмотря на конец лета.
После обеда настала пора занятий — а потом вернулся генерал Реннер, и я поняла, что жизнь в тихом (относительно) особняке уже никогда не будет прежней.
Глава 27
***
— Ладно, давайте сначала, — улыбнулась я. — Какая это буква?
Я положила перед детьми карточку с округлым символом “айа” — здешним аналогом буквы а.
Мы сидели на полу в детской и отчаянно, не сдаваясь, пытались заниматься грамотой. Пытались, потому что сложностей здесь было — больше, чем успехов.
С алфавитом мне самой-то было разобраться непросто, я убила на это пять вечеров, а потом еще аккуратно подсунула карточки Абу, чтобы он подтвердил: буквы я выписала правильно.
“Дело-то хорошее, — проскрипел он, перебирая маленькие листы бумаги, на которых я аккуратно и разборчиво написала буквы. — Но…”
“Но что?”
Аб качнул головой, но я легко поняла его и без слов: вряд ли неблагим детям пригодится грамота, если максимум, на что им можно рассчитывать — какая-нибудь черная работа, а то и вовсе воровство или кое-что похуже. Возможно, он был прав, но, пока я управляющая этим приютом, мои дети как минимум будут способны написать свое имя!
Иначе что я здесь зря штаны, в смысле, юбку просиживаю?
Для этого, правда, пришлось самой почти с нуля разбирать буквы и учиться читать слова, хорошо хоть в кабинете Долорес нашлись бухгалтерские журналы, формуляры контрактов, старые письма и другие бумаги, на которых я могла тренироваться. Ивари, разумеется, читать и писать умела, так что справиться с этим мне было проще, тело как будто вспоминало давно знакомый навык. Видимо, это как с ездой на велосипеде: невозможно разучиться.
“Аб, а ты не спрашивал?..” — начала я в тот вечер, когда мы разговаривали, и замолчала.
“Как только в городе появится достаточно безбашенная девушка, которая готова будет наняться к вам учительницей — я сразу же расскажу. — Он помолчал. — Иви, про вас такое в городе говорят, ты бы слышала! Одно хорошо: подходить тоже боятся, а то…”
Я сжала зубы. После того разговора с Абом, который состоялся несколько дней назад, я еще тверже решила, что обязательно научу детей всему, чему смогу.
— Айа! — радостно объявил Дерек, ковыряя в носу кончиком крыла.
— Синь, — одновременно с ним сказал Юджин и тут же смутился, поняв свою ошибку.
Я вздохнула.
Мелисса фыркнула, демонстративно скрестив руки.
Занятия были обязательны для всех детей — и, пожалуй, стоило бы разделить их на две группы.
Дерек отлично знал буквы и мог читать, немного считал простые числа.
Мелисса, я подозревала, умела не только читать и считать, но и говорить на каком-нибудь иностранном языке и играть на музыкальном инструменте. В общем, могла бы здорово мне помочь, если бы захотела. Но увы.
Мелисса с начала занятий не проронила ни слова и всем своим видом показывала, что находится здесь только потому, что не хочет оставлять меня с остальными один на один.
Что ж, я старалась во всем искать плюсы: по крайней мере, Мелисса не мешала.
“Ваш дракон прилетел — и теперь вы нас бросите, — вспомнила я наш последний диалог. — Выйдете за него замуж. Я говорила остальным — а они мне не верили! А вы теперь нас бросите! А они…”
Позавчера я в очередной раз пообещала ей, что не брошу их, — может, она мне хоть немного поверила?
Остальные дети, Юджин в том числе, не знали ни одной буквы, уж тем более не могли написать собственное имя и вовсе не понимали, зачем им это нужно.
Лили воспринимала происходящее как игру. Учиться читать ей пока было рановато, но повторять буквы за остальными — отличная практика. Я все еще не теряла надежды ее разговорить.
— Айа, верно, Дерек, — улыбнулась я. — А вот это — Синь.
Я придвинула карточку с закорючкой, похожей на букву “С” к Юджину. Синь?.. Да, кажется, синь.
Все было бы намного проще, если бы я сама не путалась в этих буквах! Учительницы отчаянно не хватало, но что толку мечтать попусту?
— А если добавить оу, фэ и иле, то что получится? — я придвинула четыре карточки к Софи, в очередной раз убедившись, что верно сложила ее имя.
Со-фи. Вроде правильно.
Софи в ответ дернулась, сжала совиные крылья за спиной и посмотрела на меня испуганными желтыми глазами.
Давай же, с Лили ты умудрилась как-то договориться поджечь комнату генерала Реннера — может, и со мной поговоришь?
— Со-й! — радостно объявила Лили. Вот уж кто схватывает на лету.
Юджин едва успел ее удержать, чтобы не свалилась с его коленей.
Строго сведя брови к переносице, я покачала головой:
— Не подсказывай. Ну, Софи? Попробуешь прочитать все буквы? Давай, это весело!
Жалко, что здесь нет книжек: на слово в то, что чтение это “весело”, поверить очень непросто.
