Наследник пепла. Книга X (СИ) - Дубов Дмитрий

— А тебя что, не кроет? — спросил Гризли.

— И меня кроет, — кивнул я. — Мне тоже хотелось кому-нибудь дать по морде. Но на мне в данный момент печать саламандры. А это, на секундочку, божественная печать. Поэтому да, мне немного легче. А на вас такой печати нет. Поэтому возвращайтесь в крепость. Там у ребят: у Тагая, у Мирославы тоже есть печать, потому что их богиня Арахна должна была наложить на них свою защиту, как на первожрецов. Им тоже проще. А вам — нет. Так что вы сейчас идёте под защиту замка Азарета и там держитесь. А я к вам присоединюсь, как только закончу тут.

Тем временем на поверхность, осторожно водя передними секциями, выбрались сколотуры.

— Чё ты тут раскомандовался-то? — на этот раз вопрос задал Белоснежка: — Мы сами вполне можем решить, когда и куда нам отправляться. Так что ты давай-ка тут это не особо. Мы сейчас пойдём и сами накостыляем этому!..

Я тяжело вздохнул, повернулся к сколотурам и сказал:

— Хватайте их, несите обратно в замок. Они уже не в адеквате.

Сначала я подумал, что сколотуры не станут меня слушать. А может быть, того и хуже — сами подвержены ауре безумного бога. Но те покрутили передними секциями ещё раз, затем цапнули моих друзей за шиворот, закинули себе на спину и практически мгновенно ушли под землю.

А я снова оглянулся на безумного бога. Тот рычал. Он застрял в разломе, в растрескавшейся земле, и теперь изо всех сил пытался вылезти, но пока у него ничего не получалось. Поэтому он мотал своей рогатой башкой, рычал в небо. А лапищами упёрся в края разлома, пытаясь вытащить своё огромное жирное тело. По крайней мере всё это выглядело так для обычного человека. Конечно, никакого тела у Бельзияра не было, лишь его безумная кровавая энергия искала выход из темницы.

— Ну что, — хотелось мне спросить его, — разжирел за тысячи лет заточения? Всегда надо помнить, что диета — это полезно.

Я с трудом смог перевести взгляд с окровавленного образа Бельзияра обратно на Агноса.

— Ну что, дружище, — поинтересовался я у своего спутника, — скоро там твоя мама явится?

— Да чтобы я знал, — ответил Агнос, тоже наблюдая за яростными кривляниями безумного кровавого бога.

— Ну ладно, — я похлопал его по чешуйчатой спине. — Продержимся столько, сколько сможем.

— А чего ты собрался делать-то? — спросил тот.

— Ну смотри, — ответил я, оглядываясь по сторонам, — если нам удалось с помощью использования энергии этого мира уничтожить один из жертвенников как часть конструкта, возможно, получится что-то большее. Если мой прадед Арен Аден вместе с Кемизом размыкали землю, чтобы добраться до её глубин, до лавы, возможно, нам, используя силу мира, удастся её хотя бы на какое-то время замкнуть. Или, по крайней мере, не дать этому разлому разойтись шире. То есть, попытаться противодействовать Бельзияру, чтобы он не выбрался до конца.

— Ты всего лишь человек, — проговорил Агнос, — хоть и изменённый, но всё-таки человек.

— Я прекрасно это осознаю, — ответил я с лёгкой улыбкой. — Понятное дело, где я и где дюжина богов, которые упекали его в эту темницу. Но мы, по крайней мере, попробуем продержаться до прихода основной кавалерии. Поможешь?

— Вить… — Агнос посмотрел мне прямо в глаза. — Куда я денусь-то? Конечно, помогу!

Внутри я постепенно наполнялся энергией. Истощённые магические каналы снова начали перегонять магию.

Я глянул на собственные руки и понял, что от татуировок, которые раньше испещряли моё тело, не осталось и следа. Но это не значит, что кожа стала гладкой.

Моя кожа сейчас чем-то даже напоминала чешую Агноса: она потрескалась, местами свисала лохмотьями. Везде, по всему телу из-под неё сочилась кровь, причём самым натуральным образом, из-за разорванных сосудов.

Если бы я был ещё обычным человеком, то, наверное, валялся бы сейчас без сознания от болевого шока. Так что на данный момент было очевидно: не зря Саламандра целый месяц потратила на то, чтобы перекроить меня на сверхчеловеческий манер.

Я опустился на одно колено и осмотрел землю под ногами. Тут она была покрыта толстым, сантиметров в десять, слоем пепла. Кое-как я разгрёб этот пепел и опустил ладонь прямо на землю. Затем закрыл глаза, и в моём сознании зазвучал голос.

На этот раз это не был голос Тагая, Агноса или Саламандры. Это был голос из моих воспоминаний, голос капища, которое однажды сказало мне:

«Когда тебя покинет твой, казалось бы, извечный огонь, и тебе понадобится помощь, позови нас. Мы откликнемся».

Я также помнил, что помощь была возможна лишь единожды, и платой за это, скорее всего, будет смерть.

«Но мы поможем, — продолжало говорить мне капище из воспоминаний, — мы поможем спасти тех, кто тебе дорог».

Освежив в памяти эти слова, я обратился к земле этого мира, к его энергии. И, несмотря на то, что он не был мне родным, я заговорил с ним, как с чем-то дружественным:

— Я — не местный, — проговорил я вслух, вслушиваясь в собственные слова. — Рождённый не здесь. Я — букашка из другого мира. Но букашка, которую в другом мире и в другой жизни избрали проводником энергии земли. И избрали меня не потому, что я хотел силы, могущества, власти или чего-то подобного, нет. Со мной поделились силой только потому, что я хотел использовать её исключительно ради защиты.

Вздохнув, я почувствовал комок в горле, но в то же время и некое внимание, которое смог привлечь своей речью, поэтому продолжил:

— Я защищал своих близких, родных мне существ, семью, и не только. Я всегда стоял на защите людей, прикрывая их от тварей, которые жаждали только крови, которые стремились поработить моих соотечественников и превратить их мир в безлюдную пустыню. Там и тогда меня посчитали достойным. Но сейчас, волею случая, я нахожусь в твоих пределах. Я прекрасно понимаю, что здесь проводниками силы выступают боги такие как Саламандра, Арахна, Сколотура. Я не бог. Даже близко.

На мне сосредоточились, меня посчитали интересным.

— Я — просто человек, который, независимо от того, в каком мире находится, хочет защитить близких и родных мне существ. Поэтому я прошу: позволь мне стать проводником твоей силы в этом мире. Ну и да, поскольку во мне нет божественного могущества, я прекрасно осознаю последствия.

Мой голос замер. Земля под ладонями оставалась недвижимой. Удары сердца оглушительно звучали в ушах. Я находился в том состоянии, когда не видел и не слышал более ничего.

И тут вдруг ко мне пришёл ответ, прямо через ладони, откуда-то из глубины, прямо из нутра земли. Голос этот был измучен, но в нём ещё теплилась искра надежды.

— Ты же понимаешь, что ты умрёшь, — сказали мне. — Энергия моя настолько велика, что ты не выдержишь её прохождение сквозь себя.

— Я понимаю, — ответил я, внутренне уже смирившись с последствиями, — но там, за моей спиной, мои друзья, с которыми мы обменялись клятвами крови, что будем спасать друг друга в любой ситуации до самого последнего вздоха. Спасти их значит умереть мне. И в таком случае умирать не страшно. Я уже знаю это. Я уже умирал. Помоги мне.

И вместо ответа я почувствовал просто невероятный поток силы, который начал вливаться в меня. Я ощутил, как растворяюсь в этой силе, сам становлюсь ею. И вместе с тем почувствовал небывалое могущество, просто невероятные возможности, настолько, что какой-то внутренний голос, некий червячок собственной важности, который сидит в каждом, принялся соблазнять меня:

«Ты теперь можешь всё. Теперь, слившись с энергией этого мира, ты можешь позволить себе всё, что угодно: двигать реки, создавать озёра, ставить горные хребты там, где захочешь, поливать всё небесным огнём, неважно. Ты можешь всё».

— А мне это не нужно, — ответил я противному червячку. — Мне не нужно быть великим. Мне нужно только сдержать эту треклятую расщелину, чтобы из неё не вылез безумный бог.

После чего я снова обратился к душе этого мира:

— Если ты позволишь, я бы воспользовался твоей силой ещё для одного небольшого, совсем крохотного дела.