Резкий поворот (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

Демоница сама бьет, снова формируя когти хаоса, нанося три своих удара на один вражеский, но ни один из них не достает врага сполна. Несколько царапин на предплечьях, да и только — вот и весь результат, несмотря на то, что противник слишком неумело пользуется дареной ему силой, несмотря на жесточайшую нехватку опыта. С некоторым удивлением демоница смотрит в широко открытые и застывшие глаза смертного, какие, казалось, вообще не смотрят никуда, пялятся в пустоту. Да он же в трансе предвиденья! Читает ее действия заранее, а она сейчас слишком нагружена, чтобы блокировать его чтение! Очень захотелось найти тех личностей, какие писал доклады о том, что ее текущий противник молодой и ранний скороспелка, просто не могущий иметь должного опыта. Найти и повесить на их вытащенных из брюха кишках рядом с марионетками, какие передали ей эту информацию о командующих идущим на Канберру воздушным флотом.

Малолетка неопытный, растерзай их плоть стая гончих, втопчи их внутренности в пепел, скорми потроха импам, а сердца господам! Она прекрасно знала, каких трудов стоит освоение подобного трюка даже для опытного и заверенного печатями достоинства оракула, чтобы считать это ничтожество неопытным. Не в деле прознания грядущего ему слыть ничтожеством, пусть даже и во всем остальном он им остался! Просто потому, что даже с этим искусством смертный только и смог, что отбиваться от ее атак… ну, а еще ей помогал постоянный и необоримый эффект Цвета. Суккуба чувствует, как разум и воля ее пожирают сами себя, но добивается того, чтобы на краткие секунды суметь еще немного расширить переделы концентрации. Достаточно, чтобы скрыть и смазать свои движения и намерения от зрящего взора. И первый же последующий удар позволяет пробить брюхо смертного новым хаотическим когтем, без труда развеяв сконцентрированный в пробивную иглу пламенный штырь.

Это был конец — все, даже переставший «ыкать» увалень, уже обезврежены, реликвия окончательно задавила волю неопытного архимагистра, не сумевшего узреть ее истинную суть сквозь навеянный образ возлюбленной, а лишившийся последнего козыря универсал ей уже не противник. Ну, почти не противник. Все еще опасен, все еще держащийся в сознании и не прекращающий видеть в ней врага, хотя она ума приложить не может, как он сквозь такой морок может действовать. Пусть она не сумеет держать нужную концентрацию для подавления интуитивных наитий хотя бы десяток ударов сердца, но ей хватит и этого. Если бы не необходимость поддерживать реликвию, она бы и не выпала из подобного сокрытия, но как же сейчас не хватает ресурсов ума, души и ауры сразу! Таков удел той, что пожелала вкусить плод истинного могущества, забрав и поглотив силы тех, кто ей так удачно достался.

Пожелала и достигла успеха: шаг, заклятие, коготь, сбить пламенную плеть, отвести водяное лезвие, принять на пленку хаотического щита вторую, пнуть, пробивая водяной же щит и каменную корку на теле, снова отшагнуть и с оттягом полоснуть по ногам, принуждая пасть на колено, и только потом сконцентрировать всю мощь акустического подавления, отдавая одну-единственную и все-таки продавившую невозможно прочную защиту разума команду «Спать». Вернее, команду « Спа…», почти уже сорвавшуюся, когда…

— Meurs, espèce de racaille! Mourir! – Она и позабыла о ней, не приняла во внимание свой плод, едва способный хотя бы стоять под давлением ее воли, едва вытягивающую своей жалкой силой на младшую из погоняющих низшее мясо краткой плетью, позволив той прожить еще немного, прежде чем она займется ею сполна и сполна насладится давно не пробованным блюдом. — Mourir! Mou… *

Бросок соплячки действительно неплох, того не отнять, она вложила в него мощь не только несущего капельку истинной крови тела, но и импульс энергетической оболочки, правильно примененную толику магии первородного хаоса, а также собственный страх и ненависть. Бросок совпадает с выкриком, в каком смертное ухо не различило бы слов, слившихся от скорости в сплошной пронзительный визг. Для простого смертного такой рывок смазался бы в стремительную и едва различимую размытую линию, что оборвала бы жизнь жертвы, но для могучей демоницы этот рывок казался смешным в своей неспешной и нелепой медлительности.

Она отмахивается лениво и заучено, привычной связкой блок-укол-плевок отправляя в порождение собственного чрева хаотическую кляксу, пробивая той грудь. Вернее, не пробивая, а лишь царапая ребра, да и клякса не растворила голову и шею цели, а только обожгла и сорвала кожу с левой части туловища. Уклон, собственный щит, попытка отгородится от вражеской магии, а также качественные защитные амулеты играют свою роль, спасают бесполезное и бессмысленное существование порожденного ею ничтожества — неспособная даже закричать от боли мелюзга отлетела в стену и сползла по ней частично освежеванной, но, несомненно, живой.

А главная цель и самая непокорная добыча не только смогла сбросить незаконченное внушение, казалось, вовсе проигнорировав его, лишь мотнув закружившейся еще сильнее головой, но и сама попыталась ударить. Снова схождение, десяток огненных капель, принятых на пленку щита хаоса и тьмы, ударившие из деревянного пола ядовитые шипы, немного оцарапавшие кожу, прежде чем сгореть в защите, шипы земляные, ударившие из-под первых, тоже сгоревшие, но немного подбросившие ее в воздух. Пришлось поправлять свое положение телекинезом, сбивая крохотную и почти прозрачную иглу-льдинку, какая оказалась не водяной, а кровавой, несущей якорь-метку создателя. Попытка наложить очередное целительское проклятие через этот медиатор оказалась довольно успешной, сгноив часть кожи на ладони, прежде чем она, довольна скалясь, не отправила по связующей метке собственное проклятие. Надо же быть таким наивным, чтобы против демона да применять симпатическую усиливающую связь, да еще и без страховочных преград!

Ничего сложного, ничего того, что требовало времени, только чистая и незамутненная боль. Боль, что шла из самой души, царапинка на ней, мельчайшая и безвредная, но все равно рожденная в самой душе — любой смертный от такого скрючится хнычущим дитем или хотя бы темп потеряет, тут и демон иной повторит судьбу смертного, даже если из старших будет. Суккубе очень захотелось заорать нечто вроде: «Да что ты, пеклом пламени, за тварь такая?» — ее жертва буквально не отреагировала на агонию души, хотя эффект точно прошел защиту, вцепился в смертного инфернальным клещом. Нет, какая-то реакция была, но никакого сравнения с тем, что должно было случится — магистр не только не потерял темп, он еще и укорил его, ударил по транслирующей агонию души демонице, какая сама замедлилась из-за концентрации на атаке.

Непослушная, не желающая идти в ее власть зверушка не могла сейчас применять высшую магию, не под прессингом Цвета, но ирония была в том, что тот даже не пытался, используя чары почти исключительно четвертого-третьего круга, но даже ими сковывая, подавляя, не давая реализовать потенциал демонической силы. Она все равно справлялась, все равно побеждала, все равно была сильнее, опытнее, лучше него, ослабленного реликвией и необученного истинным премудростям чародейства. Но ей абсурдным образом раз за разом не удавалось реализовать ту самую последнюю каплю, что наполнит чашу, последнюю снежинку, что спровоцирует лавину, последний камушек, что подтолкнет горный обвал. Смертный, держался буквально на краю падения, но не падал, словно намагниченная монета на лезвии.

Снова схождение, снова пульс битвы, снова размытие предвидения в ее исполнении, хаос против огня, тьма против воды и земли, контроль внутренних энергий и демоническая мощь против разогнанного целительством тела и ауры. Она готовит еще один глас, еще один акустический выпад, но теперь уже учитывает прошлые ошибки, теперь эта атака будет последней. Но и он тоже учел ее ошибки, учел ошибки свои и бросился в бой, стремясь не дать ей закончить, сыпля во все стороны некросом и проклятиями аурного типа из арсенала целителей. С рук и плеч слезает кожа, один глаз слепнет, буквально лопаясь в глазнице, но она успевает, успевает завершить очередную звуковую атаку, уже не ментальную, а ближе к физическому урону. И эту он не заблокирует, не успеет, она не конусом бить станет, а ударит сразу по всему пространственному объему!