Кармилла взяла прибор из рук Розы.
Включила. На маленьком экране высветилась надпись: «Данные загружены». Она провела пальцем по сенсорной панельке, пролистывая скачанные файлы: личные заметки, звонки, сообщения… О, и переписка с Пыжиком! Это вообще золото! Боже, какой он слюнтяй… всего несколько дней прошло, а уже взвыл без напарницы.
Так, вот оно! То, что нужно. Код доступа к каюте, которую выделили Лексе. На лице вампирши расцвела торжествующая улыбка.
Да, все их действия заметит Ядвига. Но бабушке можно навешать лапши на цифровые уши. Что-нибудь на тему уборки или дружеских сюрпризов. Если же старуха доложит капитану позже… Что ж, может, он хоть на этот раз накажет её как следует. Игнор вампирше страшно, чудовищно надоел.
Она посмотрела на Розу, и в её алых глазах зажглись опасные огоньки.
— Отлично, цветочек мой. Ты хорошо поработала. А теперь давай оставим нашей гостье маленький подарочек.
* * *
Что-то тёплое прижималось ко мне во сне.
А ещё я ощущал тяжесть на плече. И посапывание.
Открыл глаза и опустил взгляд.
Лекса спала, положив голову мне на плечо и обняв меня во сне. Её длинные волосы щекотали мою кожу, а дыхание звучало ровно и тихо. На лице девушки царило умиротворённое, почти детское выражение. Идиллия.
Я смотрел на неё, и мне отчаянно не хотелось её будить.
Как только она откроет глаза, эта хрупкая, случайная идиллия разлетится на миллион осколков, как тот несчастный бокал прошлой ночью.
Но будить не пришлось.
Лекса зашевелилась. Сначала просто сморщила нос, потом крякнула, прижала ладонь ко лбу и болезненно замычала — похмелье давало о себе знать. Наконец, её голубые глаза открылись, на миг затуманенные сном, но почти сразу же в них вспыхнуло осознание.
— Твою мать… — прошипела она и осмотрелась с видом человека, очнувшегося на месте крушения космического корабля. — Я что?..
— Да, — ответил я, вкладывая в это короткое слово ответ на все её невысказанные вопросы. Да, ты осталась. Да, ты уснула в моей постели после всего, что произошло. Да, всё это было на самом деле.
Она закрыла лицо руками и издала протяжный стон.
— Какая же я дура… — прошептала она в ладони. — Господи, какая же я идиотка.
— Ты повела себя очень глупо, — согласился я, не видя смысла утешать. — Но ты была пьяна. А на пьяную голову люди часто творят всякую хрень.
Она не ответила, только глухо застонала и схватилась за голову.
Похоже, та наказывала хозяйку по полной программе.
Я приподнялся на локте и достал из прикроватной тумбочки бутылку с водой и упаковку обезболивающего.
Протянул ей.
Она посмотрела на меня, потом на таблетки, и без слов взяла. Проглотила две штуки, запивая их большими глотками. Потом секунду подумала, оценила масштаб катастрофы и решительно добавила третью.
Потом зыркнула на меня исподлобья.
Вчерашняя ярость прошла, но на смену ей пришла колючая, как ёж, смесь стыда и раздражения.
— А где… остальные? — спросила она, и в её голосе прозвучало плохо скрываемое отвращение. — Твоя железка и твой гербарий?
— Вайлет ушла почти сразу, — спокойно ответил я. — Отправилась заряжать аккумуляторы.
Лекса нервно прыснула.
— Ты что, трахал её до полного разряда батареек?
Я проигнорировал подкол.
— Роза ушла позже. Я уже спал, так что не могу сказать точно, когда. Если честно, я даже не уверен, спит ли она в привычном для нас понимании. Да и в каюте у неё ни разу не был, но подозреваю, что там филиал ботанического сада.
Лекса снова отпила из бутылки, и её взгляд стал ещё более недобрым.
— Ну да, это вполне понятно. Столько баб — хрен за всеми уследишь. Хорошо, что ты их хотя бы по именам всех помнишь. Кстати, никогда не путаешь? Это я так, на всякий случай уточняю. Вдруг придётся периодически на «Шони» или «Ди» отзываться?
Я тяжело вздохнул.
Придётся проявить терпение. Она травмирована, и, как раненый зверь, бросается на всех, кто пытается подойти слишком близко. Моя задача: не наступить на больную лапу и не получить в ответ когтями по морде. Но и давать ложные обещания, что стану тем, кем не являюсь, я не намерен.
— Волк, как вообще так получается? — она села в постели, прикрываясь простынёй. — Почему все твои женщины, согласны на такое положение дел? Неужели их всё устраивает? Неужели им не хочется, чтобы ты был только их?
Я немного подумал, подбирая слова.
— Как бы это объяснить… Мы не просто любовники. Мы — команда. Мы — стая, если хочешь. Мы защищаем друг друга, сражаемся плечом к плечу. Мы все связаны чем-то большим, чем просто секс. И это касается не только их.
— Да, да, помню, — фыркнула она. — Тебе нужна первоклассная абордажница. Удобно, правда? И в бою полезна, и в постели пригодится.
Я тяжело вздохнул:
— Вот тут главная ошибка. Даже если бы между нами ничего не было, я бы всё равно хотел, чтобы ты стала частью моего экипажа. Впереди нас ждут суровые испытания, и мне нужна надёжная команда.
«А вот склоки в ней не нужны», — но этого я вслух пока не сказал.
— Меня вполне устраивает моя работа, — отрезала она, хотя в её голосе уже не было прежней уверенности. — Не забывай, капитан, я здесь в отпуске. И ещё не решила, закончится ли он возвращением на службу или нет.
— Я не буду торопить тебя, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Ты можешь злиться на меня. Можешь сомневаться. Можешь даже ненавидеть меня какое-то время. Я это переживу. Но я не смогу изменить себя или то, как сложилась моя жизнь. Если ты решишь остаться, зная всё это, — я буду счастлив. Если нет… что ж, я пойму.
Наступила тишина. Лекса смотрела на меня, и в её глазах проносилась целая буря эмоций: злость, обида, сомнение и что-то ещё, нечто хрупкое и тёплое, что она так отчаянно пыталась в себе задушить.
Я усмехнулся и сказал:
— Но сейчас… сейчас ты заслуживаешь наказания.
Она тут же взвилась.
— Что⁈ Какого ещё, к чёрту, наказания⁈ Я и так себя чувствую, будто меня переехал грузовик!
— Грузовик? — я усмехнулся, глядя в её возмущённые глаза. — Нет, офицер Синицына, это было не ДТП. Это было хулиганство с отягчающими обстоятельствами, устроенное вами на борту моего шагохода. Ты очень плохо себя вела, девочка. Причинила боль и себе, и мне. Устроила шоу на ровном месте, по чистой глупости. Так что придётся тебя наказать. Правосудие должно свершиться.
Я схватил её и повалил обратно на постель.
— Ах ты!.. — она попыталась вырваться, но я не позволил.
Короткая, весёлая борьба закончилась тем, что она пыхтела на смятых простынях, а я прижимал её к себе спиной. Мы лежали на боку, её затылок упирался мне в плечо, а моё тело полностью накрывало её сзади.
Когда она перестала сопротивляться, мои пальцы скользнули по её спине, к татуировке — синим птичьим крыльям, расходящимся от позвоночника.
Я поцеловал их, затем медленно двинулся выше. Её кожа покрылась мурашками, а дыхание стало отрывистым. Мои губы сомкнулись на мочке её уха, потом я впился зубами в нежную кожу у основания шеи.
— А-а-а! Опять засосы оставишь, варвар! — возмутилась она, но в её голосе не было злости, только притворное негодование.
— Тише, Синицына, ты внедрилась в опасную банду и это часть твоего прикрытия, — прошептал я и смял большую сочную сиську. Поиграл с сосочком, тот напрягся под моими пальцами.
— Так я работаю под прикрытием или арестована? Не улавливаю логики!
— Не выделывайся.
Я шлёпнул её по заднице — звонко, так, чтобы ладонь оставила лёгкий розовый отпечаток.
— Ай! — она дёрнулась. — Да ты совсем охренел!
— Это только начало, — усмехнулся я, чувствуя, как её тело разогревается, а пульс учащается.
