Архонт росский (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Почему не ты? — спросил Сергей.

— Потому что я все еще считаюсь человеком Самонаса, — пояснил проэдр.

— Считаешься? — поймал его на слове Сергей.

— Для нашего дела логофет дрома важнее паракимомена.

«Ой, что-то тут нечисто», — подумал Сергей.

Похоже, должность императорского постельничего скоро станет вакантной. Если уже не стала.

— Что еще? — спросил проэдр.

— Пропитание. Вино. Фрукты. Пленных, что у нас сейчас, выкупать станете?

— По старым ценам?

— Угу.

— Приемлемо.

— Тогда по откупу все, — сказал Сергей. — Теперь обо мне.

— Ожидаемо, — усмехнулся проэдр. — Слушаю тебя…

Торговались куда дольше, чем по поводу выкупа. Но в итоге сошлись на том, что Сергей получает титул спафарокандидата, который примерно соответствовал рыцарскому титулу, то есть — мелкой знати. Помимо прочего этот титул давал разрешение на приобретение недвижимости и земли, плюс небольшой пансион. Что, в свою очередь, давало право на сниженные пошлины.

Из минусов: с дохода было положено отстегивать церкви. Не десятину, конечно, а процентов пять. Но надо. Это Сергей по прежней жизни знал. Церковь — сила. Все документы Сергею должны были выправить сразу после подписания договора между империей и Русью. Вернее, не так: между императорами и варяжской русью Олега с коллективом словенских вождей. Вроде мелочь, но мелочь критическая, поскольку условия договора вроде разрешения на торговлю, питание за счет принимающей стороны, права на справедливый суд и прочие приятные опции распространялись только на русь. Прочим — отступное, безопасный проход домой, и на этом все.

— Ей-богу, будь Юлия жива, отдал бы за тебя замуж! — заявил Пиперат, когда они покинули кабинет проэдра. — Умеешь ты себя отстоять.

— Не только себя, — уточнил Сергей. — Своих — тоже.

Патрикий остановился. Повернулся к Сергею, глянул в упор:

— А я тебе кто, Сергий?

— А это сам решай, — холодно произнес Сергей. — Как скажешь, так и будет.

— Мне надо подумать, — проговорил патрикий, отворачиваясь.

— Подумай, — согласился Сергей.

Они миновали галерею, двери с замершими по сторонам этериотами и вышли во двор. Здесь царила приятная прохлада, журчал фонтан.

— Ты же понимаешь, что ты теперь — ромей? — немного напряженно спросил патрикий.

— Еще нет, — Сергей зачерпнул ладонью из фонтана. Вода была прохладной, но немного попахивала. Пить ее не стоило, но рыб в пруду она устраивала.

— Будешь, — отмахнулся Пиперат. — Так или иначе, но договор с вами будет подписан.

— Если ты об этом… — Сергей постучал по перстню «от логофета дрома».

— Ты получишь другой, — сказал патрикий. — Поважнее.

— Довольно было бы и кольца спафарокандидата. Но я не намерен останавливаться. Кандидат, на мой взгляд, в моем титуле лишний.

— Это можно устроить. Но не быстро. И не просто.

— Не забудь познакомить меня со слугой василиссы, — напомнил Сергей. — Она и впрямь имеет такое влияние на супруга?

— Имеет, — подтвердил Пиперат. — Если она, логофет Имерий и патриарх выскажутся в пользу соглашения, василевс противиться не станет.

— Патриарх?

— Я же тебе о нем рассказывал. Он умеет видеть будущее. Вдобавок он — исповедник Льва…

— Сколько? — спросил Сергей напрямик.

— Подарок, — усмехнулся патрикий. — Это я беру на себя.

— Значит, ты решил?

— Решил! — твердо произнес патрикий.

Сергей сжал его предплечье влажной рукой, ощутив одновременно цепкий хват на собственной руке.

Открытым оставался вопрос: можно ли доверять ромейскому аристократу?

Но этот вопрос Пиперат закрыл сам.

— Завтра вместе сходим к святейшеству, — сказал он. — Заодно и клятву пред лицом Господа принесем. Или, может, хочешь, чтобы я тебя усыновил? — Николай ухмыльнулся.

— Думаю, у тебя и без того наследников хватает, — в свою очередь ухмыльнулся Сергей.

Они друг друга поняли. И это было важно. Потому что если для самого Сергея титул спафария был практически потолком карьеры, то Пиперат вполне мог подняться и до ипата, а то и до экзарха. Что, в свою очередь, открывало феерические перспективы. И если о том, каков из Пиперата полководец, Сергей мог только догадываться, то губернатор из патрикия получился бы превосходный. Для своих.

— Пойдем, — сказал будущий ипат. — Познакомлю тебя с нынешним фаворитом Угольноокой. Его зовут Константин Пафлагонец. Нет, это не то, что ты подумал. Его орешки давным-давно скормили червям. Но это тот евнух, которого прочат на место Самонаса. Так что будь с ним осторожней.

Значит Самонас — все?

— Да. И на этот раз, похоже, окончательно. Причем за клевету на Пафлагонца, который скорее всего займет место опального патрона.

— Если это так, то нам стоит заглянуть домой, — сказал Сергей.

— Зачем? Его покои здесь неподалеку.

— Подарки, — лаконично ответил Сергей. — Или ты знаешь лучший путь к сердцу евнуха?

— Не знаю. Ты прав. Эй! — позвал он пробегавшего мимо служащего. — Ты…

— Стратор Нимий к твоим услугам, благородный дом!

— Давай-ка, Нимий, распорядись, чтобы нам подали носилки. — И Сергею: — Знаю, ты предпочел бы передвигаться верхом, но так будет пристойней.

Красавец. Обычно внешность у евнухов так себе. Однако Константин из Пафлагона был хорош. И собой, и манерами. И никакой писклявости. Атлетическое телосложение. Может, его кастрировали уже после пубертатного периода?[1]

— Чем я могу быть полезен благородному Николаю Синадину?

— Хочу, дом, познакомить тебя с моим другом Сергием из россов.

— Ты — росс? — Фаворит василиссы с интересом взглянул на Сергея. — Из тех, что сейчас громят наши предместья?

— Из тех, — признался Сергей. — И я сейчас здесь, чтобы уладить это недоразумение. И потому не откажи в любезности, прими этот скромный дар варвара-росса в знак моего искреннего расположения!

Косметический набор. Гребни, коробочки, шкатулочки, резьба, оправа, инкрустации. Мастерская работа. Но главное не работа, а материал. Бивень мамонта.

— Похоже на слоновую кость, — проговорил «варвар из Пафлагона», разглядывая гребень. — Но не она…

— Ты почти угадал, господин, — похвалил Сергей. — Это тоже бивень, но бивень зверя, которого никогда нет и не будет в империи.

— Почему?

— Потому что он не переносит жары и обитает там, где снег лежит большую часть года. Вот посмотри, — Сергей показал на крышку шкатулки. — Это он. Зверь сей больше элефанта и с головы до ног покрыт длинной шерстью, которую не пробить ни одним известным оружием, кроме разве что боевых орудий. Но орудие невозможно доставить в край лесов и болот, где обитают эти громадины. Вдобавок они очень умны и чутки: ни один человек не может подобраться к ним незамеченным. Увы, осталось их совсем немного, ведь жизнь на далеком севере нелегка, а потомство они приносят крайне редко.

— Как же тогда добыли это? — Константин постучал по крышке.

— Иногда случается так, что мерзлый лед над топями не выдерживает веса гиганта и зверь проваливается в болото и застревает в нем. Сородичи подкармливают его, потому что умны и заботливы, как не многие люди. Но в конце концов зверь гибнет, и тогда его семья уходит и приходят северные люди, настоящие лесные дикари, и после долгой и тяжелой работы отделяют бивни зверя и меняют эти бивни на железные ножи, топоры и иные нужные им вещи, — столько, что хватает на всю жизнь не только им, но и их внукам, поскольку бивни гигантов огромны. Пара может весить более десяти талантов.

— Занятная история, — любимец василиссы провел гребнем по волосам, похвалил: — Отменно скользит. Благодарю тебя, дом Сергий, за увлекательный рассказ и за уникальный дар.

— Ты прав, дом Константин, — вмешался Пиперат. — Этот дар действительно уникален. Подобного нет ни у кого южнее Данубия.

— Это всего лишь вещи, — сказал Сергей. — Дружба — вот что настоящая ценность. И мир. Мы, россы, не булгары. Нам не нужны земли империи. Мы хотим справедливой торговли. Чтобы и нам и вам было хорошо.