Вадбольский 4 (СИ) - Никитин Юрий Александрович

На этот раз головокружение совсем лёгкое, на мгновение ощутил себя в тесном рыбьем пузыре, но раздвинул руки и ноги, плёнка отлипла от лица, я невольно сделал вдох, воздух легко проходит в обе стороны, и вышагнул из пузыря, сразу уткнувшись в стенку тесного помещения.

— Это было рискованно, — прокомментировала Мата Хари.

— Ты бы на такое не пошла?

— Нет, конечно, — ответила она возмущённо. — Я что, дура неграмотная? Все расчёты показывают…

— Вот потому природа и создала биологическую жизнь, — сообщил я, — а не вас, таких умных.

Она озадачено замолчала, а я, стараясь воплотить идею в реальность, распластал площадь пузыря по стене, придвинул к ней всякую рухлядь, чтобы никто даже случайно не ткнулся лбом в эту стену. Хотя не думаю, что пузырь пропустит кого-то ещё, я уже как бы свой, поднабрался бозонной или тёмной энергии, а другой не ответит на «свой-чужой». Хорошо, если просто не среагирует.

Наконец вышел из кладовки, занятые работой мужики заметили меня, лишь когда я подошёл ближе, сильно удивились, я сказал отечески «Работайте, работайте», прошёлся вдоль цепочки перегонных камер, дал кое-какие указания и пошёл наверх.

Графиня, кто бы подумал, не в своем будуаре перед зеркалом и с разложенной по всему столу косметикой, а в большой комнате на втором этаже, уже переоборудованной под кабинет.

Я на цыпочках подкрался сзади. Она сосредоточенно сличает списки полученных ингредиентов с тем перечнем, что я пересылаю ей периодически. Какой же я молодец, даже женщин заставляю работать, к тому же сумел заинтересовать, сейчас даже Сюзанна очень даже замотивирована, а графиня так и вовсе нашла себе занятие, которое делает её нужной и неоценимо важной в высшем свете.

Я тихонько поцеловал её в оголённую шею, графиня вздрогнула, но женским чутьем ощутила кто сзади, счастливо заулыбалась.

— Барон… Как я по вам соскучилась!

— Взаимно, — сказал я.

Она поднялась, с наслаждением выпрямилась, явно долго сидела над бумагами, закинула мне руки на плечи, красивая, женственная и понимающая, что мужчина желает.

— Кофе? — спросила она. — Или проголодался?

— Хватит и кофе, — ответил я. — Если к нему горка пирожков.

Она засмеялась, прижалась грудью, положив голову мне на плечо. Я обнял крепко и чувственно,

— Всё на ходу, барон?

— И не снимая лыж, — ответил я ей в тон.

Она улыбнулась, хоть и не знает этот анекдот, но догадывается по фразе. Служанка вскоре принесла кофе и горку печенья, пирожки всё-таки лучше лопать горячими, графиня усадила меня на диван и начала рассказывать, как идёт дело с продажей болеутоляющего зелья.

Я взял чашку в обе ладони, ещё не озябшие, но весь день серый и зяблый даже с виду.

— Дорогая, прости, что перебиваю, но с микстурой пора заканчивать, не дикари же лохматые? Переходим на порошки. Их легче перевозить, складировать, расфасовывать…

Она осторожно взяла свою чашку поменьше, вскинула брови, взгляд стал настороженный.

— Хочешь расширить?

— Сразу схватываешь, — одобрил я. — А потом нужно вообще перейти на таблетки.

Она переспросила с непониманием:

— Таблетки? Что это?

Я быстро осушил чашку, кофе хорош, горячий и крепкий, самое то в такую погоду.

— Я тебе уже рассказывал, тот же порошок, но спрессованный в твёрдые комочки определённой формы, веса и размера. Я уже заказал станок для прессования, скоро к тебе привезут, не удивляйся. Таблетки — самая удобная форма для продажи! Там всё заранее отмеряно, сформировано, нельзя налить больше или меньше. И перевозить легче на большие расстояния.

Она внимательно смотрела в моё лицо.

— Вижу, ты размахнулся…

Я кисло улыбнулся.

— На горизонте война, болеутоляющие будут спасать жизни. А потом снова увеличим производство против простуд и болей в желудке. Наша артель в подвале такие объёмы уже не потянет.

На моё удивление она лишь кивнула, а голос прозвучал твёрдо:

— Я уже подумывала насчёт здания одной заброшенной фабрики по пошиву одежды. Они давно разорились, а за аренду земли платят… У нас даже без расширения, о котором говоришь, уже тесно, едва-едва справляемся, в две смены работают люди.

— Прекрасно, — воскликнул я. — покупай.

Служанка по её жесту наполнила из кофейника мою чашку, другой рукой я схватил в горсть печенье.

— Я такая, — ответила графиня мирно, — потому что ты такой.

— Спасибо за оценку, — сказал я, — но раз мы оба такие деловые и хваткие, то развернёмся, ещё как развернёмся!.. По Петербургу ты сеть уже раскинула, теперь приступай к освоению матушки России! У нас ещё долго не будет конкурентов.

Её глаза загорелись, до чего же люблю женщин, что не только женщины!

Глава 7

Вылезая из постели графини, сообщил, что теперь у неё всегда будет охрана ещё и от меня. Не волнуйся, дорогая, ты её даже не увидишь, она достаточно деликатная, но внимательная, её ничто не отвлечет от своих обязанностей.

Она смущённо улыбается, верит и не верит. До неё уже наверняка дошли слухи, что я прикрыл великого князя Александра от террористов, но одно дело показать себя героем, другое — организовать охрану объекта или человека, здесь нужны совсем другие способности.

Но как бы то ни стало, но Кряконявлик, усиленный боевым лазером и под стелс-режимом продолжит мониторить окрестности её особняка, а если я не буду успевать, то разрешаю ему действовать в рамках инструкции, да не подведёт его лазер на синих кристаллах!

Вернулся в свой подвал тем же прекрасным способом. Хотя мурашки всякий раз бегут по спине, я же в какой-то мере трусливый интеллигент, хоть никому и не показываю, но как же это прекрасно шагнуть из одного места в другое, расположенное в сотнях верст!

Едва я выбрался из подвала и вышел во двор, с охранной вышки прокричали:

— Ваше благородие, в нашу сторону прёт автомобиль с гербом рода Карницкого!

— Один?

— Да!

— Бди.

Ко мне подбежал Перепелица, козырнул, глаза полыхают азартом, готов встретить хоть целую армию, взгляд его зацепился за то место мундира, где раньше красовался орден.

— Ваше благородие…

— Что? — спросил я, потом понял, отмахнулся. — Да-да, «Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается», помню-помню. Но я не военный, я скромный учащийся, кадет, потому на меня это правило пока не распространяется. И золотое оружие, как видишь, пусть полежит в кладовке, где никто не сопрёт.

Вид у него стал несколько обалделым, дескать, а нет ли у меня ещё орденов, за успешные тайные операции их выдают, но не носят, чтобы не показать врагам Отечества, кто за что отвечает.

Автомобиль приблизился к воротам, охранник вышел, придирчиво спросил хто и куды, только потом распахнул ворота.

Автомобиль въехал во двор, вышел очень неприметный человек, я его раньше не видел, подошёл к крыльцу, где на верхней ступеньке с пренебрежительным интересом смотрю на него я.

— Барон Вадбольский? — сспросил он. — Я виконт Забелин. Граф Карницкий просил меня сообщить вам, раз уж еду мимо, что изволит назначить встречу с бароном Вадбольским.

Я помолчал, продолжая рассматривать его с прежним пренебрежением, хотя он виконт, повыше меня титулом, но раз уж выполняет поручение или просьбу Карницкого, то по статусу ниже.

— Вы не так поняли, — наконец обронил я. — Или граф вам не так объяснил. На самом деле это я изволю или не изволю принять его нижайшие извинения и выплату репараций.

Он дёрнулся, судя по его лицу Карницкий в самом деле, стыдясь сказать правду, повернул так, что это он снисходит до общения со мной, чему виконт легко поверил, ведь я всего лишь захудалый барон, вчерашний баронет.

— Но, — сказал он нерешительно, — как я понял, граф заинтересован в разговоре с вами. Как вы относитесь к… встрече?

— Виконт, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно, ну трудно мне хамить незнакомому человеку, да ещё тому, кто мне ничего плохого не сказал и не сделал, однако надо, не я такой, а вся эволюция такая, даже ботанов растит с острыми зубами. — Видимо, вы были очень заняты своими делами, не сомневаюсь, что очень важными, потому от вас ускользнули нюансы наших отношений с графом.