Таможня дает добро (СИ) - Батыршин Борис

— Броненосный таран. — уверенно определил я. — Напоминает американский «Манассас» времён их гражданской войны, или «Катадин» — этот был построен позднее, в девяностых. Только, в отличие от них, сработал ровно так, как т задумывали строители — видал, как «Хассавер» опрокинулся?

Необычное судно тем временем закончило поворот. Дым из палубы повалил гуще — похоже, подумал я, канониры «Хассавера» сумели напоследок сбить ему трубу, и теперь клубы угольной копоти должны мешать столпившимся на мостике людям, — и тоже развернулся в сторону Маячного Мыса.

«Латр» том временем развил предельный ход. Всплески от падения его снарядов вставали между спешащими к берегу шлюпками, но попаданий пока видно не было. Я, не выпуская румпеля, приподнялся на цыпочки, пытаясь получше разглядеть происходящее.

— Хочет таранить шлюпки! — крикнул Казаков. — Молодец девчонка, так она их вмиг перетопит! Не зацепили бы только её на мостике, вон, как палят…

Действительно, борта шлюпок окутались дымками винтовочных выстрелов — солдаты увидели несущегося на них железного носорога и опорожняли патронные подсумки в безнадёжной попытке затормозить его бег. Вот «Латр» с разгону ударил шлюпку шпироном, и я даже на таком расстоянии услышал отчаянные, полные смертельного ужаса вопли.

— Мочи козлов! — Пётр в азарте потрясал кулаком. — Так их, дави, как тараканов!..

«Латр» тем временем смял вторую шлюпку, а выпущенный с дистанции в полтора кабельтова снаряд в щепки разнёс третью. Таможенный крейсер вильнул, выписывая правый коордонат, и нацелился форштевнем на следующую цель. Ею оказался паровой катер — обречённая посудина заложила крутой вираж, стремясь уйти от удара, но кованый шпирон настиг его и расколол пополам. Вспухшее белоснежное облако из разбитого котла, вопли обваренных паром — а «Латр», подмяв под себя обломки, уже двигался дальше, к новой жертве.

— Слушай, куда это они нацелились? — Казаков ткнул пальцем в «Наутилус». Броненосный таран полз в сторону таможенного крейсера, дистанция между кораблями была уже не больше мили.– Точно, идут Дзирте напересечку!

Решение созрело сразу.

— Пётр, становись к румпелю, скорее! Правь на эту каракатицу, и смотри, не сворачивай! Я сейчас!

* * *

— Меннерс, раздать оружие! — скомандовала Дзирта.- Огонь по шлюпкам, беглый!

По палубе забухали матросские башмаки, заскрипел ключ, отпирая цепь, пропущенную через спусковые скобы стоящих в пирамиде карабинов. Мичман, размахивая большим револьвером, расставлял стрелков вдоль фальшборта, и Роман видел, как вздрагивали от выстрелов сгорбленные за коечными сетками спины. Со шлюпок огрызались винтовочным огнём — пули часто цвиркали над головами, дырявили паруса, с жестяным звуком пробивали кожуха вентиляторов, откалывали щепки от бортов висящих над палубой шлюпок. Одна из них прожужжала у Романа над ухом, обдав кожу волной горячего воздуха. Он хотел пригнуться, спрятаться за нактоузом — но, увидев прямо стоящую на мостике Дзирту, остался на месте, лишь инстинктивно втянул голову в плечи.

На полуюте рассыпчато затрещало, лязгнуло, снова затрещало. Роман обернулся — двое матросов развернули на тумбе картечницу и поливали шлюпки свинцом. Устроившийся на носу вельбота стрелок выронил винтовку, схватился за простреленную грудь и повалился за борт; его место заняли дво, и после их залпа наводчик у картечницы повалился на палубу, орошая выскобленные добела доски фонтаном крови из простреленной гортани. Второй номер замер, и явно не понимая, что делать дальше.

— Мичман, к митральезе! — крикнула Дзирта. — Бейте по шлюпкам!

Корпус «Латра» содрогнулся от удара — кованый шпирон расколол пополам очередную шлюпку, и до мостика донесся многоголосый вопль людей, идущих ко дну под грузом навьюченной на них амуниции. Меннерс, кинувшийся было к замолчавшей митральезе, полетел с ног — и так и остался лежать с растекающейся вокруг головы ярко-красной лужей.

Этого Роман вынести уже не мог. Он на руках, не касаясь подошвами трапа, съехал на палубу, и перескочив через труп мичмана,в три прыжка оказался возле картечницы. Налегая на обтянутый кожей плечевой упор, повернул орудие в сторону уцелевших шлюпок, рыкнул на

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

Грохот винтовочных стволов слились в короткий оглушительный треск, в паре футов от шлюпки вода вскипела от удара сразу шести пуль. Роман подправил прицел и ещё раз рванул спусковой рычаг.

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

Т-д-д-дах- ах!

Клац!

На четвёртой очереди картечница захлебнулась. 'Чего встал, баран, заряжай! — заорал Роман на второго номера, застывшего в обнимку с пустым патронным коробом, и тут с мостика донёсся крик Дзирты, усиленный раструбом матюгальника:

— «Суан» с правого крамбола, в шести кабельтовых! Идёт прямо на нас! Весь огонь по нему!

Роман оторвался от прицела — и увидел накатывающийся из дымного облака броненосный таран. Он шёл прямо на «Латр» в своём боевом, полупогружённом положении, и высокий пенный бурун окатывал переднюю надстройку, захлёстывая ноги стоящих на ней людей. Роман со скрипом развернул картечницу на новую цель, помог опомнившемуся заряжающему вколотить в приёмник патронный короб, и в этот момент между ним и атакующим кораблём мелькнуло что-то мелкое, оставив за собой полосу серого дыма. Он обернулся — неизвестный снаряд пролетел над шлюпками и разорвался в полосе прибоя, подняв клубы бурого дыма.

* * *

Дверь, ведущая из кокпита в единственную каюту, со скрипом распахнулась, и из полумрака, который едва рассеивали солнечные лучи, едва просачивающиеся через крошечные иллюминаторы, навстречу мне сверкнул две пары женских глаз — широко распахнутые, полные отчаянного страха и любопытства.

— Серж, что происходит? — Тави, вспорхнув с койки, кинулась ко мне. Волосы у неё были растрёпаны, щёки все в дорожках от невысохших слёз. — Я не могу, не могу так, мне страшно! А те несчастные, на «Морской звезде» — они все погибли, да?

И припала к моей груди, содрогаясь от рыданий. Вера Павловна ласково взяла её за руку.

— Тави, милая, нужно успокоиться и немного подождать. Когда всё будет позади, мужчины обязательно нам скажут. Так ведь, мастер Серж?

— Да, конечно, мадам… — я сделал попытку высвободился, но не тут-то было — Тави вцепилась в мою шею, как спасательный круг. Секунды стремительно утекали, и мне ничего не оставалось, кроме как осторожно разнять эту хватку. Вера Павловна обняла рыдающую Тави за плечи и увлекла в дальний угол каюты, я же приподнял крышку люка и вытащил из подпалубного ящика длинную, завёрнутую в полиэтиленовую плёнку трубу с утолщением на одном конце. За трубой последовал другой свёрток, поменьше, и пара брезентовых армейских ранцев. Женщины, притихнув, наблюдали за моими действиями.

С палубы донёсся рык Казакова — «Серёга, скорее, они уже близко!» — и я решился.

— Извините, мадам, мне нужна ваша помощь.

— Конечно. — она у улыбнулась, как мне показалось, ободряюще. — Нужно будет стрелять?

— Что вы, мадам, конечно нет… в смысле, не совсем. Видите эти штуки?

Я открыл ранец и продемонстрировал четыре реактивные гранаты, уложенные в ячейки.

— Когда я скажу — вынимайте по одной, снимайте с головной части предохранительный колпачок и подавайте мне через дверь.

— Хорошо, Серж. — она снова улыбнулась. — Не беспокойтесь, я всё сделаю.

— Вот и ладно, только ни в коем случае не высовывайтесь наружу. Это ясно?

Она кивнула, но я уже лез наверх, волоча за собой тяжеленный свёрток.

Закрепить на заранее прикрученном к палубе зажимам треногу и взгромоздить на неё двухпудовую трубу станкового гранатомёта было делом двух минут. Пётр наблюдал за моими манипуляциями с весёлым изумлением.