Фаберже 1 (СИ) - Хай Алекс

Лена приняла бумагу со списком так, словно это был Святой Грааль. Кажется, сестрица от волнения забыла, как дышать.

— Это будет честь для нашего дома, ваше императорское высочество, — поклонился отец.

— Отлично, — князь кивнул помощнику. — Оплату переведём авансом — половину сейчас, половину при получении. Мой адъютант сейчас выпишет чек от моего имени.

Князь повернулся к выходу. Сделал несколько шагов, но неожиданно обернулся.

— Кстати, Василий Фридрихович. Мой дядя рад тому, что та ситуация с подменой артефактов разрешилась и виновный найден.

Двери за ними закрылись. Лена посмотрела на меня:

— Саш. Это же…

— Да, — кивнул я. — Это всё меняет.

Фаберже возвращались.

И возвращались с размахом.

После обеда приехали ещё одни незваные гости.

Я сидел в кабинете отца, разбирая почту, когда Лена постучала в дверь:

— Пап, Саш… Приехал представитель Хлебниковых.

Мы с Василием переглянулись.

— Хлебниковых? — переспросил он.

— Да, колоритная парочка в пиджаках. Говорят, по важному делу. Хотят поговорить с вами…

Я откинулся на спинку кресла. Хлебниковы, значит. Как вовремя.

— Проводи их в переговорную, пожалуйста. Мы сейчас спустимся.

В переговорной нас ждали двое мужчин.

Первый — лет сорока пяти, грузный, с залысинами, в дорогом костюме. На пальце — массивное артефактное кольцо-печатка. Он смерил нас взглядом опытного дельца.

Второй — моложе, лет тридцати, худощавый, в очках, с портфелем в руках. Явно юрист или помощник.

Оба поднялись при нашем появлении.

— Василий Фридрихович! — первый протянул руку с широкой улыбкой. — Позвольте представиться — Иван Петрович Соколов. Управляющий делами дома Хлебниковых. Это мой помощник, Григорий Семёнович Крылов.

Отец пожал руку — сдержанно, формально:

— Здравствуйте, господа.

Мы расселись. Я — рядом с отцом. Лена — справа, с блокнотом.

Соколов устроился напротив, положив руки на стол. Крылов сел рядом, достал из портфеля папку с документами.

— Благодарим, что нашли для нас время, — начал Соколов. Голос у него был приятный, располагающий. Но в глазах — холодный расчёт. — Знаем, как вы сейчас загружены. Вчерашняя презентация — просто триумф! Поздравляем!

И ни слова извинений о том, что они явились без предупреждения. В приличном обществе — дурной тон.

— Благодарю, — сдержанно кивнул Василий Фридрихович.

— Павел Иванович был там лично, — продолжил Соколов. — Очень впечатлён. Говорит, отличная работа. Инновационный подход. Смелое решение.

Его улыбка стала шире:

— Собственно, поэтому мы здесь. У нас есть взаимовыгодное деловое предложение для Дома Фаберже.

Отец молчал, ожидая. Соколов наклонился вперёд:

— Василий Фридрихович, вы сейчас на пике успеха. Спрос на вашу разработку огромный. Но производственные мощности ограничены — все это понимают. Вы не сможете покрыть весь рынок своими силами…

Он сделал паузу для пущего эффекта:

— Мы предлагаем партнёрство. Дом Хлебниковых готов предоставить свои заводы, мощности, оборудование. Мы возьмём на себя массовое производство. Вы — контролируете качество, дизайн, бренд. Прибыль делим шестьдесят на сорок. Шестьдесят — нам, сорок — вам. Сами понимаете, заводские мощности потребуют от нашего патрона огромных вложений…

Я посмотрел на Крылова. Тот открыл папку, достал договор — толстый, на десятках страниц — и положил в центр стола.

— Мы уже подготовили проект соглашения, — Соколов подвинул документы к отцу. — Можете ознакомиться. Всё честно, прозрачно.

Уже подготовили, какие умницы. Суток с презентации не прошло — а они уже обо всём позаботились.

Василий взял договор и пролистал первые страницы. Лицо оставалось невозмутимым, но я видел, как напряглись скулы.

Я тоже заглянул в документ. И сразу увидел подвох.

Пункт о передаче технологии — патент должен быть расширен на Хлебниковых, а не остаться за Фаберже. Пункт об эксклюзивности — мы не могли работать с другими заводами. Пункт о длительности контракта — пять лет без права досрочного расторжения. А в случае расторжения — выплата неустойки в размере трёхсот тысяч рублей…

Они нас совсем за идиотов держали?

И самое интересное — скрытый пункт о том, что в случае невыполнения обязательств — а они были прописаны очень жёстко — Хлебниковы получали право на использование нашей технологии в счёт компенсации.

Василий вернул договор в центр стола.

— Интересное предложение, — он положил руки на стол. — Но нам нужно время подумать.

Улыбка Соколова чуть поблёкла:

— Время? Василий Фридрихович, рынок не ждёт! Конкуренты уже копируют вашу идею. Через месяц появятся аналоги. Нужно действовать быстро.

— Желаю им удачи, — отозвался я. — Технология запатентована. Любое копирование обеспечит иск в суд.

Соколов посмотрел на меня как на умалишённого.

— Александр Васильевич, патентные ограничения легко обходятся…

— Тем не менее, — отец не изменился в лице, — ваше предложение слишком серьёзно, тем более что сделано без предварительного согласования вашего визита. Мы должны его обдумать.

Соколов переглянулся с Крыловым. Потом снова посмотрел на отца:

— Понимаю. Но учтите — наше предложение ограничено по времени. Хлебниковы рассматривают и другие варианты. — Лёгкая угроза. Завуалированная, но ощутимая. — Бизнес, Василий Фридрихович. Чистый бизнес…

Я откинулся на спинку стула.

Отец молча посмотрел на меня. Я едва заметно покачал головой. Он повернулся к Соколову:

— Иван Петрович, благодарим за предложение. Но нам действительно нужно время. Неделя. Может, две. Мы изучим договор, проконсультируемся с юристами.

Лицо Соколова стало жёстче:

— Две недели — это долго.

— Это наши условия, — Василий проявил неожиданную твёрдость. Молодец.

Соколов медленно кивнул:

— Неделя. Больше ждать не будем.

Он встал. Крылов собрал документы, закрыл портфель.

— Будем ждать вашего ответа, Василий Фридрихович.

Они направились к выходу. Дверь закрылась.

Василий снова взял договор, пролистал ещё раз:

— Здесь капкан на каждой странице. Никуда не годится!

— Знаю, — кивнул я. — Видел. Особенно пункт о передаче технологии в случае невыполнения обязательств.

Лена записывала что-то в блокнот:

— Шестьдесят на сорок тоже звучит не очень… А если учесть все скрытые пункты, то это вообще грабёж! Через год мы окажемся в полной зависимости от них. А через два — потеряем контроль над собственной технологией.

Отец бросил договор на стол:

— Они просто хотят нас поглотить.

— Нам нужен другой партнёр, — сказал я. — Кто угодно, но не Хлебниковы.

— Согласен, — кивнул отец. — Но кто?

— Будем думать.

Мы перебрались в кабинет отца.

Лена достала планшет с финансовыми расчётами. Отец налил себе кофе — крепкий, чёрный. Я отправил сообщение Ушакову с напоминанием о Хлебникове.

Денис ответил быстро.

«Что? Прямо так завалились? Без предупреждения?» — возмутился друг. — «Они очень крепко за вас взялись, Саш. Лови то, что я накопал. На почте».

Пока Лена раскладывала списки купцов, промышленников и других потенциально заинтересованных, мой телефон снова завибрировал. Уведомление о новом письме в ящике.

Я открыл. Во вложении был объёмный документ. Я открыл его с отцовского компьютера и вывел на экран.

— Ушаков прислал досье, — сказал я.

Отец и Лена придвинулись ближе.

Я начал читать вслух:

— Дом Хлебниковых. Основан в середине девятнадцатого века. Крупнейший производитель неартефактной ювелирки в империи. Заводы в Петербурге, Москве, Екатеринбурге… Около пяти тысячи мастеров.

Я пролистал дальше:

— Методы ведения бизнеса… О. Интересно. Поглощение фирмы Сазикова. Механизм: предложили партнёрство, Сазиков согласился, через год разорился из-за невыполнения договорных обязательств. Хлебниковы выкупили активы за тридцать процентов реальной стоимости.