Наследник пепла. Книга X (СИ) - Дубов Дмитрий

Остальные боги даже замерли, пребывая в шоке, так как их тоже накрыло ментальной волной боли. Но самое гнусное, что она даже не успела ничего сделать. Максвелл повредил ей глаза, а вместе с этим полностью вывел из битвы. Последние удары наносились уже, кажется, в бесчувственное тело.

И тут я чётко осознал: всё, шутки-то кончились. Бельзияр только ещё больше разошёлся. Он буквально хохотал, запрокинув рогатую голову к небу:

— А вы что думали? Что я вас всех не убью, что ли? Думали, не переиграю, и не уничтожу? Да что вы мне своей магией можете сделать? Ни хрена вы мне не можете сделать. Я есть безумие. Я — энергия, которая поглотит этот мир и превратит его в первородный хаос, в пучину крови. И вы мне больше ничего не сделаете. Здесь вас и настигнет ваша смерть. Не будет в этом мире больше никаких богов. Идите ко мне. Цып-цып-цып. Ну что же вы остановились-то, а? Что, боитесь меня?

Я не знал, что и подумать. Не знал, что сейчас можно предпринять. Визг Арахны уже умолк, и она даже перестала дергаться. По сути, только что на жертвеннике Бельзияра принесли в жертву богиню. И это был полный крах.

Если Бельзияр в таком состоянии способен убить богиню, это ж какая сила продолжает к нему стекаться⁈ Я только надеялся, что у Арахны хватит внутренних сил, чтобы выжить даже в такой ситуации.

Но Саламандра и Дракон лишь ожесточились и продолжили переть на Бельзияра. Они объединились с Грандом, но при этом, видимо, уже понимали: даже их слитный удар, по сути, ничего особо не изменит.

И в то же время сам Бельзияр начал постепенно выбираться из разлома. И это при том, что Сколотура всё продолжала сшивать его, стараясь не дать возможности безумному богу вырваться наружу. Делала она это почти незаметно. Вот только Бельзияру было всё равно на божественные потуги, он уже почувствовал вкус крови.

Мне даже показалось, что он специально всё так и задумал, чтобы подманить к себе богов. Ну а как ещё объяснить, что, казалось бы, каждый делает свою работу, но результата-то никакого нет? По крайней мере, положительного результата нет.

И тогда я постарался дотянуться мыслями до богини Сколотуры.

«Если я перестану сдерживать и отпущу сейчас разлом — вы сможете дальше заниматься тем, чем занимаетесь?»

«Да, конечно, смогу, — внезапно ответила мне богиня. — Но что ты собираешься сделать? Что ты можешь предпринять, если он уже настолько набрал силу, что даже богов убивает? Нас, богов, проводников силы этого мира? Что ты, обычный человек, сможешь сделать?»

«Да в том-то и дело, — ответил я, отыскивая нужные слова, — что я обычный человек. Именно человек из другого мира. Не отсюда. Я — носитель иных энергий. И если уж Бельзияр постепенно пропитался энергией мира и стал невосприимчив к ней, то я один из тех, кто сможет его уничтожить. Я уверен, что сочетание этих двух сил: привнесённой из того мира и с помощью подпитки от вашей я смогу это сделать. Поэтому мне нет смысла дальше сидеть и удерживать разлом. Мне придётся принять бой».

Сколотура лишь кивнула в ответ на мою речь, но я понял: она не верит в меня и в мои силы. С другой стороны, это и понятно. Она верит только в себя, в свою божественность, в свою силу, а в каких-то слабых людей совершенно не берёт в расчет.

Как если бы ли человек вдруг поверил, что какой-нибудь никчёмный таракан способен сделать что-то против огромного божественного существа. Что он может сделать? Да ничего. Его даже не заметят. В крайнем случае, потявкает, как моська на слона, и всё.

Вот только не из того теста был сделан я, как и все наши люди. Я отпустил разлом и поднялся. Гномы, глядя на это, разбежались, выкрикивая невнятные ругательства, и исчезли — видимо, вернулись к Белоснежке.

А я двинулся в сторону Бельзияра. И тут же получил преимущество, потому что безумный бог не обращал на меня вообще никакого внимания. Да на что там обращать? Букашка. Реально незаметная букашка, которая движется по периферии. Чем она может быть опасна?

А я тем временем подошёл к Гранду и увидел, что тот творит нечто выдающееся.

Отовсюду вырастали ледяные иглы, пытаясь прорасти внутрь Бельзияра. Со всех сторон летели всевозможные копья, стрелы, ледяные клинки, чуть ли не циркулярные диски из сверхтвёрдого льда. И всё это стремилось рассечь энергетическую структуру божества.

В конце концов, он не имел физического, материального тела. Он был воплощением чистой энергии безумия. И эта энергия вырывалась сейчас на свободу.

Гранд заметил, что я приблизился, и обернулся ко мне.

— Ничего не помогает, — покачал он головой. — Эту тварь ничего не берёт.

— Но есть кое-что, что мы можем сделать, — ответил я и выставил руку вперёд, ладонью вверх. Над ней загорелся небольшой комочек пламени, синего пламени. — Смотри, — сказал я, — это пламя принадлежит тому, нашему миру, это истинное пламя. Но энергия, питающая его, принадлежит этому миру. Пламя разных миров слилось в одной магии и стало гораздо сильнее, оно умножило мощь в несколько раз.

Я указал в сторону разрушенного мною жертвенника.

— Мой огонь смог разрушить алтарь Бельзияра, уничтожив его к чёртовой матери. И раз уж он смог уничтожить жертвенник, алтарь его концентрированной силы, значит, это пламя сможет разрушить и самого безумного бога. Но в одиночку я не вытяну, скорее всего. Не зря же мне в видениях показали тебя.

— Что ты от меня хочешь? — уставился на меня Гранд.

— Попроси силы у этого мира. Он поделится.

— Ты что⁈ — Гранд, кажется, опешил. — Мозги себе отморозил? Или сжег их к демоновой матери? Это же верная дорога к смерти.

— Я знаю, — ответил я, пожав плечами. — Но ты же хотел отомстить за своих? Да и потом, что за жизнь была у тебя на острове? Кого ты там убивал? Простых и ни в чём не повинных людей? А смысл? Да и вообще, какой смысл от всего этого прятаться головой в песок? Ничего не помнить и не знать? Лучше уж умереть, сражаясь, и уничтожить своего врага. Так хотя бы уйдёшь на перерождение с чистой совестью и лёгким сердцем. Будешь знать, что сделал всё, что мог, и даже больше, чем мог, и уничтожил тварь, которая терзала несколько миров.

— И что, — усмехнулся Гранд, — этот мир поделится своей энергией?

— Да. Это именно тот случай, когда мир сам готов делиться энергией, лишь бы уничтожить общее зло. То, что мы с тобой здесь чужаки, для него не имеет никакого особого значения. У нас есть оружие, и это оружие мы сами и наша внутренняя сила, привнесённая из другого мира. Просто нам не хватает мощи. Эту мощь нам готов подарить местный мир.

И вслед за этим я стал свидетелем того, что и сам делал несколько минут назад. Гранд свернул свои практически бесполезные атаки, опустился на колени, прижал руки к земле и закрыл глаза.

Вдруг прямо вокруг него появились и начали вращаться красивые снежинки. Сначала белые, но постепенно меняющие цвет, приобретающие синий оттенок с лазурным отсветом, примерно такой же, как у моего пламени.

Так прошла минута, может быть, две. После чего Гранд открыл глаза, из которых ударили синие столбы холодного света.

— Ну что ж, — проговорил он, поднимаясь, — а теперь потанцуем.

Мы встали бок о бок. У меня на руках плясали синие язычки пламени, переплетаясь между пальцами. А у Гранда точно так же мерцал и перекатывался между пальцами синий лёд: жидкий, текучий, подобный ртути. Что-то такое я уже видел у Белоснежки. У него тоже был жидкий лёд.

И только тут я полностью понял слова Гранда по поводу того, чтобы передать благодарность его потомку. Белоснежка действительно был родственником этого Гранда, его далёким-далёким потомком.

И мы сделали несколько шагов к безумному богу, который всё больше расходился и грохотал:

— Никто мне не ровня! Никто в этом мире не сможет остановить меня!

— Тогда привет тебе из соседнего, — сказал я.

И мы ударили с Грандом одновременно: синим огнём и жидким льдом.

Лёд, насытившийся мощью этого мира, но бывший изначальным льдом другого мира, принялся оплетать и сковывать энергетическую структуру Бельзияра. Он словно создавал ему тело, материальную оболочку, чтобы зафиксировать безумного бога в пространстве и не дать ему возможности метаться, уходя из-под удара.