Препод от бога (СИ) - Плотников Сергей Александрович

В общем, в итоге я сторговал хорошую старую телегу с очень высокими бортами — как раз такую, в какой передвигались торговцы между городами — и даже за отдельную плату еще прикупил к ней тент, который можно было на ночь между этими бортами натянуть. Не пятизвездочный отель, но если придется ночевать вне городов, четверо ребятишек как-нибудь улягутся! Мы с Леу и Лиихной собирались, по нашему старому обычаю, ночевать, греясь возле Ночки.

Точнее, это был наш старый с Леу обычай, но орчанка вполне могла разместиться с другого бока.

Я заранее был готов, что д’Артаньян опять начнет возмущаться — мол, не положено дворянину ехать на телеге! Но он без возражений полез внутрь на лавку, даже не начал требовать, чтобы его вместо Леу или Лиихны посадили на лошадей.

И мы двинулись в путь.

В телегу запрягли Ночку, потому что ей было все равно, какой вес тянуть, и дети на первом же привале завалили меня вопросами о големе — мол, ой, какая красивая, а можно погладить, а откуда такая?

Мне не хотелось рекламировать, что это именно моя жена — а то они запросто могли припомнить «Балладу об Избраннике Любви»!

Так что я сказал, специально для маленькой девочки, которую звали Анна Монт — и подмигнув парням постарше:

— Это не голем, а заколдованная принцесса. Злая мачеха превратила ее в страшную-престрашную каменную статую, а потом она приняла форму лошади, чтобы ее не так боялись. В магической Академии я надеюсь найти способ ее расколдовать и сделать снова прекрасной девушкой.

— Ой! — на глаза Анны снова навернулись слезы. — Бедненькая! — она начала всерьез всхлипывать.

Да уж, маленькая некромантша реально плакала по любому поводу! Ее спутники-мальчишки уже даже не реагировали — похоже, привыкли за столько дней.

Возможно, у девочки не все в порядке с кукушечкой. Интересно, в Академии есть маги, которые это лечат?

Кстати… а не помогут ли эти маги и Ночке тоже? Что если у нее не только магическая какая-то беда, но и обычная человеческая депрессия — просто очень глубокая? Еще хуже той, что была у Миры? Ночка-то провела в виде голема точно больше сотни лет — минимум двести, по информации Мишеля.

— А если серьезно? — спросил более богато одетый мальчик, Эдвин Олис.

— А если серьезно, то это тайна, — спокойно сказал я. — Причем не моя.

То, что это тайна в том числе и от меня, я говорить не стал.

Первой ночью нам пришлось остановиться на ночевку у костра: я рассчитывал все время ночевать под крышей, но телега просто не могла ехать даже по хорошей «королевской» дороге с той же скоростью, что и ненагруженная лошадь. А наши лошади шли налегке: Сливку с Лиихниной Грушей мы от поклажи освободили, прагматично перегрузив все на Ночку — да и не так уж много было той поклажи. Еще имелись скелетики, но скелеты способны бежать со скоростью лошадиной рыси, если их правильно запрограммировать, а Рагна — хороший программист.

Так что в пути нас задерживала именно телега. Ну ничего, я выехал с запасом и рассчитывал все равно уложиться в срок.

Леу вечером сразу же заявила, что побежит в лес «размять ноги» — и действительно убежала, но, по моей просьбе, не в виде крохотули-ящерицы, а в более устрашающем двухметровом виде. Оставшись со мной почти наедине — Лиихна по-прежнему изображала стоически немногословную орчанку-наемницу — дети тут же завалили меня вопросами. Как ни странно, они касались не моей жены-оборотня, а, в основном, их последующей учебы:

— А как там, в Академии?

— А учиться сложно?

— А где мы там будем жить? А как там кормят? А учителя строгие?

На некоторые вопросы я знал ответы благодаря Рагне и переписке с Академией, на какие-то — благодаря своему собственному опыту. Да, учиться сложно, жить будете в общежитии, кормят сносно, если подлизаться к поварам, можно получить добавку (последнее — универсальное правило, оно везде так).

А потом вдруг мальчик в поношенной одежде, Жан Ренье, тринадцать лет (вопреки моему первому впечатлению, он оказался самым старшим — Эдвину и д’Артаньяну было по двенадцать) вздохнул и сказал:

— Меня, наверное, сразу отчислят… Я даже читаю до сих пор с трудом!

— Ты что, даже в бесплатную школу не ходил? — удивился Эдвин.

— Ходил… Но надо было мамке по хозяйству помогать, так что я пропускал часто. У меня же восемь младших братьев и сестер! Или, может, уже девять…

— Ого! — оценил я. — Так ты, выходит, третий взрослый член семьи получаешься… И как они там все без тебя?

— Не говорите, — по-взрослому вздохнул Жан, — сам не знаю. Но мамка с папкой сказали, что точно надо учиться! Я как некромант кучу денег заработаю и всем помогу.

— Да ладно, ты правила Академии нормально прочел, — сказал Эдвин. — И дальше как-нибудь справишься! Анна вот совсем читать не умеет.

— Я умею! — воскликнула Анна. — Я знаю алфавит! А, бе… — она запнулась, покраснела и снова тихонько заплакала.

Я вздохнул.

— Знаете, ребята? Давайте я вас немного проэкзаменую, чтобы вы так не боялись перед Академией. Ну и позанимаемся заодно. У меня совершенно случайно с собой и Устав, и Правила внутреннего распорядка, и даже пара конспектов…

Да, я захватил с собой конспекты големовода и еще пухлый конспект по основам некромантии для Рагны: она специально подготовила для меня что-то вроде справочника, чтобы легче было ориентироваться в более продвинутой литературе. Ну, вот теперь и пригодится.

Так что я попросил Ночку сделать гриву поярче — она могла светить ровнее, чем костер — и начал при этом свете проверять знания своих подопечных.

И меня ждали сюрпризы!

Во-первых, Жан на самом деле читал и считал совсем неплохо — проблемы у него были именно с беглостью чтения, он вдумывался в каждую строчку, если не в каждое слово. Писал тоже с большим трудом, но неожиданно грамотно и даже каллиграфическим почерком. Только металлическое перо держал странно.

— Я очень старался, на песке палочкой отрабатывал, — пояснил он.

А вот Эдвин, несмотря на свое бахвальство, хоть читал и бегло, писал с большими ошибками, а считал еще хуже — еле-еле таблицу умножения до пяти знал! Жан, для сравнения, знал наизусть таблицу до двадцати. Опять же, «я старался, учил наизусть, когда отцу помогал».

У Д’Артаньяна не было проблем ни с чтением, ни со счетом, хотя отвечал он мне через губу и всем своим видом показывая, что не очень-то я ему нравлюсь, он меня терпит только чтобы до Академии добраться. Он даже мог решать уравнения с неизвестными и вообще показался мне крайне неглупым парнем, хотя и не таким умником, как Жан — частенько отвечал с ошибками. А вот Жан, кажется, ошибок не делал вообще: если он чего-то не знал, то говорил, что не знает, а если уж брался отвечать на вопрос, то давал только правильный ответ.

Ну и наконец Анна, или Аня, как я ее быстро стал называть. Когда девочка кое-как высушила слезы, выяснилось, что она отлично справляется с четырьмя арифметическими действиями в пределах сотни и даже знает, что такое процент. Но не умеет читать и ничего не знает об окружающем мире! Точнее, искренне уверена, что вокруг во множестве бегают демоны, драконы, заколдованные принцессы, темные маги и так далее. Она даже Академию представляла весьма смутно и очень удивилась, когда ей сказали, что там придется постоянно читать и считать.

— А ты как думала? — спросил я. — Что над тобой взмахнут волшебным посохом — и ты сразу станешь ученой некромантшей?

— А разве нет?

— Нет.

Я приготовился к потоку слез, но она вместо этого, кажется, задумалась.

— Где же ты росла такая? — воскликнул Эдвин. — В темном чулане? Одни сказки слушала и мешки с зерном считала, как Золушка?

Я слегка удивился, что он до сих пор не знает, но задним числом понял: похоже, Аня столько плакала, что они даже не смогли ее расспросить о ее прошлом!

— Да… — тихо сказала девочка. — Все так. Только мешки считала не я, а господин младший управляющий, а я училась. А потом он увидел, как я играю с трупиком крысы, и написал в Академию…