Шоу продолжается (СИ) - Кас Оксана

Дедуля тяжело вздохнул. Хару понял, что его переспорили и больше настаивать он не будет. Контракт подписали.

И тут же перешли к работе. Они пересели за стол, Хару сразу озвучил свой главный запрос: максимально обезопасить себя от зависимости отца. Ну, и предоставил своему новому адвокату контракт с New Wave.

Дедуля пил воду, Хару с отцом и сыном Чо выпили пару литров кофе, секретарша постоянно приносила распечатанные варианты документов… За три с половиной часа обсудили практически все.

Как понял Хару, обычно так не делают. Адвокаты изучают документы сами, а потом уже проводят встречу с клиентами, где все отдельно обсуждается. Но для Хару с дедулей сделали исключение — все обсуждали и проверяли сразу, закрыв за день все самые важные вопросы.

Контракт с New Wave изучили, документы для передачи недвижимости оформили, пошлину рассчитали, даже отказ от наследования успели сделать. Дедуля удивил еще и тем, что принес с собой список ценных предметов, которые он так же официально передает Хару. Сервиз из редкого сорта фарфора, изготовленный знаменитым мастером (видимо, тот, что в деревянной коробке). Часы — два лота, кольцо с бриллиантом — один лот, наборы «ожерелье и серьги» из жемчуга — два лота. И нефритовый тоджан — фамильная печать, ее традиционно передают старшему сыну в роду. Тоджан — это главная семейная реликвия. Она очень старая, по сути — музейный экспонат.

Чо Вонги тут же предложил арендовать ячейку в банке. Жемчужные наборы бабуля носит, все же натуральный жемчуг от искусственного отличить может только профессионал. А вот часы, кольцо и печать лучше положить в банк, чтобы с ними точно ничего не случилось. Аренда банковской ячейки обойдется Хару где-то в четыреста долларов в год. Ему казалось, что это стоит дороже.

Обсудив все рабочие моменты, поехали в ресторан — отпраздновать встречу. Тут Хару и Вонги больше молчали и ели, а дедушка с господином Чо делились новостями и событиями, произошедшими за последние двадцать лет, вспоминали прошлое и сплетничали об общих знакомых.

Деньги, вырученные за рекламу в блоге, уходили стремительно. Договор с адвокатом, налоги за переоформление недвижимости, банковская ячейка, медицинская страховка, подготовительные курсы для Хансу, плюс относительно мелкие траты — начиная от кровати в спальню, заканчивая витаминами и косметикой. Когда в понедельник вечером Хару шел подписывать контракт с агентством, ему уже не терпелось поскорее начать работать — от большой суммы осталось совсем немного и это заставляло его нервничать.

В New Wave Хару пришел, разумеется, с адвокатом. Не зря же он ему платит, так сказать. Сегодня Вонги выглядел не так представительно, как в день знакомства — надел костюм попроще, очки в роговой оправе, но точно с простыми стеклами. Подмигнул Хару.

— Введем их в заблуждение, — пояснил Вонги, — Пусть думают, что вы наняли молодого и неопытного адвоката.

Хару улыбнулся, но все же заметил:

— В целом, они нормально ко мне относятся. По крайней мере — продюсер Им.

— Они знают, что вас дедушка занимался бизнесом ранее?

— Догадываются, наверное. Но дедуля не говорил ничего наверняка.

Вонги кивнул.

Хару он забрал из дома на машине, теперь припарковался возле здания агентства. На ресепшене ему выдали бейдж временного посетителя, но провожать не стали — позволили им вдвоем подняться на четвертый этаж.

Хару раньше не был в этой части здания. Кабинет Им Минсо, получается, угловой. В приемной сидел уже знакомый Хару Ли Кандэ, личный помощник Минсо. Была еще девочка-секретарша, ее он тоже видел в головном офисе телеканала.

— Посидите минутку, пожалуйста, — обратился к ним Кандэ, — Сейчас адвокат подойдет.

Хару и Вонги послушно устроились на диване в приемной. Они приехали на пятнадцать минут раньше, так что необходимость подождать не смущала.

Адвокат агентства действительно появился очень быстро. С ноутбуком подмышкой, он прямо в приемной представился Хару и Вонги, пожал им руки, а уже потом они прошли в кабинет Минсо.

Хару в свое время удивил кабинет госпожи Хван — нетипично темный для корейского офиса. Но рабочее пространство Им Минсо вообще выглядело как кабинет какого-то дизайнера, а не воротилы шоу-бизнеса. На стенах обои, окна частично прикрыты рулонными шторами с тем же рисунком. Красивая мебель, много «ярких пятен». Даже кресла для посетителей были из синего материала, что-то вроде замши. Все стулья вокруг стола для переговоров — необычной формы и с цветной обивкой. Аж глаза разбегались. Видимо, это одна из причин, почему все считают Им Минсо крайне необычной личностью. У нее кабинет для творчества. О чем свидетельствуют и большие доски на колесиках — они сейчас стояли у стены. Доски — как в каком-нибудь сериале про расследования преступлений, но увешанные разными картинками… в том числе — фотографиями Хару и парней.

Сели за стол переговоров. Вонги сделал комплимент обстановке кабинета. Минсо его поблагодарила. Но потом комплименты уже были не важны.

В целом, контракт Хару неплохой, он его устраивает. Да, смущает обязанность придерживаться образа, но это не критично. И даже выплаты у него, судя по всему, вполне нормальные. Но были некоторые сферы, которые нужно обсудить.

— Мой клиент хочет обсудить пункты о перезаключении контракта. Хотелось бы более точных формулировок, — начал Вонги, — Также есть некоторые сомнения в отношении сольного продвижения, хотелось бы каких-то гарантий, что не будет препятствий для рекламных контрактов.

Минсо с улыбкой покачала головой. Адвокат агентства тяжело вздохнул. Начали обсуждение. Правда, много времени оно не заняло — формулировки изменили на менее расплывчатые, чтобы у Хару гарантированно была возможность зарабатывать сейчас и повысить свой процент после пересмотра контракта.

— Еще нужно изменить пункт о запрете отношений, — меланхолично заметил Вонги. — Он все же противоречит корейским законам.

Минсо внезапно начала смеяться. Адвокат агентства сердито пробурчал:

— Я тоже им говорил, не моя вина, что они мысленно все еще в девяностых годах.

Оказалось, что это агентство настояло на такой категоричной формулировке — запрет отношений. Раньше в Корее можно было так писать, а сейчас — нет. Такую практику запретили, разумеется, вовсе не ради айдолов. Раньше просто и обычные компании добавляли пункты о запрете отношений, чтобы работники не отвлекались на всякие там глупости вроде семьи и детей. Некоторые считают это одной из причин падения рождаемости. Запрет на отношения нарушает права человека, поэтому добавлять его и нельзя.

Так в контракте появился пункт о том, что Хару обязан скрывать отношения, если они будут. В случае, если об этом станет известно прессе, агентство считает возможным в одностороннем порядке расторгнуть контракт.

— Теперь, когда контракт мы обсудили и готовы подписать, нужно обсудить репутационные риски, — сказал Вонги.

Он достал из своего портфеля небольшой контракт на два листа.

— Предлагаю включить это в общий контракт как специальное соглашение под номером четыре, — продолжил Вонги.

— В чем причина? — напрягся адвокат.

— У моего отца игровая зависимость, — ответил Хару. — Я сделал все, чтобы юридически отстраниться от него, отказался от наследования. Мы мало общаемся, потому что он живет и работает в Инчхоне.

— Риски минимальны, но мы должны вас уведомить об этом, — продолжил за него Вонги. — Мы берем на себя все юридические обязательства, но есть некоторые моменты, в которых нам нужна помощь. Смена юридического адреса, например. Но так же — нужно исключить любые упоминания отца из разговоров о Хару.

Минсо сама взяла контракт и пробежалась глазами по нескольким пунктам. Протянула адвокату.

— Насколько все серьезно? — спросила она.

— Последний серьезный срыв был лет десять назад. Суммы размером со среднюю зарплату он проигрывает раз в два-три года, — ответил Хару, — У него не было проблем с законом из-за игромании, но… я не могу гарантировать, что сорокалетний мужчина будет вести себя хорошо. Он играет, но обычно ему удается сдерживать себя в пределах определенной суммы.