Изменяя прошлое (СИ) - Журавлев Игорь

— Хочу, — кивнул Николай, и пока тот возился с кофеваркой, просто сидел, ни о чем не думая. Он и правда, устал, даже думать ему было лень, несмотря на всю уникальность ситуации. Мент из параллельного мира? Почему бы, собственно, и нет? Современная научная мысль, особенно в области квантовой механики, в которой он работал, вполне способна допустить такую возможность. Здесь нет никакого волшебства, никаких чудес, просто очень продвинутые технологии. Хотя, помнится, третий закон Кларка гласит, что любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии.

Когда, наконец, все было готово, Николай сделал первый глоток и, откинувшись на спинку кресла, предложил:

— Ну ладно, давай бухти мне, как космические корабли бороздят Большой театр…

Усатый полкан неожиданно очень заразительно рассмеялся:

— У нас тоже есть этот фильм, и вообще, я обожаю комедии Гайдая!

— И как там, у вас?

Дубль-Рябинин, все еще улыбаясь, пожал плечами:

— Да, в принципе, как я и сказал, почти так же, как и здесь, миры же параллельные. Мы немного дальше продвинулись в изучении феномена пространства-времени…

Полковник сделал паузу, а Николай, сам от себя не ожидая, процитировал:

— «Я прекрасно знаю, что такое время, пока не думаю об этом. Но стоит задуматься — и вот я уже не знаю, что такое время».

— О, — удивленно посмотрел на него Рябинин, — вы читали Августина Блаженного?

— Блаженного, как считают православные, или святого, как считают католики, или просто Августина Аврелия, думаю, должен прочитать каждый интеллигентный человек, — кивнул Николай.

— К своему стыду, — ничуть не смутился полковник в противовес своим же словам, — я прочитал только его «Исповедь», но поскольку я мент, выражаясь языком ваших тюремных кентов, то мне простительно.

Они некоторое время сверлили друг друга глазами, и Сурков уступил первым:

— Извините, что перебил, — вздохнул он, чувствуя, как кофе разгоняет туман в его голове, — вижу, вы обо мне многое знаете. Прошу вас, продолжайте. Очень интересно, что вы смогли выяснить нового о феномене времени.

— Ну, Николай Александрович, вы же ученый, к тому же физик. Вы прекрасно понимаете, что истинно научное знание возможно только в том случае, если мы можем взглянуть на что-то со стороны, повертеть его в руках, осмотреть со всех сторон, взвесить, измерить.

— Да, да, — подхватил Сурков. — А поскольку мы находимся внутри пространственно-временного континуума и не имеем возможности посмотреть на него со стороны…

— Поэтому мы так мало знаем об этих феноменах и не можем выстроить подробную картину, — закончил Рябинин, и они вместе рассмеялись.

— Неужели вы тоже физик? — удивился Николай.

— Ну, что вы, конечно, нет, — отмахнулся тот. — Просто нахватался верхов, пока занимался этим делом. О времени вы лучше у наших специалистов спросите, если будет такая возможность. Собственно, об этом я и хотел поговорить.

Повисла пауза, но Сурков не стал ничего спрашивать, и полковник продолжил:

— К сожалению, Николай Александрович, в нашем мире вы не стали великим ученым, изобретателем первой машины времени, вы вообще погибли, так и не окончив даже первый курс института. Зато изобрели американцы еще лет двадцать назад по времени нашего мира. Наши ребята выкрали изобретение, а отечественные ученые даже сумели продвинуть его дальше, впрочем, вы и сами уже поняли. Все, как у нас, так и у них, держится пока в строгом секрете, у нас целый институт работает в этом направлении, у юсовцев тоже.

— Интересно, — Николай оживился. — И что вы уже можете?

— В нашем мире тоже, что и вы здесь. Зато у нас открыли кое-что другое…

— Возможность путешествовать по мирам, — даже не спросил, а просто констатировал Сурков.

— Да, — кивнул полковник, — в том числе. Но вы извините, время нахождения здесь для меня тоже ограничено, учитывая, что это, — он похлопал себя по груди, — не я сам, а моя псевдоматериальная копия, которая через полтора часа исчезнет. У меня мало времени для того, чтобы пускаться в долгие размышления, да я и просто не в курсе всего, конечно. У меня другие задачи.

— Оч-чень интересно, — пробормотал Николай. — И что же вам нужно от меня?

— Как я уже сказал, у меня для вас, уважаемый Николай Александрович, есть предложение, которое вы, я очень надеюсь, примите. Тем более что вы холостяк, детей у вас нет, что вас здесь держит?

— Не понял, — нахмурился Сурков.

— У нас есть технология переноса матрицы сознания человека в параллельный мир. Причем, при переносе матрицы в параллельный мир, она навсегда остается в теле, в которое переместилась. Мы предлагаем вам перенести ваше сознание в ваше же тело в нашем мире. В ваше молодое тело накануне его гибели. Вы избежите нелепой смерти и, обладая всеми знаниями, создадите ваш прибор на несколько десятилетий раньше, намного обогнав в этом деле американцев! Ну же, Николай! — параллельный Рябинин наклонился к нему. — Неужели вам не хочется избавиться от этого стареющего тела с его болячками? Снова стать молодым, здоровым, крепким?

— Не понял, — Николай наморщил лоб, — а что будет с этим телом здесь?

Полковник вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Опыты показывают, что здешнее тело погибнет, но мы ведь все смертны, не правда ли?

Физик задумался. Обладая острым умом, он уже понял, что именно это и нужно контрощикам из той России. Они почему-то хотят, чтобы его технология здесь исчезла. Интересно, зачем им это? И он изложил свои выводы вслух.

— Вы необыкновенно сообразительны, Николай Александрович, — ничуть не смутился эфэсбешник. — По соображениям государственной безопасности для нас важно, чтобы это открытие случилось в вашем мире значительно позже. Машину времени все равно изобретут, конечно, но для вашего же мира лучше, если это произойдет позже.

— Почему? — задал логичный вопрос Николай.

— Как бы вам это…, — пощелкал пальцами Рябинин. — Как мне объяснили, наши миры хоть и параллельные, но некоторым образом все же взаимосвязаны или взаимозависимы, не знаю, как правильно. Я плохо понимаю почему, но наши ученые предсказали, что если вы здесь останетесь, то дело у вас дойдет до термоядерного конфликта, что поставит не только ваш мир на грань уничтожения, но и в какой-то степени негативно скажется на нашем мире тоже. Но все же для нас это почти не опасно, хотя и неприятно, а вот у вас здесь будет настоящий ад. По сути, я предлагаю вам спасти ваш мир.

— Подождите, — Николай нахмурился. — Вы же понимаете, да и сами сказали, что это открытие у нас неизбежно, — не я, так другой?

— Верно, но критическая опасность существует именно сейчас, а потом с каждым годом ее уровень понижается. Если получится хотя бы на десять лет отсрочить ваше изобретение, то она почти совсем исчезает и останется существовать лишь на уровне…, ну, скажем, вероятности ядерной войны между глобальными мировыми игроками. То есть, когда возможность теоретически существует, но на практике никто не хочет такого развития событий.

Они замолчали и так сидели какое-то время, думая каждый о своем.

— А что будет с сознанием того Суркова? — наконец прервал это затянувшееся молчание Николай.

— Оно заменится вашим, но он даже не почувствует, ведь он — это вы и вы — это он. И его жизнь до его гибели идентична вашей, никто ничего не заметит. Продолжите жить, но уже со всеми своими теперешними знаниями в голове. При этом наша страна получит стратегическое преимущество перед Штатами, что для государства очень важно. А всё получится, так вообще ничего их гений там не изобретет, а погибнет, как погиб у вас здесь.

Сказав последние слова, Рябинин поморщился, и Николай это подметил. Видимо, подумал он, сболтнул мент то, чего не должен был говорить.

— Вы из будущего, — Николай не спрашивал, а констатировал.

— Наш мир чуть-чуть впереди, на пятнадцать лет. Примерно.

— И я попаду в прошлое вашего мира, чтобы изменить расклад в пользу нашей страны? Именно это вам надо, правда?