Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

Его величество король Галлии Эдмонд IV улыбнулся. Искры гнева в его ауре исчезли без следа.

— Когда придется, тогда и будем думать. Надеюсь, эта проблема достанется уже моему наследнику. Отправляйтесь к семье, виконт. Дом королевского интенданта Амьена навсегда закрепляется за вашей семьей, также как и предоставленная ранее охрана. Несомненно, все это вы заслужили.

Конечно, особенно телохранителей, которые костьми лягут, но не позволят охраняемому телу ввязаться хоть в какую-нибудь авантюру. Ну и ладно. Мечтал о мирной жизни? Получи и распишись.

Прошел год

— Жан, выберешься ты, наконец, из своих бумаг! — Сусанна, кажется, раздражена, а ей это сейчас вредно. Интересно, кто родится на этот раз?

— Нескоро, дорогая, потерпи, пожалуйста!

Виконт де Камбре отложил в сторону присланный недавно труд никому не известного выпускника скромного провинциального университета. Пока неизвестного. Этот мальчишка, наверняка, такой же гуляка и бабник, как и прочие студенты, не только выдвинул гениальную идею о волновой природе света, но и умудрился дать ее математическое описание.

Но, черт возьми, это же все применимо и для магии! Пусть не полностью, но для начала и этого более чем достаточно. Есть же проведенные еще в Клиссоне и Сен-Беа эксперименты, отлично укладывающиеся в эту гипотезу.

Вот бумага, вот чернила, перо. Вперед.

И на чистый белоснежный лист легла первая строка: «Размышления о волновой природе магии».

Эпилог

На заседание Императорского Совета великий визирь шел последним. Встал у дверей, ожидая, когда слуги их откроют. Не самому же за ручки хвататься.

Еще бы! Он действительно велик. Второй, да нет, пожалуй, уже и первый человек в империи, от которого зависит все, в особенности — судьбы членов этого самого совета. Султан в вопросы политики не вникает, ограничиваясь чтением кратких докладов им же, великим визирем, подготовленных.

А в них что? Тишь и благодать. Все спокойно, страна процветает под его, визиря, мудрым руководством. Ну и, конечно, с благословения султана, как без этого.

Правда, с недавнего времени еще одна страстишка у Светоча веры появилась, стал лично принимать иностранных дипломатов. Да не послов, а всяких-разных секретарей да атташе. Вот и вчера лично пригласил нового галлийского атташе, графа… как же его… да, де Бомона, точно. Только неделю назад этот граф в Стамбуле появился, так на тебе, уже личной аудиенции удостоился.

С другой стороны, султан молод, приглашает таких же сосунков, может быть лишь немногим постарше себя. Так что желание выслушать из первых уст последние сплетни надо признать естественным. Не от солидных же, убеленных сединой хаджеганов узнавать новости моды и, прости Всевышний, греховного вертепа, театром именуемого. Ну что такого важного может рассказать молокосос, едва-едва четверть века разменявший? Кто он? Майор, да и то благодаря папиной протекции, не иначе, звание получивший.

— Господин, мы узнали. Вот, прошу вас. — С поклоном передал лист бумаги какой-то мелкий клерк.

Что там? Ах да, как кстати. Справка об этом атташе.

Граф де Бомон, так… так… так… о шайтан! Выпускник Военной академии Клиссона, учился вместе с д,Оффуа. Тем самым, мужем нынешней правительницы Туниса. И это не может быть совпадением.

От дурного предчувствия закружилась голова. Ничего, не в первый раз. Сейчас взять себя в руки, собраться и уверенно… да, обязательно уверенно войти в зал.

— Встать перед великим визирем! — проорал реис уль-кюттаб.

Правильно, главу Императорского совета надо приветствовать стоя. Всем.

— Садитесь, господа. — Ответил как всегда милостиво и добродушно. С отеческой улыбкой.

Потом прошел к главному креслу, очень похожему на трон. И еще раз:

— Садитесь. Начнем заседание. Кто сегодня первый докладчик?

И в это время двери неожиданно распахнулись. Резко. На пороге стоял сам бостанджи-паша, глава личной охраны Ахмеда III.

— Его величество султан дома Османа! — закричал он во всю луженую глотку. — Султан султанов, хан ханов, повелитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, защитник святых городов…

Перечисление всех титулов заняло не меньше пяти минут, в течение которых великий визирь пытался понять, какого Иблиса его господин здесь забыл. Но вскочил, как и все прочие, согнулся в смиренном поклоне, ожидая явления этого императора всех империй своим верным слугам.

Вот и он. Вошел стремительным шагом и уселся в то самое кресло, похожее на трон.

— Прошу садиться.

Отлично! Все уселись, и лишь великий визирь остался на ногах. Именно ему места не нашлось.

— Господин визирь. — Титул «великий» не прозвучал. С чего бы это? — Расскажите нам, что же все-таки произошло в Тунисе?

Точно, не просто так ты встречался с де Бомоном. Ничего, и не из таких передряг выпутывались. Дай только время, вспомнишь еще сегодняшний денек. А что там за шум в коридоре? Крики? Режут кого⁈

Но султан спокоен, значит, придется отвечать.

— Тунисский трон захвачен самозванцами, о великий. Я уже подготовил армию, чтобы покарать негодяев и привести эту провинцию к повиновению.

— Вот как? Вы хотите сказать, что жена моего друга, Делал д,Оффуа из рода Мурадидов, не имеет на него никаких прав?

Твоего друга? Когда ж вы подружиться-то успели? Плохо дело, однако.

— Боюсь, о великий, нет ни одного подтверждения, что эта жена кяфира и впрямь происходит из этого уважаемого рода.

Усмешка. Очень-очень нехорошая.

— А красная радуга, что вновь накрывает старый Тунисский дворец? А ауры великих магов, появившиеся и у Делал, и у ее мужа? Какие еще нужны доказательства после того, как их признало само Великое заклятье Туниса? Кстати, это ведь ты организовал свержение прежнего паши. Зачем? И не сметь сваливать вину на моего несчастного дядюшку, скорбного умом!

Вновь та же усмешка. Знакомая. До дрожи в коленках.

— Он пригрел жертвующих, как гюрзу на груди. Я не мог допустить, чтобы она жалила твоих верных слуг. И сам паша был силен, опасен для стамбульского трона — заклятье Туниса дает почти безграничное могущество.

Тяжелый вздох и усмешка! Именно так улыбался прежний султан перед тем, как избавиться от очередного визиря. Неужели…

— Жертвующие — не змеи, а волки. Они никогда не нападут на приручившего их человека. И сила правителей Туниса не абсолютна, она падает по мере удаления от камня Величия. За границей своей территории владыки Туниса бессильны. Так зачем нужна была лишняя кровь? Чтобы ты стал богаче? Ты глуп и жаден, а зачем мне жадный глупец? Реис уль-кюттаб, позови моего слугу.

И тот самый реис уль-кюттаб, которого он, великий визирь, нашел, выпестовал и возвысил, неторопливо встал, совершенно равнодушно, как на предмет мебели, взглянул на своего покровителя и вышел за дверь.

— Войдите, — раздался его зычный голос.

В зал заседаний Императорского Совета вошли трое. Два человека среднего роста, одетые в привычные одежды дворцовых слуг. А третий — огромный, в алой свободной рубахе, расстегнутой так, что видна поросшая густыми волосами богатырская грудь. Засученные по локоть рукава открывали могучие руки, сжимавшие крепкую пеньковую веревку, с которой капали на пол тягучие капли масла.

Садовник и его помощники.

Конец? Надо бежать? Куда там, страх намертво сковал ноги.

Помощники подошли, встали с боков и взяли визиря за руки. Не больно, даже аккуратно, но крепко.

Садовник зашел со спины, накинул на шею жертвы веревку и уверенно потянул концы в стороны, намертво пережав горло. Умирающее тело затряслось в бешеной агонии.

А султан, как прежде его безумный дядюшка, подошел вплотную, уперся взглядом в потухающие глаза и мечтательно улыбнулся.

Последней мыслью перед смертью было: «Ничего не меняется».

Тот же двор в самом центре Умирающего города, тот же дом, та же полутемная прохладная комната. Ибрагим привычно сел на стоящий посредине стул.