Молчание во благо. Том 1 (СИ) - "doditod"

— Хм… — Мирак нахмурился, когда в голове всплыла мысль о том, чтобы занять его место. Он тут же осознал проблему. Кланы вроде Зенин или Камо такого не потерпят. Они могут ввести санкции — попросту отказаться покупать твои товары, даже если это ценный артефакт. Да, они упустят ценный предмет, но их склады и без того ломятся от проклятого оружия и реликвий, накопленных за века. Куда выгоднее задушить клан-конкурента, вроде Инумаки, не дать ему нажиться на умении распознавать техники в предметах. Без их денег торговля захиреет, и вся задумка рухнет под собственным весом.

Можно ли это обойти? Потенциально — да. Нанять посредника — бескланового шамана или мелкого торговца с хорошими связями, но без явной привязки к Инумаки. Такой человек мог бы сбывать товары под видом независимого дельца, скрывая источник. Деньги текли бы через подставные сделки, а клан оставался бы в тени, избегая гнева великих.

Но тут же возник контраргумент, холодный и тяжёлый, как вся система Великих: кланы всё равно найдут способ задавить. Они не глупцы — слухи, шпионы, случайные проверки быстро раскроют посредника. Великие кланы веками держали рынок в железной хватке: они станут проверять дельцов, пытаться перекупить артефакты до аукциона, да и мало ли что ещё придумают.

Получается, посредников придётся менять постоянно, а это невозможно. Шаманы ведь не бесконечны.

Мирак поднялся с лёгким вздохом, пробормотав себе под нос:

— Эх, надо обсудить это с Мэй Мэй. — Он стянул верхнюю одежду, небрежно бросив её на спинку стула, и добавил: — Пойду помоюсь.

Его шаги гулко отдавались в коридоре, пока он направлялся к купальням. Мысли о посредниках и деньгах всё ещё ворочались в голове, но он отмахнулся от них — горячая вода манила, обещая хоть немного снять напряжение.

Купальни встретили его тёплым паром и приглушёнными голосами. Сквозь дымку виднелись слуги, хлопотавшие у дальнего края: они подавали полотенца и переговаривались шёпотом, стараясь не нарушить тишину. Мирак вошёл, окинув пространство привычным взглядом, и замер, заметив знакомую фигуру.

Мэй Мэй полулежала в воде, вытянувшись вдоль каменного края бассейна. Её изящная фигура проступала сквозь влажный пар: длинные стройные ноги лениво покачивались под поверхностью, а тонкий изгиб талии подчёркивал грацию её позы.

Мокрые бинты плотно облегали грудь, прилипнув к коже и обрисовывая её формы; тонкие струйки воды стекали по плечам и рукам, поблескивая в мягком свете. Волосы, пропитанные влагой, прилипли к шее и спине, придавая ей небрежную, но притягательную красоту. Она выглядела расслабленной, но в её глазах мелькала смесь чувств переживания.

Молодая девушка рассуждала в какую ситуацию попала и правильное ли решение приняла.

Когда Мирак приблизился и, не колеблясь, опустился в тот же бассейн рядом, Мэй Мэй слегка напряглась. Её полуулыбка дрогнула — в ней промелькнуло удивление.

— Уютно тут, правда? — он удобно устроился в воде.

— А ты на удивление смел, — в глазах Мэй Мэй зажёгся привычный хитрый огонёк. Она явно оценивала его дерзость, прикидывая, что за этим кроется. В глубине души её разбирало любопытство, смешанное с лёгкой насмешкой: ей нравилось держать всё под контролем, но сейчас она ощущала, что Мирак играет по своим правилам, и это слегка выбивало её из равновесия.

Мирак же сел рядом, сохраняя хладнокровие. Его взгляд скользнул по ней с холодной ясностью, будто он изучал не девушку, а очередной проклятый артефакт. Он отметил, как капли воды блестят на её влажной коже, как пар смягчает контуры её силуэта, подчёркивая сдержанную, но пленительную утончённость. Не задерживая взгляд, он откинулся на край бассейна, позволяя воде обнять уставшее тело.

— Не привык стоять в стороне или чего-то ждать.

Мэй Мэй, заметив его невозмутимость, чуть прищурилась, но осталась лежать в той же позе, словно бросая ему молчаливый вызов.

— Знаешь, как заключаются браки? — усмехнулся Мирак, развеивая тишину. — Пара подаёт заявление в муниципалитет, заполняет пару бумаг, и готово — они официально муж и жена. Иногда добавляют церемонию в храме, с кимоно, саке и всей этой традиционной красотой, но по сути это формальность. Семьи договариваются, дарят подарки, устраивают застолье — и всё ради того, чтобы показать, какие они правильные, — он чуть усмехнулся, глядя в потолок, где пар клубился густыми завитками. — Но я не вижу причин возиться с этим. Для меня вся эта официальная мишура — пустая трата времени, бессмысленная шелуха, не стоящая внимания. Бумажки, печати, чужие взгляды — кому это нужно? Лучше заключить договор — чёткий, понятный, где всё прописано: что мы друг от друга хотим и что даём взамен. Это честнее, чем клятвы перед алтарём, которые потом всё равно забывают.

Мирак любил послушать о новых традициях, с интересом слушал истории новых людей, смотрел на искусство, но смотрел на все это со своей колокольни и плевался. Для него искусство — это способ внушить идею и контролировать толпы. Например, путем создания мифа о себе.

— Договор, — задумалась Мэй Мэй. — Ты имеешь ввиду пакт?

— Да, — кивнул Мирак, и в его глазах мелькнула искра удовлетворения: они говорили на одном языке, их мысли были только о магии. — Не просто слова или бумагу, которая в нашем мире, в мире силы, не имеет основания, а связь, скреплённую энергией. Слова не защитят от настоящего предательства. Пакт — да.

Он замолчал, глядя на неё с холодной ясностью, вспоминал свою сестру и её последствия. Но в его тоне чувствовалась честность, почти осязаемая в этом влажном воздухе.

Мэй Мэй задумалась, её пальцы замерли на краю бассейна, а взгляд стал острее, будто она взвешивала каждый его слово. В голове закрутились мысли: он поступил хитро — встретил её здесь, в купальнях, застал в момент уязвимости, окружённой паром и теплом, когда она меньше всего ждала давления. Он давил, но не грубо — его прямота была обезоруживающей, почти завораживающей. И всё же она поняла: пакт, скреплённый магией, защитит их союз куда надёжнее любых бумаг или клятв. Это не просто сделка — это нерушимая нить, и он знал, как её подать, чтобы она не смогла отказаться.

— Я заметила, что у тебя очень цепкие руки, — покивала девушка, осознав, что отказ приведет лишь к тому, что их дорожки сразу же разойдутся. — Что ж, я не могу отказаться. Так и быть, заключим честный брак.

В этот момент Мирак шелкнул своим слугам пальцами, и те быстро принесли сакэ с несколькими чашами. Мэй Мэй выгнула бровь.

— Ты же сказал, что тебе не нравятся традиции.

— Да. Но я с интересом исследую их влияние, — и смотря прямо в глаза, зажатой со всех сторон леди, на её понимающую улыбку, и отпил. — А теперь насчёт пакта…

* * *

В просторной комнате, пропитанной дымом и запахом металла, стоял Кадзуо Таока, лидер Инагава-кай. Его глаза горели холодной насмешкой — он явно упивался моментом, готовый расписать всем, какой он особенный гений.

— Слушайте сюда, крысы, — прорычал он, заставив людей невольно сжаться. — Клан Инумаки думал, что отгородится за своими новыми стенами — как бы не так. Я уже позаботился о печатях в их клане, и прямо сейчас… — он взглянул на наручные часы, — один из их послушников должен устроить им переполох: разнести склад с оружием и поджечь всё к чёрту.

Его люди замерли, заворожённые. Худощавый парень с нервным взглядом, осмелев, выдавил:

— Босс, но как… как вы это провернули? Мы много лет не могли высунуть нос из-за их давления. А теперь ощущение, что всё перевернулось….

Кадзуо разразился резким, грубым хохотом, обнажив зубы в кривой ухмылке.

— Как? Потому что я не тупой, как вы! Печати Инумаки — ребус для тех, у кого башка варит. Вам не понять, так что нечего объяснять! — Его люди переглянулись, подавленные его авторитетом, но в их глазах вспыхнуло восхищение. — Собирайте парней — скоро выступаем. А я пойду поймаю духа первого ранга.