— Вполне. Магическая клятва на верность — хороший инструмент.
Я прислушиваюсь к его эмоциям. От Дрокура исходит искренность, смешанная с осторожным облегчением.
— В первую очередь, я должен поблагодарить вас, господин Даррел, — начинает он. — И от себя, и от моих коллег. У мэра были способы воздействия на каждого из нас, и каждый сидел и боялся в одиночку, играя по правилам Гриндорка. Мы, конечно, догадывались, что с мануфактурой что-то не так, — продолжает он тише. — Но Гриндорк держал все под жестким контролем. Теперь же... Думаю, пора навестить это место и разобраться, что там действительно происходит.
— У меня есть план, — говорю я. — Но мне нужен гарантированно лояльный нам представитель полиции.
Дрокур медленно кивает:
— Я знаю такого. Могу устроить вам встречу, — отвечает он. — И обеспечить всестороннюю поддержку, а также посещение мануфактуры прямо сегодня.
— Наоборот, — отвечаю я. — Постарайтесь сделать так, чтобы разошлись слухи, будто полицейские проверяют доказательства, улики и пойдут на мануфактуру не раньше завтрашнего вечера. У них должен быть шанс скрыть улики и сбежать. Иначе мы не узнаем, кто стоит за этим всем.
— Так вы думаете…
— Уверен, господин Дрокур. Уверен, — отвечаю я.
Уже собираюсь прощаться с Фиодором, но тут парни резко выходят вперед и образуют неприступную стену.
— Господин Роувард! — раздается отчаянный крик с той стороны живой стены. — Ваше величие!
Аурика?
Дрокур вопросительно смотрит на меня, а я киваю. Он дает знак своим ребятам расступиться, но ближе они ее не пропускают.
— Умоляю вас! Простите меня! — она падает на колени и тянется ко мне.
Слезы текут по ее щекам. Внутри девушки бушует буря из раскаяния, страха и отчаяния. Но есть там что-то еще... Что-то, что заставляет Ригеля настораживаться.
— Встань, на земле холодно, — спокойно говорю я.
Но она продолжает рыдать на коленях. Позади нее, в толпе я замечаю растерянную Марту, но качаю головой, давая понять, что лучше уйти. Пусть идет к Марике: она там одна, а в городе переворот.
— Ваше величие! Умоляю вас! Я все расскажу! Все, что слышала, пока мэр держал меня около себя! Прошу вас! Заберите меня с собой!
Внутри меня все сжимается от жалости, но есть слишком много странностей. Слишком удобно. Слишком вовремя. И этот странный привкус в ее эмоциях...
— Аурика, — начинаю я, но тут же появляется мужчина в темном пальто и с ярко-красным перстнем на пальце.
— Доброго вам дня, господин Даррел, — обращается он ко мне, делая едва заметный вежливый кивок. — Вы были неподражаемы. И я уверен, что более достойного опекуна для Аурики не найти. Но мне нужно забрать девушку для оформления документов. Официальные процедуры, понимаете.
Я его видел. У мэра на приеме точно. И еще где-то, но точно не в торговой гильдии. И судя по… белому пятну на его пальто, он именно тот, кто нам нужен.
— Вот так сразу? — настораживаюсь я. — Прошу прощения, а вы?..
— О, я запамятовал, что мы так и не были официально представлены. Густав Уоррен, — нехотя кивает он. — Не думаю, что имеет смысл откладывать дела, учитывая, что старшая сестра Аурики уже у вас. Но сама Аурика еще не имеет права подписывать документы и была под опекой мэра, — объясняет мужчина. — Временно она вернется в приют, а дальше… Аурика отчаянно мотает головой:
— Нет! Я не хочу в приют! Ваше величие! Возьмите меня к себе!
Но мужчина уже берет ее под руку, и я замечаю, как красный камень на его перстне тускло мерцает.
— Зайдите к нам уладить все нюансы? — оборачивается ко мне Уоррен.
— Непременно, — киваю я, понимая, что я так и не смог понять, что это за человек такой.
Но он непременно хочет встретиться со мной в приюте. В присутствии Аурики. Неужели он действительно так и не понял, что я раскусил, что она менталист?
Они уходят, Аурика оглядывается через плечо с мольбой в глазах. А я стою и думаю о том, насколько удобно все сложилось. Только вот для кого?
Домой мы возвращаемся уставшие. Да, мы добились того, чего хотели, но это только один маленький шажочек в сторону разрешения ситуации. Впереди нас ждет, пожалуй, самая сложная часть.
Марика встречает нас у порога. Я вижу, что она хочет сделать вид, что вроде как даже не беспокоилась, сама все губы искусала и душу свою всю измучила. Не дожидаюсь приветствия, даже не трачу время на то, чтобы раздеться, тут же в два шага преодолеваю расстояние между нами и целую эти алые, припухшие от нервов губы.
Она сначала замирает, а потом обнимает, запускает пальчики в мои волосы и со всей драконьей горячностью отвечает на поцелуй. Я ушел от нее только утром, а кажется, что не касался ее нежной кожи век, не меньше!
Если ей не судьба покинуть Хельфьорд, я тоже останусь здесь. Посланником или изгнанником Эльвариама — не важно. Мое место — рядом с ней. Мой дом — рядом с ней. Моя жизнь — только рядом с Марикой.
Выпускаю ее из рук, только когда тактичные покашливания за моей спиной переходят в отчетливый смех.
— Вы знаете, а я безумно проголодалась, — слишком громко произносит Рина. — А… чем у нас пахнет?
— Ох… — растерянно распахивает глаза Марика. — А я… Я борщ сварила. Скорее раздевайтесь, мойте руки и за стол. Марта сегодня занималась опасным делом, я была на ее посту.
Ригель уловил сладковатый запах того красного капустного супа, что в прошлый раз готовила Марика, и издал одобрительное урчание. Что ж, я всегда считал, что мне повезло: вкусы у нас с моим драконом были одинаковые.
Рина, которая уже было пошла следом за Фридером, резко останавливается и оборачивается к Марике.
— Что ты сварила?
Глава 66
Я даже не сразу поняла, что именно так сильно удивило Рину. Сейчас она смотрит на меня не то чтобы с подозрением, но… Как будто поняла, что я долгое время скрываю что-то. И ведь не поспоришь…
— Борщ… Эм… особое блюдо северных провинций, — отвечаю я, растерянно улыбаясь.
Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу…
— Ты хотела сказать западных? — переспрашивает Вард.
А, нет… Штирлиц провалился.
— Нет-нет, она хотела нам рассказать кое-что гораздо более интересное, — говорит Рина и с хитрой улыбкой уходит.
— О чем она? — Вард кладет руку мне на щеку, ласково гладит и убирает прядь мне за ухо, внимательно вглядываясь в мои глаза.
— О том, что я хотела давно тебе рассказать, но боялась, — пожимаю плечами я. — Но похоже, конспиратор из меня никакой.
Вард, конечно, обнимает меня, прижимает к себе, но я чувствую его внутреннее напряжение. Не сказать, что я боюсь признаться… Скорее боюсь того, как отреагирует Вард. Но и скрывать уже смысла нет: наши отношения перешагнули за ту грань, где еще есть право на серьезные тайны.
Мы собираемся в столовой, и на мне сосредотачивается внимание нескольких пар глаз. Что мне остается? Отодвигаю немного тарелку и выдыхаю:
— В общем, я не Марика, — говорю я. — Точнее, Марика, но не совсем так, как вы думаете…
На рассказ я трачу едва ли пятнадцать минут, но все это время в столовой стоит тишина. Жаль… Борщ так совсем остынет.
— То есть… ты не просто так знаешь, как готовить воск? — спрашивает Фридер.
Качаю головой и улыбаюсь. Они приняли все гораздо легче, как будто это для них в порядке вещей. Разве что только Вард смотрит на меня сосредоточенно, как будто пытается заглянуть ко мне в душу.
— Не воск, стеарин, — поправляю я. — Да, это просто часть моих профессиональных знаний. Я, когда первый раз делала, даже не была уверена, что все получится.
— А я все думал, с чего это выпускница приюта такая сообразительная и совсем не зашуганная? — смеется Фридер. — Удивительно. Первый раз о таком слышу.
Он переводит взгляд на Рину. Вард, к слову, тоже. Потому что именно она раскусила меня — значит, она-то точно не первый раз слышит.
