Слово мастера (СИ) - Лисина Александра

Ну точно козел.

Если бы письмо было всего одно, я бы, может, еще поверил, хотя для того, чтобы пометить его как рекламу, надо было проделать целую вереницу действий, которые никак нельзя назвать случайными. А когда таких письма сразу два… и когда неряха-секретарь приложил все усилия, чтобы о заседании мы вообще не узнали…

— Мне кажется, вам следует навести порядок у себя в офисе, лаир Ито, — суховато сказала лэнна Босхо, тоже, кажется, усомнившись в искренности инспектора. — Подобные ошибки в вашей работе недопустимы.

— Да, конечно. Прошу прощения за недосмотр. Я непременно разберусь с помощником, чтобы таких недоразумений больше не повторялось.

Недоразумений?

Хм. Вообще-то за этими «недоразумениями», на минуточку, стояла моя судьба и судьба моего опекуна, которого пытались незаслуженно лишить права на опекунство.

— Благодарю за предоставленные доказательства, лэн Даорн, — тем временем снова повернулась к наставнику председатель комиссии. — Нам понадобится время, чтобы их внимательно изучить, поэтому на сегодня заседание окончено, а завтра в полдень мы продолжим рассмотрение вашего дела.

— Благодарю. Что по поводу моего права на опеку?

— Пока ввиду вновь открывшихся обстоятельств я оставляю в силе решение инспектора Ито, поскольку в подобной ситуации окончательное аннулирование видится мне преждевременным. Но надеюсь, завтра, когда ситуация прояснится, мы сможем решить этот вопрос ко всеобщему удовлетворению.

Лэн Даорн молча поклонился и, как только председатель комиссии сделала недвусмысленный знак, вернулся на свое место.

— Теперь что касается вас, лэн Гурто… — впервые обратила лэнна Босхо свой взгляд на мою скромно сидящую в сторонке персону. — Поскольку право на опеку для вашего наставника временно приостановлено, а его права как мастера кханто мы вынуждены так же временно отменить, то до завтрашнего заседания ваш статус останется неопределенным.

Дайн. Комиссия по делам несовершеннолетних в Норлаэне — чуть ли не единственная организация, за исключением ассоциации кханто и собственно тэрнэ, которая имеет право официально отстранить мастера кханто от работы с учеником.

— Вы ведь пока еще несовершеннолетний? — тем временем осведомилась лэнна Босхо.

Я поднялся.

— Так точно. Шестнадцать мне исполнится только через два дня.

— Что по этому поводу скажет служба опеки? — чуть повернула голову лэнна, и сидящий по правую руку от нее лэн Тарко — полноватый мужчина средних лет с сединой на висках, тут же встал.

— Поскольку у молодого человека еще нет права голоса, а его опекун себя несколько… э… дискредитировал, то, несмотря на предоставленные им документы, мне все же кажется, что будет лучше оставить юношу на ближайшие сутки на попечении его кровных родственников.

Я нахмурился, а у меня в волосах тихонько заискрилась одинокая молния, которая, впрочем, тут же погасла.

— Наша задача — не разрушать, а по возможности сохранять семьи, — тем временем весомо добавил представитель службы опеки. — И если даже в прошлом у молодого человека были какие-то разногласия с родственниками, согласитесь, наша прямая обязанность дать им возможность их уладить.

— Поддерживаю, — благодушно кивнула лэнна Босхо и, заметив, что наш законник открыл рот, тут же добавила: — Информация, которую нам предоставил инспектор Ито, позволяет предоставить лаиру и лаире Вохш возможность более близкого общения с внуком. Лэн Гасхэ, ваши возражения не принимаются. Да, я в курсе, что вы тоже можете осуществлять функцию временной опеки, но как председатель комиссии по делам несовершеннолетних я могу вас ее лишить.

— Простите, лэнна, — все же упрямо подал голос законник. — Безусловно, вы в своем праве, однако должен предупредить, что у лэна Гурто не так давно имели место серьезные магические нагрузки, поэтому у него пока еще не очень стабильный дар. И в этой связи мне кажется неправильным оставлять его на попечении неодаренных родственников.

В качестве доказательства я выпустил наружу еще несколько крошечных молний, которые, как и первая, вскоре исчезли.

— Лэн Гурто, у вас ведь есть блокиратор магии? — совершенно правильно отреагировала на это явление лэнна Босхо.

Я молча закатал рукав, под которым оказался навороченный и на редкость мощный блокиратор последней модели.

— Вот и прекрасно. Значит, угрозы ни вы, ни ваш дар для посторонних представлять не будете, а следовательно, можете без опаски отправиться домой вместе с бабушкой и дедушкой, которые на текущие сутки назначаются вашими временными опекунами. Надеюсь, у вас нет по этому поводу возражений?

Ну вообще-то есть, но что-то мне подсказывает, что их никто во внимание сейчас не примет.

— В таком случае заседание объявляется закрытым, — заключила лэнна Босхо, когда я промолчал. После чего члены комиссии дружно поднялись из-за стола. Молчаливо просидевший все это время в уголке секретарь подпрыгнул со стула, как ужаленный, и кинулся открывать перед ними дверь. Мы тоже поднялись, в молчании провожая взглядами удаляющуюся комиссию. Ну а когда дверь закрылась, мы с лэном Даорном выразительно переглянулись, после чего он вместе с законником остался на месте, тогда как я повернулся и, встретив полный нескрываемого торжества взгляд «дорогой» бабули, с усмешкой подумал, что она рано обрадовалась.

Глава 2

Всего через четверть рэйна [3] мы уже были на стоянке и садились в старенький наземный ардэ, который поджидал чету Вохш и за рулем которого, судя по всему, находился мой безымянный дядюшка, оставленный, вероятно, мамочкой в качестве бесплатного водителя.

Всю дорогу до машины бабуля старательно ворковала, называла меня «внучок» и «дорогой Адрэа», привычно суетилась, старательно изображала любящую бабушку, словно подозревала, что даже за пределами зала заседаний за нами следят видеокамеры, которые, упаси боже, вдруг зафиксируют, что она недостаточно мне рада.

Вероятно, по этой же причине она не запротестовала, когда на мое плечо с ближайшего столба спрыгнул встревоженный йорк, и не возразила, когда я погладил малыша по голове и позволил ему спрятаться в нагрудном кармане.

Зато весь путь до авто она постоянно меня теребила, спрашивала, как я живу и чем занимаюсь, интересовалась моей учебой и оценками, задавала вопросы по поводу моих друзей… И только когда мы наконец дошли до автомобиля, а ответов на свои вопросы она так и не получила, то перестала изображать близкую родственницу и с раздражением бросила:

— Ну и дайн с тобой. Молчи, раз ты такой упрямец. Мог бы хотя бы для виду порадоваться бабушке и тому, что возвращаешься в семью.

Я не удостоил ее даже мимолетным взглядом, а вместо этого дернул за ручку двери и забрался на переднее сидение, поскольку не имел ни малейшего желания ехать в чьей-либо компании.

Сидящий за рулем дядька покосился на меня настороженно, однако ни о чем не спросил. А когда мой престарелый конвой уселся и бабуля с заднего сидения властно скомандовала: «Домой!», так же молча нажал на газ и быстро вырулил со стоянки.

До дома доехали тоже молча. Бабка, насколько я видел, была зла и не горела желанием общаться. Дед, судя по всему, был расстроен. Тогда как дядьке от моего присутствия было ни холодно ни жарко, да и моему появлению он, откровенно говоря, не удивился.

Одно хорошо — ехать пришлось не очень далеко, так что еще через пол-рэйна ардэ, тихонько урча и периодически кашляя, плавно зарулил во двор довольно старого, но очень даже неплохо сохранившегося дома. Там же, в уголке, припарковался, после чего разозленная моим молчанием бабка пулей вылетела на улицу и, рывком распахнув переднюю дверь, процедила:

— Вылезай!

Я, все так же не проронив ни слова, спокойно выбрался из машины и мельком огляделся.

Что ж, дом достаточно большой, в два этажа и чердак, две семьи точно уместятся, поэтому, наверное, младший сыночек лаиры Вохш до сих пор от нее не съехал. Двор тоже просторный, хотя и совсем не ухоженный. Деревьев мало, кустов и газона почти нет. Зато забор, отделяющий участок от соседей, был построен на совесть, имел достойную уважения высоту. А напротив ворот даже имелся навес для пикников, стоял небольшой столик и несколько дешевых кресел, окруженных большими вазонами, в которых вот-вот должна была расцвести местная разновидность роз.