Управдом: назад в девяностые - Тамбовский Сергей

И он вытащил из угла и поставил на свой стол лазерный принтер компании HP, здоровенный такой ящик, из которого наружу выходил только шнур питания.

– Сломалась вот у завотделением такая штука, надо починить…

– Ничего себе задачка… – вырвалось само собой у меня, – и с чем это едят?

– С персональными компьютерами типа IBM-PC или совместимыми с ними.

– Да это-то понятно, – ответил я, – внутри там чего? Блок-схема хотя бы есть?

– Нет ничего, – хмуро сказал Аркадьич, – могу только добавить, что ни одна лампочка при включении не горит…

– Ну это меняет дело, – сложил губы в трубочку я, – возможно предохранитель тупо сгорел…

– Да это я уже проверил, – с тоской заявил начальник, – нет тут никакого предохранителя.

– Я это заберу, да? – уточнил я.

– Забирай, конечно… и помни, что срок у тебя до послезавтра. Да, если справишься, то премию выпишут, десять тыщ.

– Йэс, сэр, я постарюсь справиться, сэр, – вторично отдал я под козырек и с принтером под мышкой вернулся в свою лабораторию.

Принтер, телевизор, Вольфенштайн и все-все-все

Возиться с этой страшной штукой компании Хьюлет-Паккард я, конечно, сегодня не стал, а просто засыпал себе растворимого кофе, развел кипятком из чайника и послушал, что говорят коллеги из лаборатории. Все же, наверно, помнят чеканную формулу производственных отношений в СССР, которая и в начале 90-х работала – вы делаете вид, что нам платите, а мы делаем вид, что работаем.

А коллег волновал вопрос отваривания талонов, кои нам стали выдавать вместо зарплаты… это был такой хитрый способ обойти кризис денежной налички – цены-то стрелой вверх летели, а за ними и зарплаты, хотя и с приличным лагом, поэтому Гознак, бедный, никак не справлялся с печатанием новых купюр, а безналичные способы расчетов, увы, виделись в очень далекой перспективе. Вот нам и выдавали эти талоны в продуктовый магазин вместо зарплаты, уже третий месяц как… тем, кто изъявил желание, конечно, кто отказался, у тех просто рос долг за предприятием.

– Опять там одни крупы да сахар дают, – жаловалась Валя-матответственная (куда она делась, убей не знаю, испарилась в следующем году), а талоны были действительны только в одном-единственном магазине на соседней улице, – хоть бы конфет каких завезли или сыру не колбасного.

– Я откажусь от них в январе, – вторил ей Игорек, талантливый программист (он переедет в Сиэтл к Биллу Гейтсу через два года, насколько я помню), – лучше потом наликом все получить.

– А я наладил натуральный товарообмен, – похвастался Миша (он создаст первую в городе интернет-компанию через год), – кило сахара идет за триста грамм вареной колбасы.

– Дай контакты, – немедленно возбудились двое моих коллег, имен которых я уже не упомню, – мы тоже так хотим.

– Ага, разбежался, – горько усмехнулся Миша, – сейчас каждый сам за себя.

Но тут дверь распахнулась и в нее задом вошел Виталик, здоровенный такой инженер 2-й категории (у меня, кстати, только 3-я была). Он тащил корпус телевизора, задевая им за разные углы помещения и мебели.

– Это чего такое? – полюбопытствовал я.

– Сам не видишь? – буркнул он, – Чайка-380Ц в наборе. Собирать щас буду.

– Ух ты! – восхитился программист Игорек, – и почем у нас такой ящик врассыпную стоит?

– С меня хотели 150, сговорились на 115, – лапидарно отвечал Виталя, хотя тут же добавил, – в магазине готовая такая штука по 370-400 идет.

– Это ж выходит… это ж выходит… почти 250 процентов навара… на наркоте меньше зарабатывают!

– А ты откуда знаешь про наркоту? – тут же уловил его слабину я, – занимался что ли, Игорек?

– Да разве ж со стороны кого возьмут в этот бизнес, – не уловил он моей подколки, – водку недавно пил с одним одноклассником, тот и просветил…

– Надо сначала первый экземпляр наладить, – Виталик тем временем уже разложил детали на столе и включил паяльник, – а потом дальше смотреть, может, и не выйдет ничего…

– А это что такое? – указал я на пластмассовый прямоугольник с кнопками.

– Пульт дистанционного управления, не видишь что ли, – огрызнулся Виталий и полностью отключился от внешних раздражителей.

Но тут раздался коллективный вздох изумления от всех прочих обитателей нашей лаборатории – про пульты ДУ народ только читал в журналах, а тут вот он, настоящий. А я отошел к своему месту, отодвинул в сторону раскуроченный лазерный принтер, завел на своем убогом компе Вольфенштайна-3Д (тогда еще можно было мочить в играх людей, пусть они и фашистами числились, а уже через пару-тройку лет партия коллективного несознательного сказала стоп – и мочить начали непонятных монстров) и начал размышлять о текущем моменте…

Эх, Виталя, что твоя Чайка-380Ц, кому она станет нужна через пару лет? Да никому – Голдстары и Фунаи дешевле нашего отечественного товара станут. Да что там Фунаи, Сони с Панасониками не в сильно старшем ценовом сегменте расположатся. И пойдет наш завод по производству телевизоров под названием Нител (злые языки расшифровывали его, как НиТелевизор) с молотка… нет, не целиком, конечно, военная-то часть, разные там радары и РЛС, останутся на месте, но массовой гражданской радиоэлектроники НИТЕЛ больше производить никогда не будет.

А что это я засиделся на работе, подумал я, пройдя очередного хитрого босса из фашистского подземелья (самое страшное в этой игре, сколько я помню, было не победить очередного босса, а пройти по всем коридорам бункера, простукивая тайники… если не найдешь хоть один, тебе очки снимались), не пора бы и честь знать?

Засейвил игру, выключил комп, откланялся с теми, кто оставался сидеть до победы, и отчалил к месту проживания. Можно было автобуса дождаться, 24-й прямо к нам шел почти от входа в НИИ, но я посмотрел на погоду (всего минус 5-6, легкий снежок, ветра нет) и решил что ну его, этот автобус, пройдусь пешочком, благо тут всего-то полчаса, максимум сорок минут неспешного хода.

Вот родимая психушка, вот мой дом родной… ну не совсем родной, но совместные вечера мы пару раз проводили – душевные, кстати, люди обитают напротив. А вот и площадь имени народного героя Ивана Сусанина, одолевшего ненавистных ляхов в смутные времена Дмитриев и Лжедмитриев. Ваня стоял, как живой, указывая длинной правой рукой путь в сияющее будущее. Я его обогнул справа, там дорожка протоптана была, миновал проезжую часть площади Сусанина и напрямки через Кремль (да-да, в нашем городке Кремль тоже есть, не одной Москвой жива страна) спустился вниз на Нижний, так сказать, посад, две улицы вдоль Реки, их в далекие предреволюционные годы выбрали местом своих резиденций тогдашние олигархи, Блинковы-Бодровы-Бадаевы-Рукомойниковы, все, как один старообрядцы, они в 19 веке исполняли роль нынешних хозяев жизни-иудеев…

Улица имени пролетарского поэта Демьяна Бедного (еще не переименованная в Похвалинскую) сияла огнями и неоновыми рекламами, новорусские богачи выпендривались тут один перед другим, кто круче украсит свой офис на главной улице города. И ничего ты с этим не сделаешь, Сергуня, подумал я, в сердцах сплюнув на обочину, колесо истории, оно очень большое и тяжелое… и ездит в колее глубиной в метр – попробуй-ка вывернуть с такой глубины… вот то-то и оно, это очень сложно, не сказать, чтоб совсем невозможно. Это все верно, не согласился со своим глубоко запрятанном альтер-эго, однако есть, например, такие вещи, как тринитротолуол, заложив который на пути колеса можно сделать ой как много. Я уж не говорю о простейшем ядерном заряде хиросимистого типа.

Вот так, беседуя сам с собой (и не надо тут привлекать психиатрию – сами, поди, не раз размышляли над разными проблемами с нескольких сторон), я миновал, наконец, эту Демьяно-Бедную или уже Похвалинскую улицу и уперся в свой Черняховский переулок. Сверху над ним нависал Печерский монастырь, основанный чуть ли не раньше самого нашего города, а справа текла Река… ну по случаю зимнего времени этого было не видно, лед сплошной на Реке имел место, а по льду лихо скользили лыжники – а что, площадка ровная, и от остановок транспорта рядом, почему бы и не. Пожалел даже, что у меня лыж нету, и проскользнул через открытые еще строительные ворота в свой подъезд.