Стратегия. Дипкурьер (СИ) - Денисов Вадим Владимирович

— Позже талантливый и желающий в роду всё же появляется, но начинает он с некой средней точки, проходя уже пройденное, а не развивая ремесло качественно, диалектически. В результате имеем вечное средневековье, — подхватил я мысль.

— А соседнем Израиле совсем иначе, ремесло в престиже и почёте… Восточные нравы, Максим, это тонкая штука! — не удержалась она от банальностей. — У нас ровный загар без перебора — признак того, что человек побывал в отпуске на море, признак здоровья, элемент красоты. Приехать с курорта белоснежным, фу… А в Азии? Загар — это клеймо бедняка, который сгорел, работая на рисовом поле на капиталистического дядю. Поэтому все так рьяно прячутся от солнца, даже в адскую жару щеголяя в толстовках. Парадоксы, да?

Она с легким звоном поставила пустую чашку на блюдце.

— Вот такие мои кафешные заметки бывалого дипломата. Интересно, правда?

— Еле вас нашёл… Байк на улице оставил. Привет, предки!

Дино ввернул словечко, которое он почерпнул из моего рассказа о молодежных сленгах былых времён. Мы обернулись.

— Вообще-то, при личном обращении термин «предки» если и уместно применять в наше время, то только к родителям. А не к начальству, — пробурчала Екатерина Матвеевна.

— Для меня любимое начальство тоже самое, что и родители! — прижав руку к сердцу, уверил её молодой подхалим и тут же крикнул в сторону баристы: — Мне лимонную воду и фраппе похолодней!

Екатерина смягчилась.

— Sto imparando l’italiano!

— Ты начала учить итальянский? Вот это да! — восхитился Дино. — Скажи что-нибудь!

— Come stai?

— Как дела? — перевёл я на всякий случай.
— Sto bene, grazie. E tu?

Селезнёва в ответ показала ему поднятый вверх большой палец. Всё у неё хорошо, видите ли.

Бернадино кивнул и как-то нервно оглянулся.

— C’è un bagno qui vicino?

— Parla più lentamente, per favore, — нахмурилась начальница, — медленнее, пожалуйста, я не успеваю.

— Здесь рядом есть туалет?

— Фуу-уу! — скривилась русалка.— Вот и поговорили на итальянском! — хлопнул я в ладоши. — За тем сараем будка.

Вернувшись, Дино не стал тянуть с разъяснением причины поисков предков на набережной, а сразу и с нетерпением спросил у обоих:

— Ну что, вы подготовились к завтрашнему дню? Джинсовые куртки Lee Rider с нашитыми сердечками, штаны с бахромой, шнурки, ленты для косичек, футболки с психоделикой, очки-кругляшки?

— Не врубился, ты о чём вообще? — нахмурился я.

— Я тоже не поняла, Бернадино, поясни.

Отрок со скрежетом отодвинулся свой стул от стола, откинулся на спинку, снял солнцезащитные очки и выпучил на нас глаза.

— Отец, ты чего⁈ Екатерина? Вы что, всё забыли⁈ Я же два раза вам говорил! Головой кивали, слушали… Предки, ну вы даёте…

— Подожди-подожди, — прервал я поток возмущений. — Давай спокойно и по сути. Мы шесть дней на износ работали в Стамбуле, всё из головы вылетело.

— Так весь Стамбул увешан афишами!

— Думаешь, мы там по улицам гуляли? Контракты, споры, дополнения…

— Действительно, Дино, просто напомни, — предложила Екатерина Матвеевна.

— Хорошо. Завтра начинается международный рок-фестиваль «New Woodstock»!

— Так-так-так… — подбодрила его Селезнёва.

— Третий по счёту! Проводится раз в полгода, пока только в Калифорнии.

— Точно! Вспомнил! — я хлопнул себя по лбу. — Рок-фестиваль! И ты будешь в нём участвовать со своей группой.

— «Кракен», — уныло подсказал расстроенный Бернадино.

— Да-да, «Кракен», просто шикарное название! Рок-н-ролл!

— Не, отец: классический хард-рок.

— О, это кондово, православно!

— Вроде бы у вас там и Полоумный Лерой задействован?

— Ещё как! — наконец-то заулыбался Дино. — У него Fender Jazz Bass — вторая модель бас-гитары, раритет 1965 года. Что он на ней вытворяет…

— А ещё кто?

— Хачита, молодой парень из апачей, стучит, как Дух Бубна: только очень азартный… На клавишах — музыкант из «Лагуны», вы его помните. Только раньше он в основном минусовки записывал, зато есть сценический опыт, не смущается.

— Много репетировали?

— Хотелось бы больше, Екатерина Матвеевна, но вас не было, а хозяйство надолго не оставишь… Вы ночью приехали?

— Ага, — подтвердил я. — Проснулись, а тебя нет.

— С утра аппаратуру возили в накопитель на площадке… Сам не ожидал, что её будет так много.

— Ёлки, а что же ты не сказал, сын? Я бы оставил тебе «Апач».

— На «Ниве» удобней по переулкам мотаться, багажник есть… Да и прицеп хороший — отцепил на площадке и уехал по делам. Сегодня ночью так и поедем: я на «харлее», а Федичкин с остальными на «Ниве».

— Илья Алексеевич помогает?

— Что значит помогает? Помогает… Он полноценный член группы «Кракен».

— Час от часу не легче… — пробормотал я. — На чём?

— Губная гармошка, дудочка, ну и перкуссия… Ну и сын Марты на подхвате.

— Вот это номер! Широко ты сети раскинул! — мы не переставали удивляться — А место проведения?

— Большая поляна недалеко от ГЭС, мы туда поднимались, ответил мне отрок, — Электричество рядом, много места и отличная акустика среди гор. Кроме того, место согласовали копы — легче обеспечить контроль и безопасность. Хотя… В общем, там уже поставили сцену, свет, палатки торговцев, туалеты, гримёрки.

— Даже гримёрки?

— Чему ты удивляешься, па⁈ Это же международный фестиваль! Почти все группы уже прибыли, в городе ни одного свободного места в отелях!

— Кстати, а каков состав участников? — живо поинтересовалась Селезнёва.

— Огласите весь список, пожалуйста.

— От Южных Штатов — кроме нас ещё две группы: армейская «Топ ган» из Форт-Массак, крепкие ребята, работают в стилях свомп-рок, сатерн-рок, кантри-рок. Примерно как «Криденс», мы их слышали на репетициях. Переживают, что капитан Райан Дудак не разрешает им бороды отпустить, армия… Классные чуваки. Ну и сводный «морской бэнд» «Дюна» из флотского экипажа и рыбаков. Эти рубят соул и блюз-рок, хотя есть немного «тяжеляка»…

Парень перевёл дыхание, отвлекшись на полстакана лимонной воды, и продолжил:

— Утром приехала группа «Ущелье» из Батл-Крик.

— Господи… — выдавил я.

— Да, вот так, — кивнул Дино. — Их я не слышал, но ребята из оргкомитета говорят, что те делают крепкий фанк с отличным грувом — простые длительности, шагающий бас четвертями, все дела.

— Конечно же, там вовсю участвует Стамбул? — предположил я без риска ошибиться.

— Ещё как, у них тоже три бэнда, причём два из них категорически «металлические»!

— Круто! — оценила Селезнёва. — Итого в рок-фестивале будут участвовать семь групп?

— Больше! — радостно вскрикнул Дино, люди за соседними столиками обернулись. — В этот раз будут участвовать ещё и новозеландцы! К ним для квалификации выезжала специальная комиссия оргкомитета… Фолк-трио с акустикой и жёсткая группа «Ред Маори», эти рубят в стиле дэткор. Экстремальный метал — бласт-биты, бешеные барабанщики, гроулинг и мощные брейкдауны, чистого вокала у таких ребят просто нет. Сразу скажу, музон не для всех, но в Аризоне такое точно зайдёт. В Манилу приглашение пришло с запозданием, поэтому от них приедет всего один виртуоз-гитарист. Ну, посмотрим, что это за хендрикс! — закончил наш рокер с нотками ревности.

— Ну что ж, это уже настоящий Вудсток, четыре страны, — сказал я совершенно серьёзно. — Северные Штаты, как я понял, участвовать не будут?

— Парни из Батл-Крик говорят, что северяне у них объявлялись, интересовались, Желающие есть, конечно… Но пока власти не дают разрешение.

— Да, сейчас у них тут политическое болото, ни войны, ни мира. Бардак, — проворчала Екатерина Матвеевна. — А что Шанхай, Базель, Дели! Мы, наконец?

— А там никто ничего не знает и не чешется! — презрительно махнул рукой Дино.

— Зашибись… — буркнул я. — Налицо серьёзное упущение, товарищи. Недоработочка вышла… Екатерина Матвеевна, а ведь это и есть самый настоящий культурный обмен, о котором мы регулярно вспоминаем!