Системный Кузнец. Трилогия (СИ) - Мечников Ярослав

Бросил в яму связку рыбы. Пламя зашипело и почти погасло, но жар от раскалённого жира подхватил его, и в небо ударил столб вонючего дыма. Быстро засыпал это дело выкопанной землёй, оставив небольшое отверстие для тяги.

Теперь оставалось только ждать, пока всё прогорит под землёй. Выпрямился, отряхивая руки. Старик‑сосед, увидев, что я взялся за уничтожение проблемы, что‑то пробурчал, но больше не кричал. Сплюнул и скрылся в своей лачуге.

Снова зашёл к себе в дом. Оглядел унылое убранство: земляной пол, дырявые стены, жалкая куча соломы в углу. Работы предстояло очень много. Первым делом – заделать щели в стенах и крыше, чтобы не дуло и не текло. Затем – соорудить нормальное спальное место. Найти или сделать хоть какую‑то посуду.

Прикинул финансы – хоть и заработал прилично, но после оплаты работы молотобойцев и покупки дополнительных слитков у Кнута, осталось шестьсот шестьдесят медяков – приличная сумма для сироты, но хватит ли на всё? Ладно, всё постепенно, шаг за шагом.

И первым шагом, как бы того ни хотелось, был визит к Гуннару. Нужно отметиться – показать, что вернулся. Взял с собой мешок с деньгами – возможно, придётся откупаться или договариваться. Туда же положил и мешочек с его точильными камнями. Разговор обещал быть непростым.

Выйдя на центральную улицу, направился вверх по склону. Деревня уже жила своей обычной жизнью: женщины тащили воду от колодца, где‑то вдалеке лаяла собака. Кузница громилы располагалась примерно посередине улицы, по левую сторону. Вот он – крепкий сруб жилого дома, а рядом – приземистое здание мастерской.

Подёргал тяжёлую дверь – закрыто. К счастью, есть чем открыть. Провернул в замке ключ, механизм со скрежетом поддался, и я толкнул дверь.

Изнутри пахло холодом и запустением. Привычный запах кузницы – жар горна, пот, раскалённый металл. Теперь же пахнет остывшим камнем, старой сажей и сырой землёй. Было очевидно, что горн не разжигали уже несколько дней.

Внутри царил полумрак, и Гуннара нигде не было.

Прошёл внутрь, прикрыв дверь наполовину, чтобы впустить немного света, но не привлекать внимания с улицы. Вытащил из мешка точильные камни – те казались заметно тоньше, чем когда их брал. С тяжёлым вздохом сложил инструменты обратно в деревянную коробку. Кузнец точно будет недоволен, заметит износ и придётся платить… Сколько старик запросит за порчу инструмента? Десять медяков? Пятьдесят?

Взгляд упал на стойку с молотами. Подошёл и взял главный ручник боёк смещён в сторону, центр тяжести гулял. Чтобы нанести точный удар, приходилось постоянно напрягать и выворачивать запястье. Рукоять – просто обструганная прямая палка, без учёта анатомии руки, неудобная и скользкая – не инструмент, а пытка.

Отложил ручник и взял обеими руками кувалду – главное оружие молотобойца. Её проблема была в другом – весь вес сосредоточен в огромном бойке, а длинная рукоять казалась хлипкой и вибрировала при каждом замахе, отбивая руки. У неё не было инерции, не было души. Чтобы нанести сильный удар, приходилось вкладывать всю силу спины вместо того, чтобы позволить самому инструменту делать половину работы за счёт правильного разгона и баланса.

Стало предельно ясно: у Гуннара отвратительные инструменты. А чтобы создавать что‑то по‑настоящему качественное, в первую очередь нужно иметь идеальное орудие труда. Но как сказать ему об этом? Обвинить в том, что его молоты – хлам? Мужик просто ударит меня одним из них.

Нет, говорить не стоит – нужно делать. Сделаю хороший молот для себя, идеально сбалансированный и с правильной рукоятью. И уже им буду выполнять свою работу. Этот молот станет моим личным инструментом. Смогу забирать его с собой в лачугу или прятать здесь, в укромном месте.

Пока размышлял о перспективах, старая дверь за спиной громко скрипнула. По земляному полу прошаркали грузные шаги. Запах кислого пива и немытого тела ударил в нос раньше, чем услышал голос.

– Вернулся, щенок?

Глава 7

Кувалда дрогнула и едва не выпала от хриплого голоса. На мгновение даже оборачиваться не захотелось, чтобы увидеть это опухшее лицо. Но тут же одёрнул себя: «Спокойно, Дима. Ты тоже хорош – сточил его камни без спроса. Поумерь пыл. Не забывай, где ты и кто ты. Это его кузница и его правила».

Аккуратно повесил кувалду на место и медленно обернулся. Гуннар стоял в дверном проёме, массивное тело мужика полностью перекрывало свет. Он скалился, лениво почёсывая волосатое пузо, выпиравшее из‑под грязной рубахи. Фартука на нём не было, и выглядел старик так, будто только что проснулся после долгой пьянки.

– Добрый день, мастер Гуннар, – сказал ровно, как только мог. – Да, вернулся.

Больше добавлять ничего не стал. Нужно было понять, в каком мужчина настроении, что собирается делать. Просто стоял и внимательно, не моргая, смотрел на него.

Кузнец не двигался, продолжая чесаться. Чесотка у него, что ли? Выглядело отвратительно. Наконец, его губы расплылись в оскале, громила протяжно хмыкнул и шагнул вглубь кузницы. Чем ближе подходил, тем сильнее расползалась по кузне вонь от пота и перегара. Становилось не по себе – никогда не знаешь, чего ожидать от этого верзилы.

– Ну и чего ты там забыл, сопляк? – начал тот медленно, смакуя каждое слово. – Присосался к рудознатцам? К этим недоноскам?

Злость вскипела внутри. Какого хрена⁈ Сам морил Кая голодом, кормил чёрствыми лепешками, а потом и вовсе забил на то, что я буду есть, пока тот бухает! Сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не сорваться.

– Да. Устроился работать, – ответил, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Точил для них клинки и инструменты.

Гуннар остановился в шаге от меня, нависая всей тушей. Его злобные глаза изучающе скользнули по рубахе, что отдали мне в лагере, по мешку с деньгами, который держал в руке.

– А чего назад припёрся? – спросил мужик резко.

Вопрос был таким внезапным, что заставил растеряться.

– Так вы же сами велели, чтобы я вернулся, – слова слетели с языка прежде, чем успел подумать. – Вот и вернулся.

– КТО ВЕЛЕЛ⁈ Я ВЕЛЕЛ⁈ – взревел Кузнец, так что я отшатнулся. Казалось, от этого басистого ора задрожала вся кузня, а услышала его вся улица. Старик подался вперёд, лицо налилось кровью. – РАЗВЕ Я ТЕБЯ ПРОСИЛ⁈ ОТВЕЧАЙ, ЩЕНОК! Я⁈

Дыхание перехватило, будто кто‑то сдавил грудь. Сердце заколотилось, как загнанная птица в клетке. Захотелось выкрикнуть что‑то в ответ, защититься… Но по факту Гуннар прав – он лично ничего не говорил. Я не знал, чья это была воля – Йорна или его.

– Нет… – голос превратился шёпот. – Нет, вы… вы меня не просили.

– НУ ТАК И КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ⁈ – окончательно взорвался кузнец, брызгая слюной. – СЛЕДИ ЗА СВОИМ ЯЗЫКОМ! А не то я тебя здесь же в землю и вобью, усёк⁈

Вот же скотина, какого хрена он так взъелся? Я ведь даже ещё ничего не сделал. Внутри всё кипело от несправедливости, но понимал – любое препирательство выйдет дороже. Промолчать? Или всё‑таки попытаться объяснить?

– Усёк, мастер Гуннар, – выдавил, пытаясь говорить ровно. – Но разве вы не говорили Йорну, чтобы он…

Не успел договорить.

Здоровая рука метнулась с неожиданной для такой туши скоростью. Грубые пальцы впились в воротник рубахи и сжали, как клещи. Кузнец дёрнул меня на себя, рывком поднимая так, что пятки почти оторвались от пола.

Я оказался лицом к лицу с ним, и меня обдало вонью перегара. Смотрел в налитые безумные глаза мужика, внутри которых горело адское пламя.

– Ты. Меня. Не услышал? – прорычал Гуннар прямо в лицо, вдалбливая каждое словно, будто молотобоец. – А? Я. Тебя. Ни о чём. Не просил.

Верзила замолчал, продолжая буравить сумасшедшим взглядом. Казалось, ещё слово, один неправильный взгляд – и тот снова потащит меня к бочке с водой. Всё тело било мелкой дрожью от адреналина, но я заставил себя молчать. Смотрел ему в глаза, и ровно, медленно дышал, пытаясь сохранить хоть крупицу самообладания.