За магическим прилавком. Дилогия (СИ) - Черная Мстислава

– Ну хватит! – рявкнул он и щелкнул пальцами.

Лучи белого света тут же исчезли, словно их и не было, вместе с ними бесследно исчезли сыпавшиеся с потолка иероглифы, а по лавке прокатилась волна холода.

Извернувшись, колдун схватил кота за шкирку и отшвырнул подальше. Кот с размаху впечатался в полку, стоявшие товары с грохотом посыпались вниз.

Флаконы полетели на пол, разбиваясь один за другим. Их содержимое сливалось в разноцветные лужи. От некоторых зелий поднимался пар, от других – искры.

Я схватилась за голову. Такими темпами лавка не достанется вообще никому – кто знает, во что превратятся зелья, смешавшись?

Кот рухнул на пол и застыл без движения. Он начал съеживаться, возвращаясь к своим обычным размерам.

– Котик! – воскликнула я.

Что с ним? Жив ли?

Я лишь на мгновение отвела взгляд, а колдун вдруг хлопнул ладонью о ладонь. Инспектор согнулся пополам, зашипел сквозь зубы. Его лицо исказилось от боли. Колдун еще раз хлопнул, и инспектор, не выдержав, упал на колени. Носом у него пошла кровь.

– Нет! – закричала я и, не думая о последствиях, точнее, со всей ясностью осознавая, что я в шаге от катастрофы, выскочила из‑за прилавка, закрыла инспектора собой. Отчаяние и страх подстегивали сделать хоть что‑то, и заклинание из брошюрки полетело в колдуна, окутало его паром.

Колдун лишь расхохотался.

Инспектора скрутило, он был в сознании, но оглушен. Кот по‑прежнему лежал без движения. Получается, осталась только я?

Я лихорадочно вспоминала заклинания из брошюрки. Вызов ветерка? Слишком слабо. Создание хорошего настроения? Вот уж вряд ли. А вот заклинание управления мелкими предметами…

Уже понимая, что все это бесполезно, я направила в колдуна все, до чего дотянулась: в воздух взлетели амулеты, флакончики с зельями, пузырьки с притирками, полетело круглое зеркальце. Даже метелка, про которую я успела подзабыть, выскочила из угла и набросилась на колдуна, будто он был мусором на пороге. Сыпя ругательствами, метелка попыталась вымести его прочь, однако сама улетела за порог с переломанной пополам рукояткой. А колдун отмахивался от всего, что я на него обрушила, как от назойливых мух, докучливых и все же… безвредных.

– Довольно! – рявкнул он повторно, добавил несколько свистяще‑шипящих не знакомых мне слов, и из углов лавки стала сочиться черная дымка, мутно‑серый туман пополз по полу, поднималась к потолку, окутывала стены.

– Что это? – прошептала я.

Дымка сгущалась, превращаясь во что‑то липкое и тягучее. Как паутина, только черная и живая. Она потянулась ко мне, и я попыталась отступить, но было уже поздно.

Липкие нити обвили мои ноги, поползли выше. Я дернулась, пытаясь освободиться, но паутина только крепче стягивала меня. Рядом тяжело дышал инспектор – он тоже был опутан с ног до головы.

Черная паутина добралась до моих рук, сковала их. Я не могла пошевелиться, не могла даже щелкнуть пальцами для заклинания. Инспектор был в таком же положении – связанный, беспомощный.

Кот попытался подняться на лапы (живой, слава богу!) но и его опутали черные нити. Он жалобно мяукнул и застыл, скованный паутиной.

– Вот и все, – удовлетворенно сказал колдун, оглядывая свою работу. – Ну и зачем было дергаться? Неужели вы рассчитывали победить?

Он был прав. А ведь в какой‑то момент я даже наивно поверила, что у нас есть шанс. Какое там! Этот колдун мог бы пришибить нас всех одной левой рукой. Просто играл с нами, как кот с мышами.

Теперь игра закончилась.

В разрушенной лавке пахло разлитыми зельями. Половина полок лежала в обломках, товары валялись на полу среди осколков и луж.

Колдун прошел вперед, остановился прямо перед инспектором, внимательно всматриваясь в его лицо, нахмурился.

Я заметила, как инспектор зло стиснул зубы, как напряглись его скулы.

– Керт! – внезапно воскликнул колдун, и в его голосе прозвучало удивление. – Эльмон Керт! Надо же, какая встреча. Давно не виделись!

– Недостаточно давно, – процедил инспектор.

Колдун рассмеялся – звук получился на удивление человечным.

– Все еще злишься? Напрасно. Наша сделка была честной. Хотя… – он окинул взглядом опутанного инспектора, – должен признать, без сердца ты сражаешься хуже. Раньше я бы не рискнул выйти с тобой один на один. А теперь даже толпа приспешников не помогла.

Инспектор искривил губы в усмешке, и я нутром поняла, что сейчас он сделает нечто.

И лучше бы я ошиблась.

Выдохнув всего два слова, инспектор заставил черную паутину вспыхнуть трескучим багряно‑ржавым пламенем. Огонь взвился чуть ли не под потолок, меня обдало жаром, в нос ударила вонь горелым проводом, и в следующее мгновение инспектор, избавившийся от пут, подался вперед. Никаких заклинаний, никаких состязаний в магическом мастерстве. Налетев на колдуна, Эльмонд Керт сжал его в удушающих объятиях, что‑то прокричал, и огонь полыхнул еще злее, еще яростнее.

На моих глазах двое превращались в живые факелы.

Глава 27

Я кричала, они кричали.

Мне показалось, что вот сейчас мое сердце остановится.

Как может человек, у которого нет сердца, быть настолько самоотверженным? Я осознала, что лицо у меня мокрое от слез. Второе осознание было интереснее – паутина ослабла. У меня получилось пошевелить руками. Кажется, колдун, сопротивляясь яростному напору пламени то ли тянул магию обратно, то ли просто упустил контроль. Дернувшись изо всех сил, я освободилась.

Не знаю, смог бы инспектор победить колдуна ценой собственной жизни, зато знаю, что не могу допустить это героическое самопожертвование. Бессердечный граф, выставивший меня из спальни – я люблю его, люблю так сильно, что это чувство затмевает все остальное. Когда я успела влюбиться?

Я подскочила к сундуку:

– Мне надо спасти его, слышишь? Огнетушитель!

Крышка поддалась со скрипом.

Наверное, куда как рациональнее. Сколько она видела инспекторов, продавщиц? Мы для нее как бабочки‑однодневки. И все же сундук меня послушал.

Я выхватила пузырек, больше похожий на пузырек духов, чем на привычный мне красный балон с раструбом, но это не имело никакого значения. Направив отверстие на обоих (потушить только инспектора было бы невозможно) я опустила рычажок, и из небольшого флакона хлынула обильная пена и мигом превратила два факела в два моргающих сугроба.

– Ты что творишь? – воскликнул колдун, стряхивая с лица густую пузырящуюся жижу. – Ты же так и себя, и меня угробишь!

Он внимательно присмотрелся к инспектору и удивленно проговорил:

– Да ты так и собирался сделать! – Он сокрушенно покачал головой. – Ну вы даете! Жизнь готовы за магию положить. А ведь она вовсе не самое главное. Живут люди и без этого.

Ворча, он продолжал стряхивать с себя пену. Я отметила, что для только что горевшего выглядит он подозрительно хорошо. Где ожоги? Только краснота, и та под действием пены стремительно проходит. Даже обидно.

Зато за Керта я счастлива: он живой и красновато‑розоватый. Рубашка сгорела, разве что передняя часть осталась и рукава, в результате я могу любоваться спиной инспектора. И тылом. Брюки хоть и держатся, но сзади сплошные прожженые дыры.

– На за магию, а за лавку, – хмуро проговорил инспектор. – Как ты думаешь мы оказались в этом твоем мире? Не будет лавки, не сможем вернуться домой. Неужели не понятно?

Колдун кивнул.

– Понимаю…

Мое сердце дрогнуло, ободренное внезапной надеждой. Может колдун не так уж плох? Вдруг с ним можно договориться и он оставит в покое и нас, и лавку? В конце концов, он ведь действительно силен и запросто мог бы стереть нас в порошок одним движением. И все‑таки не сделал этого. Может не такой он уж и злой, этот колдун?

– Понимаю. Но помочь ничем не могу. Мне нужна эта лавка, заодно вся магия, которая в ней есть. Это очень печально, что вы не вернетесь домой. Но здесь тоже неплохо живется, – он бросил взгляд на полки. – Среди вашего скарба хватает драгоценных камней. Они и без всякой магии стоят недешево. Подойдите, купите себе домик. Простая деревенская жизнь в целом неплоха.