Красная дорама 3 (СИ) - Кащеев Денис

Смирись, значит… Он меня что, на «слабо» пытается взять?

Но спросил я не об этом.

«И все же: а твой-то тут какой интерес? Только не говори, что от чистого сердца решил помочь!»

«Не стану, — усмехнулся демон. — Тем паче, что и сердца в вашем понимании у меня нет… А интерес мой вот в чем состоит. По результатам такой дуэли дар проигравшего в ней шамана никем не наследуется. Исчезает без остатка. Одним шаманом в мире становится меньше. Обычно — не так: находится преемник. Например, та же Екатерина Кан унаследовала дар Чхве Пальдэ. Собственного у девочки не имелось — только потенциал… И я лишь стремлюсь восстановить статус-кво, нарушенный появлением дара у Ким Чан Ми. Выгорит — кроме морального удовлетворения еще и какой-никакой авторитет в тонком мире заработаю… Если уж на то пошло, признаюсь: мне абсолютно без разницы, кто из вас потерпит поражение — ты или Чхве Ан Джонг. Нет, ты, конечно, забавный… Но не настолько, чтобы всерьез за тебя переживать. Главное, чтобы ваша битва состоялась. Плени тебя старуха — дернуться против нее ты бы уже не смог. Ни против кого бы не смог — и четвертая услуга тупо бы сгорела. Только поэтому я за тебя и вписался».

«Понятно…» — протянул я.

«И еще одно, юный шаман. Так-то четвертая услуга сохраняется для тебя бессрочно, но вот у Екатерины Кан времени особо не осталось. Судя по тому, что я видел сегодня — ситуация с ней вот-вот станет необратимой. И тогда, даже одолев ее наставницу, девочке ты уже ничем не поможешь. И счет там нынче идет не на месяцы, не на недели, и даже не на дни. На часы!»

А вот это уже был удар ниже пояса.

Я как раз подумал, что надо бы слова демона хоть как-то проверить. Теоретически способ для этого у меня существовал: написать майору Хану, чтобы тот напряг с ответом Ким Со Ён — что-то ведь она должна знать, мансин как-никак… Вот только система связи у нас была организована так, что даже отправь я свой запрос немедленно, ответ смог бы получить только к завтрашнему утру. Конспирация, чтоб ее!..

Ну а напрямую, как когда-то с Катей, на Ким Со Ён мне было не выйти — ни мне, ни ей это было не по силам. Не имелось у нас подобного канала и с Чан Ми — перед моим отъездом в Сеул мы попробовали его наладить, но с задачей не справились. Это при том, что между собой мама и дочка — теперь наставница и ученица — вроде бы контачили достаточно уверенно.

«Сколько, по-твоему, у меня времени?» — хмуро осведомился я у «тигрокрыса».

«Ну, до полуночи я бы на твоем месте точно не тянул», — заявил тот.

Соврал? Может, и соврал…

«Дело твое — верить мне или нет, юный шаман, — без труда угадал мои сомнения собеседник. — Новых аргументов приводить не стану: и так наговорил больше, чем собирался. Просто жду твоего ответа. Берешь четвертую услугу — да или нет? Но учти: если согласишься — пути назад уже не будет!»

Когда вот так на тебя наседают, торопя с решением — точно жди подставы!

Но в одном демон, похоже, прав: если бы не его вмешательство, из петли старухи мне было бы не выбраться. И даже вопрос бы сейчас передо мной такой не стоял — дурит он меня или нет. В чем-то, возможно, и дурит. Но по факту, я и так сейчас живу ему в долг — в некотором смысле…

А не попытаться выручить Катю я просто не имею права — перед ней у меня долгов уж не меньше, чем перед «тигрокрысом»!

— Да, — твердо проговорил я. Вслух — сам не знаю, зачем именно так. — Я беру четвертую услугу — в рамках которой хочу сразиться с Чхве Ан Джонг, чтобы попытаться спасти от нее Екатерину Кан!

— Простите, господин, что вы сказали? — удивленно поднял глаза к салонному зеркалу таксист.

— Это не вам, уважаемый, — буркнул я.

« Небо и Бездна свидетели: Поход объявлен! — провозгласил тем временем демон. — Да начнется смертельная битва!»

44. Золотой ошейник

Еще миг назад я сидел в самом обычном сеульском гостиничном номере, в который торопливо поднялся, отпустив такси — а теперь стоял в густом тумане. Это было не вознесение сознанием, но и не иллюзией — разве что весьма искусной: все мои ощущения в один голос твердили, что я действительно пребываю в собственном бренном теле — где-то посреди Нигде. Справа, слева, сзади — как и сверху и снизу — меня окружала непроглядная сизая мгла. И только впереди из нее выступали очертания широко открытых ворот — за которыми, впрочем, снова ничего не просматривалось.

Я сделал к ним несколько шагов — казавшаяся почти бесплотной, на поверку пелена под ногами была достаточно прочной, чтобы в нее не проваливаться. Теперь ворота сделались видны отчетливо. Основание их выглядело каменным, сами же они являлись деревянными, под двускатной черной черепичной крышей. Поддерживали ту два толстенных столба, покрытые красным лаком. На левом из них сияла малопонятная надпись золотом: «Весенний ветер становится дождем». Правый расчертило изречение черное — пожалуй, с более очевидным посылом: «Опадание цветов — не повод для печали».

Распахнутые мне навстречу створки ворот — массивные, сколоченные из толстых досок и усиленные металлическими накладками — напоминали разинутую драконью пасть, почему-то повернутую набок. В нее-то я и нырнул.

В первый миг ничего не произошло — а затем торжествующе скрипнули петли, и, не успел я обернуться, как ворота у меня за спиной захлопнулись с глухим стуком: взору моему створки предстали уже плотно сомкнувшимися. Так, впрочем, и должно было быть: выход откроется, если я одержу победу в предстоящем поединке.

То есть — когда одержу победу, об ином исходе я себе и думать запретил.

Между тем туман начал понемногу от меня отползать, мало-помалу открывая просторный, окруженный высокой кирпичной стеной круглый двор, вымощенный серым булыжником — отполированным почти до блеска тысячами и тысячами подошв моих предшественников. Но, похоже, последнее время здесь было немноголюдно: кое-где из щелей меж камней успела подняться жиденькая травка. А почти прямо у меня под ногами тянул вверх желтую головку дерзкий одуванчик.

Невольно опустив на него взгляд, только тут я заметил, что, зайдя за ворота, скажем так, радикально сменил имидж. Прежние мои пиджак и брюки исчезли — теперь на мне была кираса из украшенных тиснением кожаных пластин, скрепленных витым шнуром. Сверху по бокам к ней крепились изогнутые наплечники. Ниже с широкого пояса на манер этакой рассеченной юбочки свисали кожаные полосы, защищающие бедра, из-под которых виднелись заправленные в высокие сапоги с немного загнутыми носками широкие штаны. На предплечьях — стянутые ремешками наручи с небольшими отворотами в сторону кисти, тоже из выделанной кожи.

Дополняли этот брутальный образ длинный, слегла изогнутый меч- хвандо(немного напоминающий широко известную японскую катану, но, в отличие от таковой, почти лишенный гарды и подвешенный за кольцо на ножнах к свисавшему с пояса слева крюку) и короткий прямой кинжал, пристроенный справа.

Прежде с холодным оружием я дел почти не имел, но сейчас явственно представил, как обнажаю клинок, как наношу удар за ударом — словно все последние годы только тем и занимался, что упражнялся с традиционным корейским мечом. Ну да, какой был бы смысл меня так экипировать, не снабдив необходимыми навыками? Очевидно, это и была проекция моих дара и опыта как шамана на реалии Похода за Смертью.

Тем временем от тумана очистилось уже более половины двора — и из-за сизой завесы показалось яркое пятно. Заметив его периферийным зрением, я резко повернул голову в ту сторону, одновременно хватаясь за рукоять меча — но поняв, что именно вижу, оставил в покое оружие и метнулся вперед: у стены, одетая в красный ханбок, сидела на камнях Катя Кан.

В отличие от последней нашей с ней встречи — если ту, конечно, можно так назвать — переступившей одной ногой через край гроба девушка отнюдь не выглядела: лицо ее окрашивал здоровый румянец, волосы были убраны в аккуратный узел… Но, подбежав ближе, я рассмотрел на шее ученицы мудан широкий золотой ошейник, от которого к стене двора тянулась толстая цепь.