(не) Моя Жена (СИ) - Байм Елена

Я забежала к ней в комнату, со слезами во всем призналась. Что сделала это ради Чарли, его огромного долга.

Мама пообещала помочь, тщательно расспросив как выглядела та девушка. И действительно, она помогла. Заступила, сказала, что весь вечер я провела с ней. А наутро узнали, что герцог выжил, но недвижим. Стало свободней дышать. Хоть не убила!

Но этот грех теперь навсегда со мной»

Следующие десять страниц я читала про страдания девушки, ее попытки пойти и рассказать, как баронесса их пресекала. И я ее понимала. Убить дракона, не просто грех, это казнь. Сожжение на костре! Что может быть позорнее и ужасней. К тому же в немилость впала бы вся семья.

А вот тут что-то интересное…

«О, нет! И зачем я только пошла к аптекарю за порошком от головной боли для матушки. Прямо на входе я столкнулась с большим мужчиной в дорогой одежде. Увидев меня, он прищурился, схватил за руку и зарычал:

— Я тебя видел! В тот день именно ты наливала вино моему сыну! Я узнал тебя! Говори! Кто тебя подослал?!

Не в силах сдержаться от внутренней боли и боли в запястье, я зарыдала и все ему рассказала. Про ту красивую драконницу и приворотное зелье. Он задумался, еще раз уточнил ее внешность и мое имя. И ушел.

А я, понимая, что подставила тем самым семью, побежала к матушке и все рассказала. Ее головная боль тут же прошла.

Она куда-то сбегала, вернулась с порошком — объяснила, что это зелье забвения. Если граф , выпьет, то на сутки уснет, а когда проснется, забудет все, о чем помнил последний месяц. Я согласилась. Это хороший выход.

Затем мы с маменькой написали записку, что я вспомнила важную вещь и прошу встречи в таверне. Передала записку слуге, и, набросив плащ с капюшоном, пошла.

Герцог Бирек не заставил себя ждать. И пока мы с ним говорили, незаметно подлила зелье. А наутро вся столица гудела — герцог скоропостижно скончался. В эту же ночь, во сне, не выдержав горя с сыном.

Заподозрив неладное, я побежала к матушке, но она лишь рассмеялась:

— Неужели ты всерьез думала, что я позволю тебе испортить нам жизнь? Драконам никакое зелье забвения не поможет. В том флаконе был яд!

Я зарыдала, но мать дала пощечину, приводя в чувство.

— Тише! Радуйся, что тебя спасла. А про Биреков забудь. Подумаешь, одним драконом больше, одним меньше. Он свое пожил, ему было 120 лет. А тебе 21. Главное, что ты поступила мудро, успела мне рассказать, а я — принять меры. А теперь иди и не вспоминай. И не вздумай никому проболтаться. Иначе нас всех будет ждать костер».

Не в силах сдержать чувств, я закрыла дневник и стерла беззвучно катившуюся слезу. Так вот чем хотела баронесса меня шантажировать! А когда план не удался, наверное, решила отомстить и рассказать обо всем мужу.

Теперь мне стала понятна его холодная сдержанность и грустный взгляд. И я его понимала. Даже зная, что в теле другая душа, мучительно тяжело целовать губы убийцы своего близкого человека.

Но если мы сейчас не поговорим, наш брак не спасти. С каждым днем мы будем только отдаляться и отдаляться.

Поэтому, набравшись сил, я вернулась в наш дом. Зашла в спальню. Ксавьер не спал, смотрел в потолок невидящим взглядом.

Села рядом. И, не касаясь, чтобы не спровоцировать боль, произнесла:

— Ксавьер. Я знаю… что Адель отравила тебя и отца… И понимаю, как тебе сейчас больно. Поэтому … я не буду тебя торопить. Если тяжело меня видеть, хочешь я на время переселюсь к Берте?

Ксавьер перевел на меня изумленный взгляд.

— Прости. Я знаю, что такое сложно простить. Но искренне прошу за себя и нее. Прости… Она не хотела, она была молода и глупа, и искренне думала, что подлила герцогу зелье забвения. А на самом деле…

— Это был яд. — закончил фразу Ксавьер, а затем вдруг упал головой мне на колени и зарыдал.

— Адель, мне так тяжело… — прошептал он. — сердце горит … и словно душу режут на части… Мой отец… Я так его люблю! Он для меня был всем! А теперь оказывается, это я повинен в его смерти. Если бы не я… Из-за меня…

Я осторожно положила руку ему на голову, и провела по волосам.

— Твоей вины нет. Ты не мог этого знать…

— Адель… я люблю тебя …

Рыдания становились все меньше и меньше, вот муж успокоился и заснул. Бедный! Перенести столько страданий и такое узнать.

Я наклонилась, нежно поцеловала его в макушку и легла рядом. Держа его руку.

— Я всегда буду рядом с тобой… Ксавьер.

102. Дракон

Открыла глаза и удивилась тишине. За окном смеркалось.

Ничего себе, мы проспали до вечера. Повернулась к мужу. Он крепко спал.

Не удержалась, пододвинулась ближе, и положила голову ему на грудь. И сразу стало так хорошо, уютно, прижалась к его горячему телу.

— Адель… — в полусне прошептал он и прижал к себе, не давая возможности шелохнуться и уж тем более встать.

— Ксавьер…

В его объятиях я пригрелась и снова уснула.

Наверное, сказалась усталость после похищения, затем бессонная ночь, а после баронесса со своим разыгранным представлением.

И как Фредерика умудрилась наняться к ней? Вроде хорошая, спокойная девушка. Но мало того, что она сдружилась, она решила связать свою жизнь с таким проходимцем, как сын баронессы. Для этого надо быть или глупой, или очень наивной, как его сестра…

Надеюсь, Дариан этого не допустит. Я видела, как он смотрит на девушку, там не просто мужская симпатия, там страсть. И я уверена, если он проявит решительность, свадьба с сыном барона отменится. А вот с драконом… Ладно, не будем загадывать. Оставим решение за девушкой.

А что касается семейства Рочестер, по баронессе и ее сыну давно плачет тюрьма. И после прочитанного в дневнике, никакой жалости к ним не осталось. Втемную использовали девушку, играли на ее родственной связи. Они ничем не гнушались, поставив на первое место достаток.

Ладно, не хочу думать о родственниках моей предшественницы.

Они заслужили сполна за свои злодеяния. И дальше пусть вершит их судьбу суд. Я не хочу и не буду в этом участвовать. Мне ведь не хватило сил дочитать дневник до конца. Слишком больно и тяжело…

Но надо сделать, а то мало ли, какие еще тайны может он содержать. С этой мыслью уснула.

***

— Адель, дорогая, милая… — еще окончательно не пробудившись, я почувствовала горячие губы мужа на своем лице. Он нежно целовал щеки, спустился на шею. Но видя, что я просыпаюсь, отстранился и произнес.

— Милая, прости меня вчера за минутную слабость. Я был не прав. Признаю. Я не должен был от тебя закрываться. Но я оказался не готов к той правде, что вывалила на меня твоя мать. Прости… баронесса Рочестер.

Вовремя исправился он, заметив, как исказилось мое лицо при одном только упоминании.

— Она утверждала, что Адель подсыпала яд моему отцу, а затем скрыла улики. И что делала она это по собственной воле без принуждения. Я ей не поверил, ведь все говорили, что отец умер от горя, но баронесса принесла клятву. И магия показала, что она не врет.

Я зевнула, разгоняя остатки сна и прильнула к Ксавьеру.

— Давай больше не будем о ней. Хорошо?

— Хорошо. — ответил Ксавьер.

И только я потянулась, чтобы достать дневник из под подушки и дать почитать его на досуге мужу, как он меня сгреб, перевернул на живот, накрывая своим сильным телом. И вкрадчиво прошептал:

— Я хочу загладить свою вину…

Я замерла. Его правая рука прошлась по ноге, приподнимая сорочку, и невесомо скользя по моей коже. Легла на бедро, слегка его смяв. И вдруг муж зарычал… его дыхание потяжелело и участилось.

— Адель… — уткнувшись носом в затылок произнес он. — Я не хочу, чтобы между нами оставались секреты и недомолвки. Поэтому должен тебе рассказать… ты обязана знать.

Начало мне уже не понравилось. Предчувствуя плохое, я напряглась, приподнялась на локтях и приготовилась слушать.

— Помнишь, я говорил, что после отравления утратил дракона?

— Помню. А после вернул. — если честно, пока не понимала куда он клонит.