Рубиновый рассвет. Том I (СИ) - Неволин Евгений

В глубине души он почти зевнул. Эти вымуштрованные солдаты были как учебные манекены — прекрасная форма, но без гибкости мысли.

— В БОЙ! — крикнул распорядитель, и его голос разрезал воздух, как клинок.

Эдрик мгновенно выбросил меч вперёд — остриё коснулось горла Гилена легче пера. Оно даже не оставило царапины, лишь холодное прикосновение смерти, которая могла бы прийти, если бы он действительно ударил.

Гилен даже не шелохнулся. "Если б он ударил по-настоящему — Чёрная Печать поглотила бы удар... и вернула ему через два часа весь урон".

Но вместо этого он "запоздало" дёрнулся, поднял щит выше, будто только сейчас понял, насколько близок был к смерти. Его лицо изобразило испуг, губы дрогнули.

— Я... я сдаюсь! — прошептал он, делая глаза круглыми от мнимого ужаса.

Распорядитель вздохнул с облегчением, его плечи опустились, будто с них сняли тяжёлый груз.

— Победа за гвардейцем! — объявил он, разводя руками. — Нелепый Зодчий — просто везунчик! Сегодня удача отвернулась от него!

Толпа взорвалась смехом и аплодисментами. Кто-то швырнул в сторону Гилена монетку — "на удачу", кто-то кричал, что он всё равно их любимец.

Старик-аристократ на балконе медленно кивнул, его тонкие губы изогнулись в удовлетворённой ухмылке. Он откинулся на спинку кресла, пальцы постукивали по подлокотнику в такт аплодисментам.

Гилен, опустив голову, "постыдно" покидал арену, но в душе он уже смеялся.

"Они так любят свои спектакли... Ну что ж, пусть думают, что победили."

Затем его взгляд скользнул по трибунам, отмечая каждое лицо, каждый смеющийся рот.

"Скоро вы увидите настоящее представление".

Тяжелая дверь с глухим стуком захлопнулась за спиной Гилена, отсекая шум арены. Воздух в зале отдыха был густым - смесь пота, масла для доспехов и жареного мяса. Он медленно прошел между столами, его шаги были беззвучны на каменном полу.

Угол для чистки оружия находился в дальнем конце зала. Гилен опустился на деревянную скамью, вынул клинок и начал методично протирать его куском замши. Кровь Грога, уже засохшая и потемневшая, отходила полосами, оставляя после себя зеркальную поверхность. Каждое движение его рук было размеренным, точным - будто он стирал не следы боя, а ненужные воспоминания.

Подойдя к столу распорядителя, Гилен остановился. Его голос звучал ровно, без дрожи:

— Могу ли я ещё раз выйти на арену? Сегодня или завтра.

Распорядитель отложил перо, которым делал пометки в толстой книге, и пристально осмотрел его. Его глаза, узкие как щели, изучали Гилена с ног до головы.

— Не понимаю, в чем твой секрет... — он постучал пальцами по столу. — Но если сам расскажешь — получишь в пять раз больше выигрыша.

Гилен слегка наклонил голову, изображая непонимание. Его пальцы нервно перебирали край плаща.

— Возможно, мне просто пока везёт... Но как долго еще будет везти — не знаю.

Из угла раздался хриплый смех. Коренастый ветеран со шрамом через глаз, который чистил свой двуручный меч, покачал головой:

— Либо везение, либо неудача тех, кто против него. Но гвардеец явно не хотел его смерти — в отличие от остальных.

Его слова повисли в воздухе, заставив нескольких бойцов переглянуться. Распорядитель перевёл взгляд на говорившего, затем пожал плечами:

— Желающих проверить удачу — хоть отбавляй. Завтра — новый бой.

Гилен подошёл к общему столу с едой. Его пальцы, точные как у хирурга, выбрали:Стакан с соком - прохладный, с легкой кислинкой, освежающий после духоты арены.Ногу поросёнка - запечённую до золотистой корочки, с хрустящей кожей, от которой шел аппетитный аромат.Ломоть хлеба - ещё тёплый, с хрустящей корочкой и мягкой мякотью.

С едой в руках он направился к своей каморке. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком, щеколда упала с металлическим звоном.

На жесткой койке Гилен сел в позу лотоса. Его глаза закрылись, дыхание замедлилось. В темноте за веками он видел кровь, текущую по меридианам - она пульсировала в такт сердцу, укрепляя невидимые каналы силы. Мышцы, напрягающиеся и расслабляющиеся - каждая группа по очереди, готовясь к новым ударам. Разум, чистый как лезвие после заточки - без мыслей, без эмоций, только готовность.

"Завтра... новый спектакль".

Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. В темноте каморки на мгновение вспыхнул рубиновый отблеск.

Глава 23

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь едва уловимым шумом ветра за окном и редкими шагами где-то в коридорах. Гилен сидел неподвижно, скрестив ноги, его пальцы лежали на коленях, слегка касаясь ткани штанов. Грудь поднималась и опускалась плавно, словно волны, накатывающие на берег — ровно, глубоко, без суеты.

Внутри него кипела работа, невидимая глазу, но ощутимая каждой клеткой. Кровь, густая и тёмная, пульсировала по меридианам, вырываясь из Истока Крови и растекаясь по телу, как река, разливающаяся после долгой засухи. Каждый удар сердца гнал её дальше, наполняя мышцы жаром, а кожу — лёгким покалыванием.

Кости, подчиняясь незримому давлению, медленно уплотнялись, будто пропитываясь расплавленным металлом. Они не теряли гибкости, но теперь казалось, что внутри них скрыта стальная пружина — готовая в любой момент распрямиться с убийственной силой.

Кожа стягивалась, становясь плотнее, словно дублёный кожаный доспех, но при этом оставалась податливой, не сковывая движений.

Гилен чувствовал, как энергия циркулирует внутри него — то ускоряясь, как стрела, выпущенная из тугого лука, то замедляясь, подобно реке, впадающей в спокойное озеро. Она подчинялась ему, как верный пёс, но требовала концентрации — малейшая ошибка, и поток мог вырваться из-под контроля.

День прошёл незаметно, словно песок, утекающий сквозь пальцы.

Солнце уже поднялось высоко, его лучи пробивались сквозь узкое окно, рисуя на полу длинные золотые полосы. Но усталости не было — медитация не только укрепила тело, но и восстановила силы, будто он проспал целую ночь, а не провёл часы в неподвижном сосредоточении.

В дверь постучали — резко, отрывисто, без церемоний.

— Через час твой бой. Готовься. — голос распорядителя прорвался сквозь толщу дерева, низкий и грубый, как скрип тележных колёс.

Гилен открыл глаза, и в них мелькнуло лёгкое раздражение. Процесс был прерван в самый важный момент — энергия ещё не улеглась, и теперь ему придётся тратить время на то, чтобы снова войти в нужное состояние.

Он встал, ощущая, как мышцы отвечают ему лёгким напряжением — не болью, но напоминанием о том, что тело уже готово к действию. Щит, тяжёлый и неудобный, он взял неуклюже, словно впервые держал его в руках. Меч на поясе болтался нелепо, ударяя по бедру при каждом шаге.

Подойдя к столу, Гилен наполнил тарелку: овощи лежали свежие, хрустящие, слегка блестящие от капель воды — видимо, их только что вымыли. Мясо, густо прожаренное, но сохранившее сочность, было покрыто тонкой розовой прослойкой жира, тающей от тепла. Рис, рассыпчатый и ароматный, пах травами — возможно, в него добавили тимьян или что-то похожее.

Он сел и начал есть руками, не спеша, ощущая под пальцами текстуру пищи — твёрдость мяса, упругость овощей, лёгкую шершавость риса.

Один из бойцов — крупный мужчина с добродушным лицом, обрамлённым густой бородой, — подошёл и положил рядом нож и вилку.

— Эй, дружище, тут приборы есть. Или у вас в диких землях ими не пользуются? — его голос звучал незлобно, скорее с оттенком любопытства.

Гилен посмотрел на столовые принадлежности, словно разглядывая диковинные артефакты. Взял вилку, попробовал есть — неудобно, зато руки оставались чистыми.

Затем, медленно, но точно, отрезал кусок мяса ножом, наколол на вилку и отправил в рот. Боец рассмеялся, громко и открыто, и похлопал его по плечу так, что тарелка дрогнула.

— Ну хоть учится! Молодец!

И ушёл, оставив Гилена разбираться с цивилизованной едой, которая, как оказалось, требовала почти такой же концентрации, как и боевые искусства.