Рубиновый рассвет. Том I (СИ) - Неволин Евгений

Но руки его, такие быстрые и жадные минуту назад, замедлялись каждый раз, когда взгляд снова возвращался к темному проходу.

Распорядитель развалился в своём кресле, как король на троне. Полуголая рабыня, стоящая за его спиной, разминала ему плечи, её пальцы скользили по напряжённым мышцам, но в её глазах не было ни интереса, ни даже усталости — только пустота.

Его пальцы барабанили по столешнице, отсчитывая минуты до начала боёв. Глаза — холодные, как сталь, — скользили по спискам бойцов, оценивая, прикидывая, кто сегодня принесёт ему больше золота.

Уголок его рта дёрнулся, когда он увидел имя: "Ночной Архитектор".

"Посмотрим, что ты построишь сегодня..."

Грог сидел в углу, как гора плоти и металла. Его доспех — тяжёлый, латный, без излишеств — скрипел при каждом движении, будто ворчал на своего хозяина.

Двуручный молот, его верный спутник, лежал на коленях. Крупные, покрытые шрамами пальцы вычищали невидимые соринки из зазубрин на лезвии, будто лаская любимое оружие.

Лицо его — широкое, изборождённое шрамами — казалось спокойным. Но левая бровь дёргалась, когда он вспоминал вчерашнего "счастливчика", этого тощего очкарика, который якобы победил по чистой случайности.

"Дохляк... Но случайности не повторяются".

Он глубоко вдохнул, и его плечи расправились, как крылья хищной птицы перед броском. Сегодня у него было два боя. Первый — тот, кому "повезло". Второй — настоящий противник.

Гилен появился в дверях зала, и сразу же несколько пар глаз устремились к нему. Он вошел с нарочитой неуклюжестью, держа щит перед собой так, будто это была не привычная часть снаряжения, а неудобная ноша, мешающая движению. Меч на его поясе болтался свободно, клинок постукивал по бедру при каждом шаге — казалось, он вот-вот выпадет из ножен.

Он прошел к столу, не обращая внимания на косые взгляды, на сдавленный смешок где-то справа, на шепоток, пробежавший по залу:

— Смотри-ка, "Архитектор" вышел чертежи проверять...

Но Гилен лишь устроился поудобнее, будто не замечая ни насмешек, ни того, как несколько бойцов намеренно отодвинулись, давая понять — он здесь чужой.

Барни подскочил к нему, как перепуганный заяц, едва Гилен сел. Он пристроился рядом, наклонился так близко, что от него пахло вчерашним вином и луком, и зашептал, прикрывая рот ладонью:

— Ставки в основном на Грога… Коэффициент не изменили, но… — он оглянулся через плечо, словно боясь, что их подслушают даже в общем гуле, — Ходят слухи, что он взял заказ на долгую казнь. Ты… ты спас меня вчера. Пусть и случайно. Но… если бросишь оружие и сдашься — Грога оштрафуют, а тебя просто выгонят. Не убьют.

Гилен поставил щит у стула, аккуратно, будто боясь уронить. Затем наложил себе еды — не пир победителя, а скромную порцию: кусок хлеба, ломтик сыра с потрескавшейся корочкой, немного копчёного мяса, жилистого и солёного. Он начал есть руками, медленно, тщательно пережёвывая каждый кусок, будто слова Барни были просто фоновым шумом.

Барни улыбнулся — невесёлой, но искренней улыбкой.

— А та девушка… — он потёр переносицу, смущённо, — Я впервые за долгое время был сыт и… с женщиной. Пусть и не по любви.

Он вздохнул, внезапно протянул Гилену руку — крепко, по-мужски сжал его пальцы, будто хотел что-то сказать, но не находил слов. Потом развернулся и пошёл к выходу, его сумка, набитая до отказа припасами, глухо позванивала за спиной.

Гилен дожевывал, не торопясь. Вокруг кипела жизнь — кто-то спорил о ставках, кто-то хлопал друг друга по плечам, кто-то смеялся слишком громко, выдавая нервное напряжение. Но он сидел, как островок спокойствия в бушующем море.

"Долгая казнь…"

Его пальцы слегка сжали хлеб — настолько, что крошки посыпались на стол.

"Посмотрим, кто кого будет казнить".

Распорядитель, недовольно морщась, оторвался от своего мягкого кресла. Его пальцы с неохотой выпустили бокал с вином, оставив на стекле жирные отпечатки. Он исчез в соседней комнате, где слышался шелест бумаг и бряканье монет, и вернулся, размахивая свитком пергамента, как флагом капитуляции.

— Первый бой через час! — прокричал он, не скрывая раздражения в голосе. Бумаги в его руках хлопали, словно крылья пойманной птицы.

Позже он снова появился, на этот раз его взгляд скользнул по Гилену, оценивающе, как торговец рассматривает подпорченный товар. Хватка меча, положение щита — всё это он отметил с явным презрением. Его губы искривились в гримасе, и он покачал головой, будто сожалел не о предстоящем бое, а о потраченном на организацию времени.

— Следующий бой — Грог против Ночного Архитектора! — объявил он, растягивая слова, будто давая публике время осознать всю нелепость этого противостояния.

Грог поднялся со скамьи медленно, с достоинством хищника, который знает, что его добыча уже не убежит. Он даже не удостоил Гилена взглядом — просто направился к арене своей тяжёлой, размеренной поступью. Его доспехи — массивные, полированные до тусклого блеска — грохотали с каждым шагом, словно похоронный колокол.

Гилен же, напротив, "спотыкался" на ровном месте, его ноги будто путались друг с другом. Он "неуверенно" перехватывал щит, держал его слишком высоко, слишком низко — словно впервые взял в руки. Меч на его поясе болтался, как ненужная побрякушка.

Громогласный голос, усиленный магией, разнёсся по арене, заставляя дрожать даже камни под ногами:

— ДАМЫ И ГОСПОДА! В ЭТОМ УГЛУ — СТАЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК, НЕПРОБИВАЕМЫЙ, НЕУЯЗВИМЫЙ, ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ ПОБЕД НА ЭТОЙ АРЕНЕ! ОН НЕ ЗНАЕТ ПОЩАДЫ! ОН НЕ ЗНАЕТ СТРАХА! ПЕРЕД ВАМИ — ГРОГ "СТАЛЬНАЯ ТВЕРДЬ"!

Толпа взревела, как единый организм, вскинув кулаки и кружки с пивом.

Затем голос снизошёл до насмешливого шёпота:

— А В ЭТОМ УГЛУ… э-э… НОЧНОЙ АРХИТЕКТОР…

Повисшую паузу прервал лишь веселый смех молодого аристократа.

— ХА! НЕТ, ПРОСТИТЕ, ОШИБКА! ПЕРЕД ВАМИ — НЕЛЕПЫЙ ЗОДЧИЙ! ПОСМОТРИТЕ, КАК ОН ДЕРЖИТ ЩИТ! КАК ОН ИДЁТ! ДА ОН И МЕЧ-ТО, КАЖЕТСЯ, ВПЕРВЫЕ В РУКАХ ДЕРЖИТ!

Трибуны взорвались хохотом. Кто-то швырнул в сторону Гилена огрызок яблока. Раскрашенная дама в бархатном платье, сидящая в ложе, презрительно сморщила нос. Она лениво потягивала вино, даже не скрывая разочарования.

— Какой позор… — прошептала она своему соседу. — Я пришла посмотреть на бой, а не на эту… комедию.

Старый купец с седой бородой тыкал пальцем в Грога, его голос дрожал от азарта:

— Пятьдесят золотых на Грога! Пусть сделает из этого нищеброда фарш!

Молодой аристократ, развалившийся в своей ложе, с насмешливой ухмылкой швырнул на стол увесистый мешок.

— А я — за Зодчего! Дайте ему хоть шанс! — крикнул он, явно наслаждаясь всеобщим недоумением. Затем он подмигнул Гилену, будто они были заодно в каком-то тайном заговоре.

Под маской "пьяного" стиля, под притворной неуклюжестью, его рубиновые глаза — холодные, как лезвия — сканировали Грога с хирургической точностью.

Доспех — тяжёлый, латный, но не мешающий подвижности. Грог явно привык к его весу. Молот — двуручный, разрушительной силы, но медленный. Каждый замах требует времени. Слабое место — левое колено. Старая травма. Грог слегка прихрамывает, когда думает, что никто не видит.

Гилен "споткнулся" на ровном месте, чуть не упал, поднял щит слишком поздно — зрители снова захохотали.

Но внутри он уже знал, как этот бой закончится. "Три удара. Не больше".

Глухой удар гонга прокатился по арене, заставив содрогнуться даже воздух. Распорядитель, с театральным жестом взмахнув рукой, провозгласил:

— БОЙ НАЧИНАЕТСЯ! — его голос, усиленный магией, эхом разнесся по трибунам.

Грог медленно поднял свой двуручный молот, демонстративно вращая его одной рукой, будто это была не оружейная сталь весом в тридцать фунтов, а легкая трость. Его голос, грубый как жернова, прогремел на всю арену: