Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Глава 4

Проснулся я от того, что всё моё тело единогласно и недвусмысленно потребовало моей немедленной смерти. Не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. Казалось, каждая мышца, каждый сухожилий, каждая микроскопическая фибра плоти взбунтовалась, сформировала профсоюз и объявила бессрочную забастовку под лозунгом «Хватит это терпеть!».

Прошла уже неделя. Целых семь дней с момента первой, адской тренировки с капитаном Горстом. Семь дней, которые стёрлись в единый, непрерывный, изматывающий марафон боли, пота и железной дисциплины. Я наивно полагал, что с каждым днем будет легче. Что тело привыкнет, адаптируется, перестанет посылать в мозг панические сигналы спасения после каждого приседания.

Как же я ошибался.

Капитан Горст был не просто учителем. Он был гением садизма, виртуозом страдания, архитектором мышечной боли. Он словно обладал даром ясновидения, прицельно выискивая в моём теле ещё не задействованные, доселе мирно спавшие группы мышц и с безжалостной точностью бомбардируя их до полного уничтожения. Если вчера он ломал меня многочасовым бегом с утяжелителями на щиколотках и запястьях, то сегодня заставлял часами стоять в немыслимых статических стойках, от которых ноги начинали дымиться, а сознание уплывало в тёплые объятия забытья. Если позавчера мы до тошноты отрабатывали силовые взрывные упражнения, то сегодня он мог заставить меня ползать по плацу по-пластунски, имитируя преодоление заграждений под воображаемым огнём, пока песок не набивался в каждую пору, а руки не стирались в кровь.

И так — каждый день. Никакого привыкания. Только постоянно растущий, изощрённый ад.

Но была и обратная сторона этой ледяной, вымощенной болью дороги. Плоды. Осязаемые, видимые, потрясающие воображение.

Моё тело изменилось. Кардинально. Исчезла былая угловатость, подростковая нескладность. Плечи стали шире, грудь — массивнее, а мышцы спины и пресса оформились в твёрдый, рельефный корсет, который я с удивлением мог нащупать сквозь кожу. Движения стали собраннее, чётче, экономнее. Я не просто стал сильнее — я стал другим. Более плотным, более сбитым, более… готовым. Готовым к чему угодно.

И лучше всего об этом говорили сухие, безэмоциональные цифры Системы, которые я лихорадочно проверял каждое утро, едва придя в сознание.

Путь Закалённого Тела

Стадия: Закалённая Плоть

Прогресс: 98.2%

До заветной сотни, до нового скачка, до следующего уровня силы оставался буквально один шаг! Одно последнее, решающее усилие. Мысль об этом жгла сильнее любой мышечной боли. Это было как стоять на краю пропасти, зная, что за ней — невероятные возможности. Сегодняшнее занятие должно было стать тем самым финальным рывком. Тем самым последним сантиметром, который отделял тебя от вершины.

С невероятным усилием воли, преодолевая дружный вопль всех клеток своего тела, я оторвал себя от кровати. Сегодня я был готов на всё. Даже на новые извращения капитана.

Не меньшие, хотя и совершенно иного свойства, изменения происходили и в другой сфере моей жизни. Вечера, а иногда и часть ночи, я посвящал Орну и его мастерской.

После того, как старик окончательно поверил в возможность возвращения своей лавки, в нём проснулся давно забытый азарт и энергия творца. Он был неутомим. И я, как верный оруженосец, следовал за ним.

Мы работали с деревом. Но не так, как раньше. Орн учил меня понимать материал, чувствовать его душу. Видеть не просто кусок дерева, а его историю — годовые кольца, говорящие о засухах и дождливых годах, свилеватости, скрытые напряжения в волокнах.

Я забыл о «Живом ремесле» как о системном навыке. Я не пытался его активировать, не ждал подсказок интерфейса. Я просто впитывал знания старика, как губка. Учился держать резец, чувствовать его угол атаки, давление. Учился шлифовать, полировать, подбирать породы дерева друг к другу.

И Система это ценила. Тихо и ненавязчиво, прогресс навыка медленно, но верно полз вверх.

Живое ремесло I: 49.1%

Я был уверен — когда я снова решусь войти в пространство навыка, результат будет совершенно иным. Я уже был не слепым котёнком, тыкающимся лапкой в незнакомые кнопки. Я стал учеником, получившим основы.

Мы с Орном пустили в ход мои стратегические запасы — щепу, что я насобирал во время осады и после уничтожения Оплотов. Старик сначала ворчал, что работать с таким мелкими, почти что пылевидными фрагментами — неблагодарный труд. Но потом его глаза загорелись азартом экспериментатора. Он нашёл способ! Мы спрессовывали щепу со смолой, создавая уникальные композитные пластины, которые затем врезали в основу из прочной, но неодухотворённой древесины. Получались крепкие, красивые и, что главное, действенные заготовки для амулетов.

Город затих. После того как группа «Коготь» провела свою «зачистку», а дозоры дожали остатки расползшейся нечисти, наступил хрупкий, но настоящий мир. Никаких новых нападений. Страшная «зараза», что пустила корни внутри стен, так и не была найдена. Возможно, её источник был уничтожен вместе с Оплотами. А может, она просто затаилась, выжидая. Но пока — тишина. И это позволяло нам работать.

Все останки монстров и были тщательно собраны и сожжены на огромных кострах под надзором стражников Горста. Ни одно заражённое бревно, ни одна щепка не попали в город. Это была жестокая, но необходимая мера. И она сработала.

Добравшись до плаца, я замер на мгновение, с удивлением протерев глаза. Картина была непривычной.

Капитан Горст, как обычно, стоял посреди вытоптанной земли, высеченный из гранита и безразличия. Его руки были скрещены на груди, а взгляд был направлен на меня. Но сегодня он был не один.

Рядом с ним, прислонившись к столбу для тренировочных мешков, стоял парень. Лет семнадцати, не больше. Высокий, почти как я, но сложенный не вширь, а скорее в длину — поджарый, жилистый, с узкими плечами и длинными, мускулистыми руками. Волосы цвета воронова крыла, коротко остриженные, лицо с резкими, угловатыми чертами, пока ещё без отцовской грубости, но уже с тем же стальным, не по годам взрослым прищуром. Он был одет в простую, но качественную тренировочную форму, и даже в расслабленной позе в нём чувствовалась пружинистая, собранная готовность к движению.

— Наконец-то. — раздался привычный хриплый голос Горста. — А я уж думал, ты передумал и сбежал из города, испугавшись сегодняшнего урока.

— Никуда я не сбегу, капитан. — буркнул я, подходя ближе. Моё внимание было приковано к незнакомцу.

— Макс, знакомься. Это Каэл, — капитан кивнул в сторону парня, — мой сын. С сегодняшнего дня он будет принимать активное участие в твоём обучении.

Сын? Никто никогда не упоминал, что у Горста есть сын. Парень оттолкнулся от столба и сделал шаг вперёд. Его движение было плавным, почти бесшумным.

— Привет. — произнёс он. Голос у него был спокойный, ровный, без отцовской хрипоты, но с той же стальной ноткой.

— Макс. — отрекомендовался я, протягивая руку.

Наши ладони встретились. И я почувствовал это. Его рукопожатие не было силовым, демонстративно-грубым. Оно было… точным. Его пальцы сложились вокруг моей кисти не как тиски, а как идеально подогнанный механизм, оказывая ровно такое давление, чтобы продемонстрировать контроль, но не вызвать ответной агрессии. И это было куда сильнее. Моё собственное, уже далеко не слабое рукопожатие, встретило не груду мышц, а словно упругий, стальной трос. Я ответил тем же, сжав его руку с силой, способной согнуть железный прут. Каэл лишь слегка приподнял бровь, но не дрогнул. Его лицо осталось невозмутимым. Мы разжали ладони, молча измерив друг друга взглядами.

— Ну, раз познакомились, приступим. — нарушил момент капитан. — Разминка. Десять кругов. Бег с высоким подниманием бедра. Марш!

Разминка прошла в привычном, выматывающем режиме. Каэл бежал рядом со мной легко, почти играючи, его дыхание оставалось ровным, в то время как я уже хрипел, как паровоз. Но я выдержал. Моё тело, измученное неделей ада, всё ещё находило силы.