Я хмыкнул. Должно быть, это самый крупный барьер из тех, что удавались Иви. Она могла с переменным успехом прятать от меня метку, кроме того, как я знал от Урсулы, она как-то умудрилась остановить своей магией Юджина, когда тот на нее напал в первый день по незнанию. Но тогда это вышло у нее практически случайно, а сейчас, хотелось верить, она наконец смогла воспользоваться своей силой осмысленно — в таких масштабах.
Вспомнив, как у меня самого это получилось в первый раз — лет в двенадцать, когда мой дракон вошел в силу, и я смог снять отцовские охранные заклинания с винного погреба, — по спине пробежали мурашки.
— Теперь попробуй его деактивировать.
Я не думал, что она меня послушается, но Иви махнула рукой — и воздух как будто стал легче.
— Ого… — проговорила она. — Ого! У меня… Теперь нужно попробовать еще раз, и еще… потом, когда никого не будет дома, я поэкспериментирую с одной комнатой, и…
— Тебе нужно отдохнуть, — хмыкнул я. — Выспаться. Завтра продолжишь.
Она растерянно моргнула и посмотрела на меня. Даже в скудном свете керосинового фонаря было видно, что у нее под глазами пролегли тени, что лицо — осунулось и похудело. С тех пор, как Иви приняла решение “постепенно выводить детей в люди”, как она это называла, она постоянно была на взводе, сомневаясь, правильно ли поступает.
А уж после того, что случилось с Бетти…
— Я… — растерянно произнесла Иви. — Да. Вы правы. И — спасибо.
— За что?
— За… за это, — она махнула рукой на дерево. — Я сначала ужасно разозлилась, когда вы меня поцеловали. А потом только поняла, что это было — для дела. Чтобы разбудить мою магию, да? Разозлить? Спасибо.
Я хмыкнул. Ну разумеется. Исключительно для этого я тебя и поцеловал. Чтобы магию разбудить.
Ага.
Улыбнувшись напоследок, Иви отправилась спать, а я старательно уговаривал некоторые части своего тела, которые были крайне заинтересованы близостью истинной (близостью Иви), что пока не время.
На следующее утро Иви унеслась в город еще до завтрака, бормоча что-то о том, что “Аб лучше знает”.
Конечно. Аб.
— Еще немного — и в городе начнут о них болтать, — процедил я, глядя в окно кухни на дорогу, по которой Иви спешила вперед. — Так часто к врачу не ходят даже психи и неизлечимо больные богатеи.
— Разводиться не надо было! — возмутилась вдруг Урсула, которая стояла рядом.
Я удивленно обернулся к ней. За все время, что я жил здесь, она не сказала мне и пары слов (чему я был очень рад). Урсула, которая раньше опекала Ивари с резвостью беспокойной мамаши, сейчас с таким же энтузиазмом принялась нянчить приютских детей. Те, к моему, удивлению, были только рады.
А я был вынужден признать, что у Урсулы есть некоторые достоинства. Например, ягодный пирог. А уж когда она молчит… Чудо, а не женщина!
— Прошу прощения? — поднял брови я, корча угрожающее лицо.
Раньше это срабатывало, пускай и ненадолго. Сейчас Урсула только всплеснула руками.
— Разводиться, говорю, не надо было! Ишь че удумали, с родной-то женой — и развод!
— Уважаемая Урсула…
— Шестьдесят лет как уважаемая! Говорила же вам — нельзя, перед богом стыдно! А вы — вон чего удумали! Вот и кусайте локти теперь!
Решительно кивнув своим словам, она удалилась на кухню готовить детям, которые уже даже начали капризничать за столом, обед.
— Чтоб вы знали, я не кусаю локти.
С Ивари, если бы у меня появилась возможность все изменить, я бы все равно развелся. А вот с Иви… что-то мне подсказывало, что никакой брак ее бы рядом со мной не удержал.
Раз она даже метку истинной умудряется игнорировать.
Вернулась Иви через пару часов, задумчивая, со сведенными к переносице бровями.
— Как там Аб? — не удержался от шпильки я.
— Хорошо. Генерал Реннер, я должна поговорить с вами. Это касается ярмарки. Я подумала…
— Потом. У меня для тебя кое-что есть. Ты позволишь? — Я указал ей на дверь.
— Что? Нет! Мне нужно позаботиться о детях, у нас сейчас по плану занятие и…
— Иви. Заботясь об этих детях, ты подумала, кто будет заботиться о тебе?
Глава 40
— Хорошо. Генерал Реннер, я должна поговорить с вами. Это касается ярмарки. Я подумала…
— Потом. У меня для тебя кое-что есть. Ты позволишь? — Я указал ей на дверь.
— Что? Нет! Мне нужно позаботиться о детях, у нас сейчас по плану занятие и…
— Иви. Заботясь об этих детях, ты подумала, кто будет заботиться о тебе?
Несколько секунд она просто смотрела на меня, мыслями явно находясь очень далеко отсюда. Ее губы шевелились, как будто она о чем-то размышляла (обычно ее лицо принимало такое выражение, когда она составляла список покупок или подсчитывала бюджет), а потом Иви тряхнула головой.
— Что? Вы что-то сказали? Я тут вспомнила про одно дело, зима уже скоро — а у детей нет верхней одежды! Нужно заказать, и как это я не подумала сразу…
— Иви. Ты меня слышишь?
— А? Что? Да! Генерал Реннер, простите. Вы что-то сказали?
— Тебе нужно отдохнуть, — ухмыльнулся я. — Ты позволишь?
Я снова указал ей на дверь.
— Что? Зачем? Еще ведь не ночь, мне нужно…
— Отдохнуть, — отрезал я. — Иви, я серьезно.
Вот уж не думал, что буду командовать бывшей женой в таком деликатном вопросе! В лучшие времена Ивари палец о палец не желала ударить, а сейчас у Иви ситуация была противоположной. Если бы она была моим солдатом, я бы всерьез задумался о том, чтобы отправить ее в отпуск насильно.
Но Иви и насильно — были совершенно несочетаемыми вещами. К сожалению. Она была самым своевольным существом из всех мне известных, даже кошкам могла бы дать фору.
— Что? — снова непонимающе спросила она.
— Отдых. Прогулка — не в город по делам и не по лесу, присматривая за детьми, а для удовольствия. Обед — не думая о том, что нужно докупить и как отучить Лили есть руками и бросаться едой в Софи.
— К слову, я тут вспомнила один способ…
— Потом — сон. Долго, пока сама не проснешься.
Она моргнула, и непонимающее выражение на ее лице сменилось на ехидное.
— Генерал Реннер, звучит, конечно, отлично, но кто все это время будет заниматься детьми?
— Прямо сейчас и до вечера они очень заняты.
— Это чем же?
— Готовят для тебя подарок под присмотром Юджина. В ход идут краски, карандаши, глина… Возможно, подарков будет несколько. Возможно, комнату, в которой они этим занимаются, придется закрыть на ближайшие несколько лет, потому что она не будет подлежать восстановлению.
Она нахмурилась, а потом вдруг засмеялась.
— И как же им в головы пришла эта светлая идея?
— Возможно, кто-то их к этому подтолкнул. Идем?
— Куда?
— Последние солнечные дни этого года, Иви, скоро будет дождливо. Ты хоть успела заметить, что уже осень?
Улыбка сползла с ее лица.
— Да. Осень. Нужно… Идемте, — решительно сказала она. — Нужно поговорить.
Явно ведь голова у нее была забита не тем, чем мне бы хотелось. Я посмеивался про себя, пока Иви с самым напряженным в мире лицом шагала вперед, к лесу.
Вечерело, но ветер был теплым, косые солнечные лучи золотили лицо Иви, ее пушистые светлые ресницы, выбившиеся из-под коричневого платка волосы, лицо и руки. Странно, но раньше, когда мы были женаты, я ни разу не обращал внимание на то, какая Ивари красивая. Сейчас Иви казалась мне самым совершенным в мире созданием, хотя внешне почти не изменилась.
— Нам сюда, — указал я направо.
— Почему? — обернулась Иви. — Я обычно хожу налево, там красивая поляна.
Боже, эта женщина просто невыносима. За что мне такое? Где я нагрешил?
Вопрос, впрочем, риторический.
— Я хотел тебе кое-что показать.
— Что именно? Дети опять что-то натворили? Бетти?! Или городские? Они… они все-таки что-то против нас замышляют?
Святая простыня, дай мне терпения.
