Das ist Grey (всё началось с иго-го) (СИ) - "Qrasik"

Но один невыспашийся понь, с воплями типа: «вашу мать, дайте поспать» поднял на уши весь полис, остановил колонну моряков, что перевозили спецгруз и вскрыл запасы с людским оружием.

Хорошо, что у нас были гатлинги — четыре ревущие адской песней машины, которые разметали первую зебриную атаку в пыль. Но будь у нас чуть меньше огневой мощи, нас бы снесли, смяли как газету. И если бы не моряки, которые по приказу принцессы сняли свои орудия с галер и теперь, зимой, неспешно перевозили всё это к границе, боюсь, город бы мы не удержали.

Фью-ю-юш-ш-ш…

Огненная струя, похожая на разъяренную огненную кобру, сорвалась с корабельного огнемета, который взвалили на телегу, и хлестнула по элитному отряду зебр. Пылающее чудовище поглотило их, и ровно в тот же миг их боеспособность канула в небытие. Крики, вой, смрад горелого меха и мяса — всё это растворилось в хаосе битвы. Жаль только, что огнесмеси у наших мореходных лошадок было немного. Они везли её лишь потому, что строгий приказ Патины требовал всегда перевозить оружие с достаточным запасом боеприпасов и боевых единиц, способных его применять. И кто бы мог подумать, что этот приказ окажется столь прозорливым? Хм… а ведь это я ей рассказывал про случаи перехвата артиллерии у людей. Забавно получилось

— Навались! — прорычал жеребец с лычками боцмана, и его подчиненные, хоть и с отборными матюгами, сноровисто сменили емкость с огнесмесью в своём сифоне. Опытные ребята — матерились как дышали, но дело делали.

Мы тоже не теряли времени: торопливо взводили пружины механизма вращения стволов, забрасывали в бункеры подачи гатлингов патроны. Правда, не обошлось без проблем — на одном из наших эрзац-пулеметов с хрустом лопнула пружина. Теперь стволы крутились только за счёт синхронного применения копытокинеза, а это значило, что установка больше напоминала чахоточного больного, кашляющего разрозненными очередями, чем нормальное орудие.

— Эй! Водоплавающие! — заорал я, перекрывая шум. — Готовы вставить весло противнику в круп?!

— Мы-то готовы, — прорычал в ответ боцман, без труда переорав гул битвы. — А твои тарахтелки ещё способны тарахтеть?!

— Готовы! — рявкнул я, не вдаваясь в детали.

— Добро! — удовлетворённо рыкнул морской волк и взревел: — И! Раз. Раз. Раз.

Матросики уперлись телами в телегу, на которую заранее взгромоздили свою адскую машину, и потащили её вперёд, навстречу врагу. Их установка была тяжёлой, неповоротливой, но будь у них шанс подобраться ближе — зебрам пришлось бы очень несладко.

Признаться, не знал, что лошадки знают про греческий огонь и применяют его на своих галерах. Это стало для меня большим удивлением, но удивлением приятным.

Нам же было проще. Гатлинги изначально стояли на повозках, и к этим повозкам крепились вместительные ящики с патронами. Мы, конечно, не поскупились, отбивая первую волну, но и на вторую у нас оставалось достаточно. Главное — не дать врагу перегруппироваться и задержать его до тех пор, пока не придёт подкрепление. Радиограмму о происходящем бардаке я отправил со статусом «всем» и «важно».

Ветер, словно услышав наши немые молитвы, сыграл нам на копыто — подкрепление зебр выскочило прямо на линию огня, точнехонько под срез трубы сифона. Морячки не стали упускать столь удачный шанс и выдали из огнемёта струю на все деньги.

Фью-ю-юш-ш-ш…

Огненный поток, извиваясь, словно голодная кобра, врезался в передовые ряды противника. Пламя мгновенно охватило зебр, но их тяжёлые доспехи не позволили им умереть быстро. Они метались, корчась от боли, осознавая, что им не спастись. Смрад палёного меха и плоти разнесся по полю боя, навевая тошнотворные мысли даже у закалённых бойцов.

Пони пулемётных расчётов, пусть и поморщились от зрелища, но не сбились с ритма — они уже видели подобное и знали, что слабину давать нельзя, ибо я от недосыпа психованный и копытами бью больно. Но вот ученики-кирасиры, не привыкшие к таким вот «морским» способам ведения боя, на мгновение дрогнули. Их строй сломался, а сами они замедлились.

К счастью, командование у новобранцев было не из робкого десятка. Это были те самые лошадки, что уже сталкивались с моим «снежным городком» и знали, что терять темп опаснее, чем видеть кошмары после битвы. Через десяток-другой секунд кирасиры взяли себя в копыта, выровняли строй и, ускоряясь, пошли в атаку.

Заливистый свисток разорвал воздух, и конница, сопровождающая нас, взяла разбег. Линия атакующих единым порывом достигла вражеского построения, копья взметнулись вверх и тут же опустились, буквально нанизывая деморализованных зебр, словно дичь на шампуры.

Хруст стоял такой, что я даже передернулся. Всё же я привык к огнестрельному оружию, а вот когда кто-то в кого-то тыкает копьями это да, это непривычно.

Кирасиры, яростно работая палашами, методично вырезали всё, что не успело от них сбежать. Но не в этом была цель. Ждать следующего сигнала долго не пришлось — ещё один свисток, и пони синхронно отскочили, разрывая дистанцию. Всё было рассчитано чётко, без паники и суеты.

Десять долгих секунд. Десять вдохов. Я зажимаю клавишу спуска.

Гатлинг взрывается бешеным стаккато выстрелов. Гильзы с мелодичным звоном сыплются вниз, под копыта, словно капли дождя или странный ручеёк из металла. Слева и справа орудуют два заряжающих — они торопливо, чуть ли не горстями, забрасывают патроны в механизм, ибо ленточного питания тут не предусмотрено. Мы работаем на износ, но это именно тот момент, когда останавливаться нельзя.

Перевожу механизм подачи на вторую скорость и стараюсь не целиться, а бить в своеобразный конус, в область. Делаю все, чтобы пули «размазывало» по горизонту, а не сводило всю очередь в одну точку.

Клац…

Я торопливо осматриваю механизм, пытаясь понять, почему пулемёт вдруг захлебнулся. Всё исправно, стволы в полном порядке, механика цела… А потом меня осеняет — патроны. Они просто закончились.

Три тысячи патронов сантиметрового калибра улетели, оставив меня с пустым бункером подачи и ощущением, будто только что проиграл в кости самой судьбе.

Я отпускаю спусковой рычаг и на мгновение задерживаю взгляд на вращающемся блоке стволов. Они ещё секунду крутятся по инерции, затем резко замирают, словно осознавая, что их работа окончена. Только после этого до меня доходит, что надо бы уже прийти в себя.

Оглядываюсь. Мои заряжающие целы, хоть и выглядят так, будто провели всю ночь, закидывая уголь в паровоз. Закопчённые, перепачканные пороховой гарью, но живые. И этого уже достаточно, чтобы не ругать себя за израсходованные боеприпасы.

Сплюнув, хоть немного избавляюсь от привкуса горелого пороха, который уже пропитал всю глотку и нос. Поднимаю взгляд и быстро оцениваю обстановку.

Картина передо мной — чистейшее военное безумие. Войска зебр выглядели, как разбитая волна, что разлетелась на тысячи мелких потоков, бессмысленно кружащихся по полю боя. Их боевой порядок давно разрушен, централизованного командования больше нет. Они больше мешают друг другу, чем помогают.

Видно, что они ожидали чего угодно: кавалерийского удара, засады, новомодных мушкетов — но только не того, что их начнут буквально жарить из корабельной огнеметной установки. И теперь перед нами не армия, а сброд потрёпанных и деморализованных воинов, каждый из которых думает уже не о победе, а о том, как бы выжить в этом аду.

Не успел я вытащить карабин, как к нам подбежали две лошадки в мундирах вестовых, одна из седьмого полка, вторая из девятого. Судя по выражениям их морд, новости у них были срочные, а может, и не слишком приятные.

— Профессор Грей, вы здесь старше всех по званию, — неожиданно без уставных церемоний начала одна из кобылок. — Наши командиры запрашивают ваших инструкций.

— Я? По званию? — Я даже опешил, хоть и на долю секунды.

— Вы принц, — подтвердила вторая.

Чёрт. Вот ведь занесло меня в жизни.

— Я больше по технической части, а не военной, — буркнул, раздражённо глядя на них. Но раз уж мне пришлось играть роль командира, выбора не было. — Раненых зебр добить. Обеспечить охрану зернохранилища. Остальное пусть делают по своему разумению.