Культивация рунного мастера 5 (СИ) - "Ленивая Панда"

Последние слова прозвучали с непоколебимой твердостью.

В тот же миг руны на стелле взорвались ослепительным алым светом, поглотившим призрачное сияние тумана. Мир вокруг Джино замер на удар сердца, а затем отозвался.

Глубинный, всепроникающий резонанс завибрировал в каждой клетке его тела, в каждой частице эфирного сосуда, в самой его душе. Клятва была услышана. Принята. Впечатана в саму ткань реальности Муэрто — непреложный контракт, скрепленный не чернилами, но потенциальной, невообразимой агонией.

Острая, обжигающая боль пронзила ладонь, прижатую к стелле. Он инстинктивно отдернул руку, сдавленно выдохнув. На коже, прямо в центре ладони, проступил тонкий, изящный символ — замысловатое переплетение линий, напоминающее одновременно и каплю крови, и сложную, незнакомую руну. Символ пульсировал слабым, но настойчивым алым светом, печать его клятвы.

Вместе с болью пришло иное ощущение. Его связь с самой сутью рунного мастерства преобразилась. Она стала глубже, интимнее, невидимый барьер между интуитивным пониманием и сознательным владением рухнул.

Эфирная энергия внутри него загустела, обрела новый потенциал, откликаясь на саму мысль о начертании с невиданной прежде готовностью. Поток эфира, доступный для создания руны, ощущался гораздо концентрированнее.

Пятикратное усиление эффективности!

Это знание всплыло в его сознании само собой, мир холодно сообщил ему условия сделки. Более того, ему теперь не нужно было насыщать кровь энергией, как это делалось с чернилами. Кровь, его или врага, сама по себе становилась идеальным носителем, мгновенно впитывая ровно столько энергии, сколько мог выдать его эфирный сосуд или сколько содержалось в теле жертвы.

Проекция Арктониуса наблюдала из иного пространства наследия. На призрачном лице начертателя Золотой Эпохи промелькнуло неподдельное изумление, быстро сменившееся тенью сложной эмоции — смеси восхищения и глубокой печали.

Никто из одиннадцати предшественников не осмелился на столь абсолютную клятву. Такая решимость… почти пугала.

Древний начертатель медленно покачал головой.

— Какая воля… и какое безрассудство, дитя, — тихо произнес Арктониус. Голос был лишен прежней иронии, в нем звучали нотки бесконечной усталости, накопленной за эпохи. — Ты получил огромное усиление, да. Но кровь — не бездонный колодец эфира. Она конечна. Каждая руна, начертанная ею, будет отнимать частицу твоей жизни. Тебе придется быть до боли избирательным, взвешивать каждый символ на весах выживания. Многие избирали мощь крови… Она — могучий катализатор, но и самый верный путь к самосожжению. Посмотрим, хватит ли у тебя мудрости не иссушить себя, прежде чем достигнешь цели.

Платформа под ногами Джино начала тускнеть, их контуры расплывались, растворяясь в окружающем тумане. Пространство вокруг исказилось, закручиваясь в неистовом вихре света и теней, и его поглотила слепящая пустота.

Мир вновь обрел четкость. Джино стоял на узком каменном мосту, перекинутом через бездонную пропасть.

Тьма внизу казалась плотной. Почти материальной. Воздух был неподвижен и холоден, пропитан запахом вековой пыли и застоявшейся, гнетущей энергии давно минувшей эпохи.

Впереди виднелся массивный арочный вход, высеченный прямо в скале. Его поверхность покрывали незнакомые рунические узоры, пульсирующие едва заметным внутренним светом.

Прежде чем Джино успел сделать хотя бы шаг, пространство перед ним исказилось. Одновременно справа, слева и прямо напротив из мерцающих разломов беззвучно возникли три точно таких же узких каменных моста, повисших над той же бездонной пропастью. На каждом из них стояла фигура.

И из небытия раздался голос — древний, резонирующий, лишенный эмоций голос Арктониуса.

— Кайлус Вейл, — представил он первого из участников.

Слева от моста Джино возникла первая фигура. Высокий юноша в безупречном темном халате, расшитом серебром. Длинные черные волосы аккуратно уложены, у виска что-то поблескивало слабым призрачным светом. Холодные глаза цвета чистого эфира окинули остальных взглядом, полным ледяного презрения. Его аура ощущалась плотной, острой, вибрирующей на уровне Протозвезды ранней стадии.

— Борга Скалолом.

Рядом с первым мостом, также слева, возник второй. Гора мускулов, облаченная в минимум кожи и грубой ткани. Лицо покрыто шрамами и щетиной, искажено предвкушающей гримасой. Громадная алебарда покоилась на плече, словно пушинка.

Его аура была грубой, необузданной, подавляющей своей массой — Протозвезда, но явно мощнее, чем у Кайлуса, возможно, средней стадии, усиленная чем-то еще, какой-то врожденной силой.

— Лиара Корвус.

И еще дальше влево, на третьем мосту, появилась последняя фигура. Девушка в темном плаще с капюшоном, скрывающем черты лица и фигуру.

Она стояла неподвижно, молча наблюдая. Ее аура была странной — плотной, как у практика на пике Облака, готового прорваться в любую секунду, но при этом словно подернутой рябью, ускользающей, трудноуловимой.

Видимо девушка намеренно подавляла свой прорыв, чтобы усилить еще больше свой фундамент. Рядовые практики так не поступают.

Джино усилил действие руны «Чувства света», но ее силуэт слегка искажался, словно некий артефакт на ее шее, скрытый под одеждой, поглощал свет и мешал точному восприятию.

— И Джино Найт Грейс.

Джино стоял неподвижно, лицо скрыто фиолетовым платком. Он остро ощущал давление их культивации. Две Протозвезды и опасный практик Пика Облака. Их аура подавляла. Они явно были на порядок сильнее обычных протозвезд, которые служат на стене в Луноцвете. Это и не удивительно, раз они дошли до второго испытания наследия.

По сравнению с ними его Черное Облако третьего уровня казалось хрупким стеклом рядом с закаленной сталью. Они даже не задержали на нем взгляда.

— Четверо… Наконец-то. Вы — последние претенденты, собранные из разных потоков времени, последние души, достигшие этого порога. Лабиринт Рун ждал. Он открывается лишь тогда, когда четверо стоят перед его вратами. Четыре судьбы, четыре пути, но лишь первый кто пройдет до конца получит награду наследия.

Голос умолк, оставляя слова впитываться в стылый воздух в тишине над черною бездной.

Джино изучающим взглядом посмотрел на арку испещренную начертаниями. Так значится эта арка вход во второе испытание. Хм…

— Грубые метки на материальных носителях… вульгарный пережиток, — нарушил тишину Кайлус, его голос звенел тонким льдом. Он даже не удостоил Джино взглядом, его внимание было приковано к Борге, чья грубая сила явно оскорбляла его эстетическое чувство. — Лишь чистое искусство достойно наследия Арктониуса. Прочие здесь лишь для того, чтобы оттенить мое превосходство.

— Колдовские фокусы! — прорычал Борга, его кулаки сжались так, что костяшки побелели. Он презрительно сплюнул на каменный мост. — Сила — вот что решает! Твои стекляшки разлетятся от одного моего удара! Я проломлю этот ваш лабиринт и заберу наследие голыми руками!

Кайлус лишь изогнул бровь, его губы тронула едва заметная, снисходительная усмешка.

— Попробуй, дикарь. Если успеешь взмахнуть своей зубочисткой прежде, чем моя энергия превратит тебя в пыль.

Ярость захлестнула Боргу. С оглушительным ревом, от которого задрожали все четыре моста, он не стал приближаться. Вместо этого он ударил массивной алебардой о поверхность своего моста.

— Получай! — взревел он.

Концентрированная эфирная энергия смешанная с импульсом его тяжелого физического тела сорвалась с лезвия алебарды, формируя сгусток серой, разрушительной мощи, который понесся прямо на Кайлуса.

Кайлус даже не шелохнулся. Он лишь лениво поднял руку, пальцы сплели в воздухе сложный, многослойный узор, мерцающий чистым светом эфира.

Узор вспыхнул за мгновение до того, как серая волна достигла его. Раздался не громкий взрыв, а скорее тихий, шипящий звук рассеивания. Атака Борги просто растворилась, разбившись о невидимый, но несокрушимый барьер, который тут же истаял без следа.