— Мама, ты в порядке? — раздался голос Санны, и я вздрогнула. Она смотрела на меня своими большими глазами, полными беспокойства.
— Да, малышка, — соврала я, заставляя себя улыбнуться. — Просто задумалась.
Она кивнула, но я видела, что она не поверила. Она была слишком умной для своего возраста, слишком чуткой.
Когда мы наконец добрались до южного аванпоста, я почувствовала, как напряжение в груди немного ослабло. Здесь было людно, шумно, но не так, как в Галесе, где всё пропитано страхом. Здесь были воины, ремесленники, женщины, которые готовили еду, дети, которые играли у костров. Это был лагерь, полный жизни, полный надежды. Я видела, как работают плотники, сооружая огромную фигуру дракона — нашего «троянского коня». Она была величественной, с чешуёй из полированного дерева и глазами из цветных камней, которые блестели в свете факелов. Я невольно восхитилась — это было произведение искусства. И внутри этого дракона будут прятаться воины, которые, я надеялась, смогут изменить судьбу Торесфаля.
Райли смотрел на дракона с лёгкой улыбкой, но я видела, что он тоже напряжён. Он знал, что нас ждёт. Знал, что Колючее Море — это не просто вода, а испытание, которое может стать последним. Но он не показывал страха. Он никогда не показывал страха. И я любила его за это. Любила, несмотря на то, что он держался от меня на расстоянии. Любила, несмотря на то, что не знала, как вернуть его доверие.
— Скоро мы отправимся, — сказал он, не глядя на меня. — Колючее Море ждёт.
— Ты уверен, что мы справимся? — спросила я тихо.
Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула тень прежнего тепла.
— Я знаю это море, Зина, — сказал он. — Я выведу нас. Обещаю.
Я хотела поверить ему. Хотела поверить, что мы дойдём, что наш план сработает, что мы спасём Торесфаль. Но внутри всё ещё было неспокойно. Вокруг нас была мирная жизнь — смех детей, запах свежеиспечённого хлеба, стук молотков, — но в моей душе бушевала буря. Я боялась. Боялась потерять всё, что обрела. Боялась, что моя вина, моё предательсво, будет преследовать меня до конца жизни. И я не знала, как с этим жить.
Глава 110.
Утренний воздух на южном аванпосте был пропитан запахом сосновой смолы и морской соли. Колючее Море, раскинувшееся на горизонте, манило и пугало одновременно, как древний зверь, готовый проглотить всякого, кто осмелится бросить ему вызов.
Я стояла на берегу, глядя, как мирендальские воины грузят на шхуну «Торесфальского дракона» — наше деревянное чудовище, которое должно было стать ключом к дворцу Тирама. Шхуна, названная «Морской Клык», была старой, но крепкой. Её корпус, выкрашенный в тёмно-зелёный цвет, покрывали шрамы от прошлых бурь и сражений: выбоины от камней, царапины от рифов, потемневшие пятна, где смола запеклась под палящим солнцем. Мачты, высокие и слегка потрёпанные, скрипели под порывами ветра, а паруса, хоть и заштопанные в нескольких местах, гордо трепетали, словно флаги перед битвой. На палубе суетились матросы, их голоса сливались с криками чаек, а запах солёной воды мешался с ароматом свежеструганного дерева.
«Торесфальский дракон» был настоящим произведением искусства. Его чешуя, вырезанная из полированного дуба, блестела на солнце, а глаза сверкали, как два осколка звёзд. Он был огромен — почти двадцать шагов в длину и десять в высоту, с полым брюхом, где должны были уместиться тридцать воинов. Я смотрела, как они осторожно, но уверенно поднимают это чудовище на палубу, закрепляя его канатами, чтобы оно не соскользнуло в море. Тридцать человек — это была капля в море по сравнению с армией Тирама, но я надеялась, что хитрость и внезапность сделают своё дело. Пратарий Эйдан сам распорядился, чтобы дракон был готов к отплытию, и я чувствовала, как внутри растёт напряжение. Это был наш шанс. Наш единственный шанс.
Санна стояла рядом, держа меня за руку. Её глаза, большие и полные любопытства, следили за каждым движением матросов. Она была бледнее обычного, но держалась молодцом, хотя я видела, как её пальцы дрожат.
Райли, как всегда, был в центре событий, отдавая команды матросам, проверяя канаты, пробуя на прочность деревянные балки. Его голос, твёрдый и уверенный, разносился над палубой, и я не могла не восхищаться им. Он был в своей стихии, как рыба в воде, как дракон в небе.
— Мама, а дракон не утонет? — спросила Санна с той искренней детской верой в то, что я непременно знаю ответы на все вопросы.
Я улыбнулась ей.
— Не утонет, малышка, — сказала я, погладив её по голове. — Райли знает, что делает. Он не даст нам утонуть.
Она кивнула, но я видела, что она всё ещё боится. Как и я. Как, наверное, все мы.
Лорд Тарвин, стоявший неподалёку, наблюдал за сборами с суровым выражением лица. Его голубые глаза следили за каждым движением Райли, и я знала, что он всё ещё не доверяет нам полностью. Ксавир, его верный пёс, стоял рядом, его рука лежала на рукояти меча, будто он ждал, что мы вот-вот сбежим или устроим бунт.
Сборы заняли весь день. Матросы грузили на шхуну бочки с водой, мешки с сушёным мясом и хлебом, оружие, обёрнутое в промасленную ткань, чтобы защитить его от морской воды. «Торесфальский дракон» был наконец закреплён на палубе, и я видела, как воины один за другим забираются внутрь через потайной люк в брюхе, чтобы ещё раз потренироваться перед отплытием. Тридцать человек — тридцать судеб, которые зависели от нас, от нашей хитрости, от умения Райли провести корабль через Колючее Море.
Когда солнце начало клониться к горизонту, мы наконец отплыли. «Морской Клык» медленно отошёл от берега, его паруса наполнились ветром, и я почувствовала, как палуба оживает под ногами. Колючее Море лежало перед нами, тёмное и бескрайнее, как сама судьба.
Первые дни плавания прошли на удивление спокойно. Ветер был попутным, волны мягко покачивали шхуну, а матросы, хоть и ворчали, работали слаженно. Райли был везде — на мостике, у штурвала, среди матросов, проверяя каждую мелочь. Он шутил с ними, подбадривал, и я видела, как их лица светлеют, когда он проходит мимо. Даже Ксавир, этот угрюмый вояка, начал смотреть на него с чем-то вроде уважения, хотя и неохотно.
Санна держалась молодцом, хотя я видела, как её тошнит от качки. Райли проводил с ней почти всё время, когда не был занят кораблём. Он учил её завязывать морские узлы, рассказывал истории о море, показывал, как определять направление по звёздам. Она смотрела на него с обожанием, и я радовалась, видя, как они сближаются.
Я тоже старалась быть полезной. Когда не помогала Санне справляться с морской болезнью, спускалась в камбуз, где готовила еду для команды. Это было не так уж сложно — я умела организовать работу на кухне, чтобы суметь наготовить большое количество еды в кратчайшие сроки. Я варила похлёбку из сушёного мяса и крупы, пекла лепёшки, стараясь, чтобы никто не остался голодным. Матросы были благодарны, их усталые лица светлели, когда я раздавала миски с горячей едой. Даже Ксавир однажды буркнул что-то вроде «неплохо», что для него было почти комплиментом. Но всё это не могло заглушить боль в моём сердце. Я хотела быть ближе к Райли, хотела вернуть то, что мы потеряли, но не знала, как.
На четвёртый день плавания море начало меняться. Ветер стал резче, волны выше, а небо затянулось тучами, такими тёмными, что казалось, будто ночь наступила раньше времени. Мы попали в капризные течения Колючего Моря, о которых Райли предупреждал ещё на берегу. Шхуна начала трястись, как телега на разбитой дороге, и я слышала, как скрипят её старые кости. Матросы ворчали, некоторые бледнели, цепляясь за поручни, но Райли оставался спокоен. Он стоял на мостике, его голос перекрывал вой ветра.
— Держите курс! — кричал он. — Не давайте ей свернуть! Мы пройдём, я знаю эти воды!
Его уверенность была заразительной. Я видела, как люди, несмотря на усталость и страх, подчиняются его командам, как их лица становятся решительнее. Даже Тарвин, который поначалу смотрел на Райли с недоверием, начал прислушиваться к нему.
