Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

— А вы, Иван Иванович, далеко от меня не отходите, и не потеряете, — парировала я.

***

Ходить ночью в лесу, то ещё удовольствие. Ничего не видно, куда идёшь, хорошо, что нас действительно было много, человек тридцать, и многие с факелами. Мы рассыпались цепью. Я старалась держаться рядом с Иваном Ивановичем. Самым сложным было не споткнуться и не упасть, пару раз чуть было не свалилась, но удалось удержаться. Лес ночью и лес днём — это два совершенно разных места. Ночью казалось, что ветки кустов и деревьев так и стараются ухватить тебя, побольнее ударить или не пустить туда, куда тебе нужно дойти.

Мы шли и кричали:

— Поля! Дуня!

Искать какие-то следы в этой темноте было невозможно, поэтому надеяться оставалось только на то, что мы наткнёмся на девчонок. Когда прошло уже часа два, стало понятно, что либо мы идём не в ту сторону, либо девчонки нас не слышат, что представлялось невозможным, потому что мы шумели так, что мне казалось, что весь лес разбежался.

И тогда капрал Васильев сказал:

— Надо разбить лагерь, потому что возвращаться пока не стоит. Мы два часа будем возвращаться назад, а дети не найдены.

Он послал двух солдат, и они вместе с деревенскими отыскали поляну, на которой мы все собрались. Мужчины разожгли костёр, откуда-то появился котелок.

«Вот же запасливые искатели,» —  с теплом подумала я.

И начался «военный совет»». Света было мало, и даже у костра было плохо видно, но капрал Васильев всё равно достал карту, и кто-то из деревенских стал ему помогать.

Иван Иваныч спросил у кого-то:

— А где эти болота?

Деревенские показали на карте:

— Вот сюда.

— Точно? — недоверчиво переспросил капрал.

Мужик пожал плечами:

— Так вроде, да, а так-то хто его знаить, видно плохо...

Капрал Васильев помолчал, покачал головой:

— Ну что, Фаина Андреевна, могу предложить только следующее: сейчас группы разделяются, и мы разбиваем лес на три направления. Идём не так, как шли широкой волной, а делаем три «волны». И в направлении болот пойдут только мужчины. Вас, уж простите меня, не возьмём.

Я вскинулась:

— Как это меня не возьмёте? А вдруг девочки там?

— Я больше, чем уверен, что они именно там. В остальных местах мы уже ходили, — сказал капрал Васильев.

Мне опять стало дурно.

— Да подождите вы, Фаина Андреевна, туда просто никто не ходит, и заблудиться там легче лёгкого. Но это не значит, что они в болото провалились.

Я начала задыхаться.

«Вот, Фаина, и тебе пришлось узнать, как выглядит паническая атака», — подумала я.

Вскоре мне удалось восстановить дыхание:

— Нет, Иван Иванович, я всё-таки пойду с вами. Ну не могу я оставаться и сидеть здесь!

Капрал попытался воззвать к моей сознательности:

— Так мне ещё придётся и за вами следить.

— Не надо за мной следить, — отрезала я, — я сама за собой послежу.

В итоге капрал Васильев ещё раз убедился в том, что спорить со мной бесполезно, особенно когда я в таком состоянии. Усилив нашу группу или «волну», как он её называл, ещё двумя деревенскими из самых смелых, потому что большинство наотрез отказалось идти в эту сторону, мы пошли в сторону болот.

Мы шли, и периодически кричали имена девочек. А крестьянский мужик, представившись Федотом, сказал, что летом туда часто ходят на эти болота, потому что там торф. А вот ближе к осени перестают ходит, потому как осенью такие места особенно опасны.

На мой вопрос: почему?

Он ответил, что выглядят они как зелёненькая, покрытая мхом равнина, берёзки там растут, клюковка… И человек даже какое-то время может идти и не замечать, что идёт по болоту, но в центре этой «полянки» может быть очень глубокая трясина.

Капрал Васильев прикрикнул на мужика:

— Ну что ты несёшь-то? Не видишь, барыня уже зелёная вся!

— Иван Иванович, как же это вы увидели, что я зелёная? Темно же! — возразила я, потому что мне надо было знать всё об этом месте.

— Я же слышу, как вы дышите, Фаина Андреевна. Ещё не хватало и вам тут с сердечным приступом свалиться, — сказал капрал и добавил: — Вы обещали, что за вами не надо приглядывать.

Я тяжело вздохнула:

— Не надо за мной приглядывать. Я сама дойду.

Но Федот оказался любителем поболтать, и я не стала его останавливать. Он рассказал, что в народе называют эти места Голубиной сопкой, и вот сразу за ней и начинаются болота.

Вскоре несколько мужчин, которые шли впереди, вернулись обратно.

— Дальше прохода нет, — сказал один из отставников. — Там болота начинаются.

Мы остановились и снова начали кричать. И вдруг услышали, как одна из собак залаяла...

Глава 77

Федот сказал:

— О! Это же мой Черныш кого-то нашёл, он на охоте всегда так меня зовёт.

— Кого нашёл? — спросила я.

— Ну-у… кого-то нашёл, — потянул Федот. — Сейчас узнаем, может, просто зайца увидел.

«Смешно, — подумала я, — ну какие зайцы ночью?»

Мы пошли на звуки лая, он раздавался немножко в стороне от того места, где мы находились, и вскоре вышли на небольшую полянку.

Нам открылась такая картина, что я чуть не расплакалась. В центре полянки сидел большой чёрный вислоухий пёс, рядом с ним маленький белый, и Полинка с Дуней.

— Вы что не откликались-то? — первым подбежал к ним капрал Васильев.

— А мы не слышали, — сказала Дуня, вытирая кулаками слёзы со щёк.

— Фая-я-я! — вдруг завизжала Полинка.

И я, подбежав, рухнула на колени, и не только потому, что так было удобнее малышку скорее к себе прижать, но и потому что ноги вдруг перестали меня держать, как будто всё это время в них было напряжение, а сейчас, раз и отпустило.

Краем уха услышала, как кто-то из местных сказал:

— Здесь, возле болота, такой воздух, что гасит звуки. Они, может, и слышали, как мы кричим, но думали, что это ветер. Здесь такое часто бывает, поэтому мы и не ходим сюда.

И болтун Федот сразу поддержал:

— Говорят, если за Голубиной сопкой человек пропал, то его уже не найти...

Капрал Васильев разозлился:

— Да хватит уже трепать-то! Нашли же!

— Ну, это нам очень повезло, — сказал Федот, который видно никогда и ничего не оставлял без ответа, но за то, что его пёс нашёл девочек, я готова была ему простить его излишнюю болтливость.

И вообще, я так обрадовалась, что мне было плевать, что он говорит. Я схватила Полинку, обняла её:

— Девочка моя! Ну как же ты так меня напугала!

Полинка скуксилась, собираясь заплакать.

— Ну что ты, не плачь, маленькая, — сказала я, сама глотая слёзы, и еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос от облегчения, — Я же тебя не ругаю. Я же просто очень-очень испугалась...

Возле костра на полянке, где мы устроили основной штаб, девчонок завернули в пледы, дали им по кружке горячего травяного чая и по булке. А я порадовалась, что не все такие простофили, как я, и, что нашёлся кто-то умный и взял с собой еду.

Дуня рассказала, что сначала они с другими девочками шли все вместе, но стало понятно, что так грибов не наберёшь, и они стали расходиться.

— Сперва-то все перекрикивались, — сказала Дуня. — Полинка-та за мою юбку держалась, да и собака с нами была. И она потрепала по лохматой голове Атамана, которому до своей клички ещё расти и расти.

А потом, как я поняла, Дуня, а вместе с ней и Полинка, так увлеклись, что обо всём забыли.

— Тама была дорога из грибов-та, — даже сейчас, пережив ночное приключение, у Дуни это прозвучало мечтательно.

И я поняла, что, увлёкшись грибами, они зашли в ту часть леса, в которой уже не смогли сориентироваться, в какую сторону идти.

И, на наше счастье, они не дошли до болота. Вернее, дошли, но Дуня вспомнила, что как только начинает мох пружинить под ногами, то надо сразу бежать обратно. Именно поэтому им удалось избежать «встречи» с трясиной.