Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель

Потом Дуня повредила ногу, поэтому они выбрались на полянку и стали ждать, что их найдут. А когда из леса выскочил огромный чёрный пёс, они сначала подумали, что это волк. Тогда Дуня загородила Полинку, но потом они увидели, что он машет хвостом и, вместо того чтобы съесть плачущую от страха Дуняшу, облизывает её щёки тёплым языком.

Согревшись и передохнув, мы пошли обратно. Обратный путь мне показался долгим. Видимо, когда мы шли искать, мы все были на адреналине и даже не заметили, что каким-то образом прошли очень много километров, прежде чем нашли девочек.

А вот обратный путь был сложнее, и, когда мы выбрались из леса, уже светало.

Полинка уснула на руках одного из отставников, Дуня шла, прихрамывая и опираясь на палку, которую ей сделали солдаты.

И несмотря на всю ситуацию, которая сложилась, и то, что я не доехала ни до Москвы, ни до Петербурга, я была счастлива. Счастлива, что всё так получилось. Потому что нет ничего более страшного, чем терять близких.

Спать хотелось неимоверно. Силы мои кончились ещё где-то в лесу, но я шла, стиснув зубы, держась только на силе воли и уговаривая себя продержаться.

Выйдя из леса, все разошлись, деревенские направились в деревню, а мы пошли к имению.

В доме быстро помылись и легли спать. Я попросила нас с Полинкой не будить, во сколько встанем, во столько встанем.

Поэтому, когда я проснулась, судя по ощущениям, было уже позднее утро. Полинка, спавшая вместе со мной, тоже сразу открыла глаза.

Мы с ней умылись, а когда умывались, она меня спросила:

– И что, Фая, ты больше не уедешь?

Я вздохнула:

– Нет, маленькая, не уеду.

Я задумалась, а потом добавила:

— Видишь оно как всё произошло, если бы можно было мне уехать, то, наверное, бы ничего не случилось, пока меня не было.

Я снова тяжело вздохнула, но сразу же улыбнулась, ещё не хватало мне впадать в уныние, хорошо же всё:

– Пойдём одеваться и завтракать.

Я одела Полинку и пошла одеваться сама, а Полинка вышла на небольшой балкончик.

– Фая! – вдруг позвала Полинка, высунув нос с балкона обратно в спальню.

– Что, Полинка? – спросила я, продолжая зашнуровывать платье.

– Фая, а помнишь дядю, который мне Атамана подарил?

– Да, Полинушка, – я улыбнулась, – очень хорошо помню. Дядя Алексей его зовут.

– Да-да, – сказала Полинка, – хорошее имя.

– Почему это? – спросила я.

– Потому что там нет буквы жжжжжжжжжж, – зажужжала Полинка и расстроилась: – У меня не получается.

– Ничего, Полинка, тренируйся каждый день и научишься, и будешь не хуже Атамана рычать. А что это ты вдруг про дядю Алексея вспомнила, а, Полюшка?

Полинка хитренько улыбнулась и, прищурившись, сказала:

– Ну так, вспомнила…

Мне это показалось странным. Сердце сбилось с ровного ритма…неужели?..

Я подошла к окну, но никого там не увидела, ну кроме обычной картины, двор, и охрана на воротах.

«Чудес не бывает, – подумала я, усмехнувшись про себя, – а если и бывают, то ночью в лесу я весь лимит израсходовала.»

А вслух сказала, постаравшись, чтобы в голосе не звучала та безысходность, которая вопреки всему меня снова охватила, когда вспомнила про Алексея.

– Пойдём-ка на завтрак, Полинка.

По дороге в столовую мы встретили Кузьму. Выглядел старик неважно, я уже хотела его поругать, что он встал после того, как у него сердце прихватило, но потом поняла, что ему нужно было убедиться в том, что с Полинкой всё хорошо.

– Как ты, Кузьма? – с тревогой спросила я.

– Фаина Андреевна, простите старика… – и мне показалось, что Кузьма собирался упасть на колени.

– Кузьма, я не сержусь, – сказала я, делая шаг и подхватывая Кузьму под руки, – не надо, всё уже хорошо, – я действительно не собиралась старику ничего выговаривать.

- Полюшка, внучка, - Кузьма протянул руки к Полинке

Я молча отступила в сторону. Полинка тоже всхлипнула и вытянула руки.

— Деда…

Он подхватил её, прижал к груди крепко-крепко, а потом вдруг заплакал, беззвучно.

— Нашлась, моя девочка… Моя ты, родимая, пташка ты моя… — бормотал он. — Нашлась…

Из коридора вышла Вера и, улыбаясь, глядя на то, как мы все снова плачем, неожиданно сказала:

– Фаина Андреевна, давайте я с Полинкой посижу, а вы зайдите в столовую, посмотрите…

— Что там? – мне стало нехорошо и я подумала: «Когда же это закончится?!Что ещё случилось?»

А вслух спросила:

– Да что там, Вера? Не пугай меня.

– Ничего страшного, —  Вера улыбнулась ещё шире, —  вы просто зайдите.

Я вдруг подумала, что там что-то, чего нельзя Полинке видеть. Мне нарисовались какие-нибудь лихие люди, которых поймали… Но почему в столовой?

– Вера, Полинка тоже не завтракала, — сказала я.

– А мы пойдём к Катерине, на кухню, – сказала Вера.

Полинка аж запрыгала, так ей нравилось на кухне.

Сердце у меня заколотилось: «Что же там такое?»

—  Вера, подожди! – окликнула я её, уходящую с Полинкой и Кузьмой в сторону кухни. – Там что, Анна Игнатьевна? Она что, не уехала?

– Энта ваша… мать, – ответил почему-то Кузьма, – уехала ещё вчерась.

Вера кивнула, подтверждая.

– Тогда что я должна посмотреть?

Вера неожиданно произнесла просительно:

– Ну пожалуйста, Фаина Андреевна, зайдите в столовую.

Я вздохнула:

– Ну хорошо, уговорили.

Я подошла к дверям, ведущим в столовую. Потянула за большую латунную ручку на двери, ожидая увидеть всё, что угодно. Дверь открылась. Я сделала несколько шагов вперёд, и мне показалось, что у меня начались галлюцинации, что я попала в свой же сон…

Ровно посередине столовой залы стоял… Алексей. Так получилось, что из окон падал солнечный свет и мне показалось, что он сияет. Алексей стоял и улыбался. Я застыла на месте, не в силах поверить в то, что он здесь.

– Алексей?.. Это правда ты? — прозвучало, наверное, глупо, но сердце вдруг ускорилось, словно снова стучали копыта почтовой тройки, на которой я вчера ехала из Красноуфимска. – Я, Фаина, — улыбнулся Алексей.

– Но как же ты… ты же… я же… письмо… – я запнулась, не в силах выговорить и даже вспомнить каково мне было, когда я прочитала его «поздравления».

Но Алексей улыбнулся ещё шире, шагнул ко мне взял мои ладони в свои и, посмотрев мне прямо в глаза произнёс:

—  Неужели ты думала, что я тебя отдам? Отдам своё сокровище какому-то дворянчику, который и мизинца твоего не стоит?!

Алексей прижал меня к себе и продолжил:

—  Фаинушка, увидев объявление о помолвке, я сразу решил, что должен увидеть твои глаза…Но… за «поздравление» прости, не сдержался. Это была первая эмоциональная реакция. Потом корил себя, но письмо из почты не выловишь. Поэтому я бросил всё, купил билет и помчался к тебе.

Ноги у меня вдруг ослабли, когда я представила себе, что могло бы быть, если бы я уехала вчера и не вернулась. Я села на стул и схватилась за голову.

—  Боже мой, Алексей… Я же вчера чуть не уехала в Петербург… – на глаза навернулись слёзы. – Но представляешь, Полинка пропала, и пришлось вернуться.

Я подняла голову глядя на Алексея, он опустился передо мной на корточки.

Я запустила руки в его волосы, золотые, словно спелая пшеница, тихо сказала, еле сдерживая слёзы: — Боже мой, как же хорошо, что кто-то сверху заранее знает, что нам надо делать и как поступать.

А Алексей достал из кармана небольшую коробочку, открыл её. Там было кольцо, тонкое, изящное, с белым камушком. Оно словно светилось между его пальцев. Красивое. Но я смотрела не на него, а в глаза Алексею. И в этих глазах было всё. Всё, что я хотела увидеть.

Алексей опустился на колени и глаза его были прямо напротив моих глаз.

– Фаина Андрее… – начал Алексей, но быстро исправился: – Фаинушка, не могу больше тянуть, ты словно твой золотой мёд, тебя не удержишь, поэтому вот…

И Алексей, взяв меня за кисть руки надел мне кольцо на палец, и только потом произнёс: – Фаинушка, птица ты моя золотая, люблю тебя всем сердцем, и буду счастлив, если ты согласишься стать моей женой. Разделить эту жизнь на двоих.