Эпоха Титана (СИ) - Скабер Артемий

Мужики переглянулись, поморщились. Перспектива «разговора» явно не вызвала у них восторга. Она прошла мимо, и мое внутреннее чутьё, мой источник, тут же почувствовал лёгкие колебания эфира.

Она маг. И судя по энергии, мощнее того жалкого огонька, что теплится во мне. Женщина подошла к Пузатову. Усатый вжал голову в плечи и начал пятиться.

— Ва-си-ли-са? — выдавил он тихо и неуверенно. — А что ты…

— Для начала, — толкнула она его в плечо, и усатый отлетел на пару шагов. — Для тебя я — Василиса Генадьевна. И со мной — на «вы». Понял?

— Так точно! — вытянулся Пузатов по струнке.

— Вот и умница, — кивнула она. — А теперь отвечай, какого хрена ты тут устроил?

— Я? — наш куратор округлил глаза.

— Ты меня за дуру держишь? Я с того конца плаца заметила, как твои салаги начали месить одного. Решил под статью угодить? Это что за новый воспитательный метод? Живцов много?

Она сыпала вопросами, и от каждого мужик съёживался, словно уменьшаясь в размерах.

— Да, то есть нет! Никак нет! — замотал головой Пузатов.

— А по рации ещё охрану вызвал, — продолжала она давить. — Совсем долбанулся? Я ж могу и наверх доложить.

— Воспитание! — наконец взял себя в руки Дмитрий, почувствовав на себе взгляды. — Этот… — он ткнул пальцем в мою сторону. — Показывает полное неподчинение! Не понимает, где находится и для чего! Побил своих, устроил потасовку в лаборатории, сломал корпусное имущество!

— Да-а-а? — женщина оценивающе оглядела меня с ног до головы. — Значит, тебе попался не слюнтяй, а парень с яйцами, и ты решил его не использовать, а сломать? Сколько твоих слабаков уже полегло? Не устал хоронить?

— Это я-то⁈ — взвизгнул усатый. — Это он! — снова ткнул в меня пальцем. — Он проблемный! Их к нам присылают, а мы с ними возимся. Нет бы нормальных, так всякий мусор со всей страны! Группа из-за него страдает. Он ещё за порог не ступил, а уже столько натворил!

— Ой, всё! — махнула женщина рукой. — Не пудри мне мозги. Достал. У тебя все виноваты, кроме тебя самого. Но за сегодняшний инцидент ты мне ответишь.

— Может, не надо? — голос Пузатого стал заискивающе мягким.

— Отчёт. Через час на столе. Пошёл.

Наш куратор беспомощно пожевал губами и развернулся. Я наблюдал за этой сценой и пытался понять: как женщина может быть сильнее и иметь больше власти? Очевидно, она занимала более высокую должность, и Пузатов её откровенно боялся.

Ребята потихоньку поднялись и теперь смотрели на меня. В их глазах читалось: вина, страх и полное непонимание, что делать дальше. Все, кроме Николая. Тот смотрел волком, губы поджаты, что-то невнятно бубня себе под нос.

Вася подошёл ко мне медленно, очень аккуратно. Сглотнул, поднял руки в примирительном жесте и растянул губы в натянутой улыбке.

— Володя… — начал он тихо. — Ты, это самое… Ну, ты же всё понимаешь? Мы, ну того…

— Вы, — я повернулся ко всем. — У меня к вам претензий нет. Мстить не буду. Делайте, что я сказал, и проблем не будет.

— Пра-а-вда? — чуть заикаясь, переспросил Вася.

Я не попугай, чтобы повторять, а они, надеюсь, не идиоты. Хотя я не уверен. Я прекрасно понимал, что они просто выполняли приказ, я и сам не раз это делал. Да чего переживать о каких-то слабаках?

— Мамонтова… — с придыханием прошептал длинноволосый, снова сглотнув. — Куратор ловцов. Элита корпуса аномальщиков. Под её началом выживаемость больше восьмидесяти процентов. Все мечтают к ней попасть. Но… берёт она только самых-самых.

— Так, — резко развернулась женщина. — Что встали? А ну быстро на тренировку! Ты, — она почему-то указала на меня, — с ними — полосу препятствий, пять кругов. Время пошло!

Коля с такой силой заскрипел зубами, что все на него обернулись. Ноздри раздулись, глаза сверкали бешенством.

— Я не лидер, — честно признался я.

— Он! — кивнул на Колю.

— Николай Рязанов! — парень вытянулся по струнке. — Есть продолжить тренировку! Есть пять кругов! Выполнять! — проорал он.

Грязь под ногами чавкала, дерево и металл препятствий были скользкими, по лицу хлестал холодный осенний дождь. Идеальные условия для выявления слабаков. Хрустнул шеей. Мы все избитые, и сразу — в «бой»? Логично. Рванул первым.

Эта полоса препятствий казалась детской игрушкой после того, что приходилось преодолевать в армии Титана. Бревно над ямой с мутной водой — перепрыгнул, даже не сбавив хода. Верёвочная сетка — пролез как змея, работая только руками.

Стена в два с половиной метра — мощный толчок ногами, рывок за край, и я уже по ту сторону. За спиной слышалось тяжёлое дыхание, проклятия, плеск — кто-то не удержался и бултыхнулся в воду.

Ноги разъезжались в липкой грязи. Но тело… тело слушалось идеально. Мышцы горели, но работали чётко, сердце билось ровно и мощно, дыхание было глубоким.

Препятствие за препятствием. Колючая проволока — прополз на локтях, не зацепившись ни разу. Рукоход — руки сами находили верный хват.

Внутри что-то пело. Не боль, не усталость. Азарт? Нет, нечто большее. Это было… правильно. То, для чего это тело было создано — преодолевать, превосходить, побеждать.

Первый круг. Оглядываюсь, а остальные ещё плетутся на середине. Коля выкладывается по полной, лицо багровое от натуги. Остальные уже отстали.

— Как он… — донёсся обрывок фразы от Зяблика.

— … даже не устал… — это Вася.

— … какой смысл стараться… — кто-то из задних.

Коля, услышав это, рванул резче, пытаясь догнать. Щёки раздулись, дышал ртом, как рыба. Старается, хорошо, но всё равно недостаточно.

Второй круг. Препятствия уже знакомы, движения становятся автоматическими. Тело вошло в ритм. Это была своеобразная медитация в движении. Нет ничего, кроме следующего барьера, следующего шага.

Третий круг. Я уже обогнал группу на целый круг. В глазах ребят что-то изменилось. Не восхищение — скорее, осознание. Понимание пропасти между нашими уровнями.

— Нажали! — крикнул я, пробегая мимо задыхающегося Васи.

Странно. Все сразу дёрнулись, словно мой голос был электрошокером. Даже Коля, который уже почти задыхался, нашёл в себе силы ускориться.

Четвёртый круг. Дождь усилился, превратив и без того раскисшую землю в настоящее болото. Идеально. Боль? Какая ещё боль?

Пятый, последний. Финишная прямая. Тело требовало продолжения, но пора закругляться. Остановился, отряхивая комья грязи с рук.

Сердце отбивало дробь в груди, изо рта валил пар. Хорошо… Приятная усталость и чувство глубокого удовлетворения разлилось по телу. Давно я не чувствовал ничего подобного от простой тренировки.

Стал ждать. Остальные доползали по одному. Зяблик рухнул на колени и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Вася блевал, согнувшись пополам. Ещё четверо лежали плашмя в грязи, не в силах пошевелиться.

Коля добрался последним. На последнем круге у него что-то пошло не так. Он постоянно падал, сорвался с рукохода. Где-то даже поранился, кровь смешалась с грязью. Стоит, покачивается, на скулах играют желваки. Взгляд волчий — смесь злобы, унижения и обиды. Его авторитет трещал по швам.

— Что-то мне кажется, мы ошиблись с лидером, — прохрипел Зяблик, ещё не придя в себя.

Коля резко развернулся и пнул рыжего в бок. Тот свернулся калачиком, застонав.

— Заткнись! — процедил Николай сквозь зубы. — Я тут лидер! Понятно всем⁈

Но даже его крик звучал неубедительно. Ребята лишь переглядывались.

Один из них, чьё имя я и не запомнил, поднял голову и уставился на меня:

— А что дальше делать будем?

Он даже не подумал обратиться к «официальному» лидеру. Я хмыкнул. Естественный отбор в действии.

Ко мне подошла та самая Мамонтова.

Она не пряталась от дождя, стояла в одной мокрой футболке, которая теперь откровенно облепила тело. Сквозь ткань проступали очертания мощного торса и тёмные соски. А я… смотрел на них. Как и полагается мужику, да ещё в таком молодом, переполненном гормонами теле.

Предыдущий хозяин этой оболочки, судя по воспоминаниям, женщин не познал, хоть и была какая-то подружка. Теперь же в моей голове бурлила странная мешанина. Я хотел смотреть, тело только «за», но мой разум, мои принципы бубнили что-то своё.