Лед Апокалипсиса 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Оптимизма Климентия я не разделял. Если есть опасность, что найдут, то найдут.

Кипп закряхтел. Ложное ощущение безнаказанности от того, что мы могли прятаться в паре километров от врага, но во время бурана, не отпускало его. Прошло больше года с катаклизма, но большую часть времени он вёл хотя и суровую, но сравнительно безопасную жизнь. Сейчас условия поменялись и ему было трудно меняться следом за ними.

В то же время вытирание соплей не входило в мои планы. Я двигаю, куда наметил, а он может поступать, как считает нужным.

— Компромисс? — Кипп налил мне горячего кофе, это тоже явно часть найденного и тоже мощный аргумент в пользу ценности этого места.

— Что? — я пригубил кофе. В колонии мы как правило пили кофе из поджаренного ячменя, суррогат. А сейчас настоящий растворимый кофе — это настоящая ценность.

— Куда нам надо ехать, Странник? Я понимаю, что ты ставил цель убраться с базы отряда как там его. Теперь мы уехали. И ты говоришь, что нам надо снова бежать. Мы просто бежим или у тебя есть конкретная цель?

— Есть.

— Ты мне скажешь?

— Мммм…. По дороге. Если ты поедешь со мной, скажу. Тут нет большого секрета, а только здравый смысл. Если ты останешься, тут и тебя заловят ордынцы, станут пытать, ты им расскажешь, так? Вот я и не хочу с тобой делиться этой информацией. Просто логика, не более того.

— Ладно, я поеду. Приятно, Странник, что ты даёшь мне выбор. Трудно привыкать к наличию даже очень ограниченной свободы. Я согласен на компромисс. Мы поедем, куда там тебе надо, там побудем и вернёмся обратно. Ты же собираешься возвращаться обратно?

— Уехать и не возвращаться? Кхе. Да, Кипп, я намерен вернуться. И да, мы можем проложить маршрут через это убежище, тем более Климентий даст нам пеленг.

— Остановимся здесь и я снова подумаю над тем, возвращаться ли мне в колонию, где я всего лишь заключённый… Ну, допустим, теперь я штрафник. Всё равно, сейчас, когда у тебя объективно нет способов меня удержать, я чувствую себя намного комфортнее.

— Ещё и с шестью единицами техники.

— Кстати об этом, я предлагаю поехать на Паджеро.

— Ты гонишь лошадей. Притормози. Снег, мороз и смерть превратили всех в людей нордических, неторопливых. А ты что-то разогнался. Начнём с того, что попьём кофе. Потом соберёмся. Оставим тут как минимум два телефона, спрятанные в разных местах, чтобы Клим мог следить за этим местом. А потом ты покажешь, что за Паджеро и что это за барские замашки, выживать с комфортом.

Глава 7

Проводник

США. Железная дорога. Проводник идёт, проверят билеты. Очередной пассажир пьян, начинает его троллить. Они ругаются, дерутся, проводник выкидывает пьянчугу в окно, тот разбивается насмерть.

Суд, присяжные: виновен, казнить.

В тюрьме перед казнью его спрашивают последнее желание. Он просит банан.

Ему дают скушать банан, он его ест и его сажают на электрический стул.

Дают разряд раз, два, три — мужик живой.

По местным законам его отпускают.

Поскольку делать он больше ничего не умеет, то снова устраивается на железную дорогу проводником.

И надо ж такому случится, через год история повторяется, он выкидывает человека на ходу.

Суд, приговор, казнь.

В тюрьме его снова спрашиваю последнее желание.

— Хочу банан.

Ему дают банан, он его ест,

его сажают на электрический стул,

Дают напряжение и… Он живой.

Начальник тюрьмы выходит с ним поговорить.

— Ну, Джон, мы тебя отпустим, но объясни, что за фигня? Это из-за банана?

— Банан ерунда. Просто я очень плохой проводник.

Анекдот

Примечание: Наш Проводник не такой,

бананы не есть, людей не выкидывает.

— Короче, поехали на нём, или я с тобой вообще никуда не поеду, — нахмурился и без того донельзя серьёзный Кипп.

— Ну, тогда презентуй.

Мы стояли на поверхности, ветер почти утих, было светло и видимость омерзительно хорошая. Меня это не радовало, потому что я твёрдо верил в принцип «если ты видишь противника, то он тебя тоже видит».

— Мицубиси Паджеро Спорт, модель 2012 года, то есть не последний кузов, а предпоследний, — начал Кипп, показывая на иноземный внедорожник.

Я неопределённо пожал плечами. Это не имело для меня особенного значения.

— Проведена глубокая модернизация, коробка заменена на механику, двигатель снабжён системой электроразогрева, антифриз полярный, все четыре колеса ведущие.

— Да-да-да, сдвоенные колёса максимального размера, лебёдка, тотальная защита днища, утепление салона, тонировка вкруговую, — подхватил я. — В целом ничего военно-космического. Мы сами примерно то же самое делаем.

— А также бак на двести литров и дрон на крыше, блок управления на заднем сидении. Внутри комфортный кожаный салон на пять человек, выдвижной столик, автомобильная скороварка, бар, правда, он пустой, музыкальный центр и прочие приблуды.

— Комфорт, — многозначительно выдал я.

— Да. И управлять можешь не только ты, но и я. А поскольку, — Кипп выдал заранее продуманный им аргумент, — ты болеешь, то это громадный плюс. Ты поспишь, отдохнёшь.

Я покрутил головой. Для меня куда большим аргументом было то, что снег занёс грейдер. Откопать его было не трудно, но сейчас он ещё и спрятан, замаскирован. Остальную технику и я даже не могу рассмотреть, какую, Кипп поставил рядом, плотной кучей и укрыл шторами из дома сектантов. Её тоже засыпало в один здоровенный безликий сугроб.

Только Паджеро стоял весь из себя красивый, чёрный и блестящий (и это на мой взгляд большущий минус), откопанный и готовый к путешествию.

— Ладно, раз наш «Ледокол Вайгач» припрятан, то давай попробуем. Только надо к крыше присобачить один из трофейных снегоходов. Вернее сказать, я возлагаю это почётную героическую миссию на тебя.

— Там закрытая кожухом площадка для дрона и багажный бокс-лодка. Не хочу их убирать.

— Кипп, что мы будем делать, когда твоя зона комфорта сломается? Приготовим рагу из фасоли в мультиварке, послушаем музыку и помрём следом за сектантами?

— Я только хочу сказать, что в багажнике уже есть миниатюрная модель снегохода, скорее всего, что-то маломощное. При этом, в багажнике ещё осталось место. Я собрал вместе канистры с топливом, там ещё под тонну солярки. Всё не увезём, но некоторый запас погружу.

— Валяй.

Как это ни странно после моих слов про комфорт, внутрь салона Паджеро полез я, причём на заднее сидение, завёл двигатель (ключ торчал в замке) и дремал, пока Кипп готовил технику к путешествию. У меня был топор и рюкзак, а в нём всё необходимое. Во время дальних рейдов я исходил из того, что могу схватить рюкзак, топор и бежать. Где бы я ни очутился, при условии того, что не помер по пути, смогу выжить.

Кипп собрался за двадцать минут и вскоре открыл дверь в салон, растирая ладони.

— Странник, мне за руль?

— Ну бандура твоя, тебе и карты в руки. Только давай так, двигай на третьей скорости и не гони. Первые десять километров тебе надо просто привыкнуть к технике, к управлению по снегу. Дело даже не в том, что ты после катаклизма за руль не садился, а в том, что это тебе не по трассе в деревню за пивком сгонять. Пропустил трещину — посадил машину на брюхо. И это в лучшем случае. Можно в наледь влететь, в воронку, банально зацепиться за торчащую из-под снега конструкцию и оставить на ней один из мостов. Короче, я тебя не пугаю, навигатор в помощь, но ты это, давай помаленьку.

Планшет с Климентием занял законное место в районе приборной панели, а я перелез на кресло пассажира и даже пристегнулся.

— Гаишников боишься?

— Ага, вдруг страховку спросят. Двигатель разогрет, давай помаленьку.

И Кипп, сохраняя невозмутимый вид, тронулся. Путь ему указывал Климентий, по координате, которую я в него заложил.

— Может, наконец скажешь, куда мы едем? — спросил штрафник.