Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил

Лысый в ответ лишь изобразил изумление:

— Глава, я? Я ничего не могу сказать вам, глава.

До меня донеслась мыслеречь Бахара:

— Глава, вы где? У вас сейчас урок.

Ну, конечно. Только глава, то есть я, решил немного поучаствовать в жизни семьи, как тут же пришло время урока. Видел я, как без меня тут осторожничал бывший орденец. То ли он не подходит для своего места, то ли с непривычки плохо справляется с ним. То ли, я, определяя, как семья должна выглядеть, слишком многого ожидал и был слишком мягок.

Так бы я ещё поболтал, да, может, и вывел бы этого лысого на чистую воду, заставил бы его огрызнуться, нагрубить или как-то иначе дать мне повод. Но я и без повода могу, если время поджимает.

Поэтому сообщил:

— Я устал слушать глупости. С сегодняшнего дня правила меняются. Я несколько раз предлагал всем желающим вернуться в город Пяти Ветров. Вы, пошедшие со мной до конца в Исток, сами решили стать частью семьи. И проверку не прошли.

— Проверку?

Этот изумлённый выдох я оставил без внимания и наказания.

— До этого дня вы получали духовные камни за свою работу. С этого дня так больше не будет. Если вы выполнили объём работ, то получаете только кормёжку. Духовные камни только за двойной объём работы. Сегодня вы не вышли на работы после обеда? Значит, сегодня никакой еды семья вам не выдаст.

Поскольку мой слух донёс до меня шепотки толпы, и я знал, что не все мои слова поняли, то сказал проще, ругая про себя старейшин и Бахара, которые слишком уж умничают на уроках.

— Работали? Есть еда. Много работали? К еде добавлю и пару духовных камней.

Кто-то не стерпел:

— Это чё, мы как долговые слуги, что ли? Работаем запросто так?

Я ухмыльнулся, толкнул мыслеречь Пересмешнику:

— Приглядись, может, сейчас обнаружишь что-то странное.

Сам же вытащил из кисета Флаг, который Келлер сделали по моему особому заказу и вне очереди. Как знал, что уже скоро пригодится.

Я вбил древко в утоптанную за эти дни землю, и на ней вспыхнули всем видимые знаки Древних.

На деле — пустышки, не несущие в себе ничего, бессмыслица, не складывающаяся ни в какие эффекты, обманки, нужные лишь для одного.

Я отдал приказ:

— Пересмешник, ко мне.

Стоило ему переместиться ко мне, как над головами людей возникла огромная печать, которая пролила вниз десятки своих копий с одним-единственным вписанным в них символом.

Боль.

Один цвет. Это немного, это несильно, но для отбросов, которые тут собрались, этого оказалось даже с избытком: на ногах не устоял никто, кроме старика-сумасшедшего, которого я и не захватывал печатью.

Когда половина воющих от боли смолкла, потеряв сознание, я вырвал Флаг из земли, одновременно стирая печати.

Выждал пять вдохов, когда оставшиеся в сознании придут в себя, наглотаются воздуха и смогут хоть что-то слышать.

Я вот ничего не увидел и не заметил: вроде всё у них было по-честному. Если соглядатай среди них и есть, то невысокого Возвышения, никакой тяжести на плечах у меня не появилось.

Громко сказал:

— Семья сломанного Клинка по своему устройству походит на устройство нашей Империи. У неё есть внутренний круг. Это я, мои родные, старейшины и советники. Есть основной круг. Это стража, ремесленники, артефакторы, искатели и все те, кто приносит основную пользу семье и тащит на своих плечах основные тяготы. Есть внешний круг, к которому относятся все остальные: ученики ремесленников, младшие стражники, и все те, кто хочет стать основной частью семьи. Вы же… Вы даже недостойны войти во внешнюю часть семьи. Я дал вам шанс выбраться из нищеты, никчёмности и вина, но вы даже не хотите им воспользоваться, вы устали и не хотите после обеда работать, хотите хлебать вино. Хорошо. Через четыре месяца закончатся контракты со многими, кто пришёл в Исток вместе с семьёй Сломанного Клинка. Если к тому времени вы не докажете, что достойны стать внешней частью семьи, то стража вышвырнет вас из города. Попытаетесь вернуться, и я выполню законы Империи: Мастеров вышвырну во Второй пояс, Воинов в Первый, а Закалки, если они среди вас есть, упадут в Нулевой. Пусть Тюремные пояса научат вас, как и зачем нужно стремиться к Небу.

Кто-то в толпе прошептал:

— Я не понял, чё, прям за стены вышвырнет? В горы? Мы ж там сдохнем.

Я молча сменил Флаг на меч старшего Тизиора и взмыл в воздух, недовольный собой. Уроки, на которых я узнаю новое, вникаю в суть дел, вещей и учусь быть главой семьи это хорошо, но со всеми этими уроками я стал слишком умничать. То, что должно было быть вбитым в головы этих идущих, засесть там и быть понятным каждому из них, на деле не понял, наверное, каждый второй. Я просто слишком заумно выражался. Достойны, тяготы, устройство семьи, шанс.

Тьфу!

Толкнул мысль Пересмешнику:

— Ты отлично поработал. Проследи, не появятся ли умники, которые начнут отбирать еду.

— Понял, господин калек, убийц и голодных отбросов.

Я дёрнул щекой, но смолчал. Поделом мне.

— Но проще было бы навесить на них Указ верности, господин бывших убийц и бывших орденцев.

И снова я смолчал.

Глава 4

— К чему вы вообще влезли в это дело, глава? — недовольно поинтересовался Бахар, сидевший на левой стороне стола в зале совета.

Я от досады на миг стиснул зубы, вот ведь… дарс! Но к Бахару повернулся, уже делая вид, что ничего не понял.

— О чём это ты?

— А главное, — Бахар не купился на мой вид, — почему вы не сказали мне о том, что случилось, глава? Почему я узнал это от Рагедона и только сегодня?

Рагедон едва слышно кашлянул, явно недовольный упоминанием своего имени.

— Советник, — я тоже умел отвечать вопросом на вопрос, — неужели ты сам не понимаешь, почему?

— Глава, — покачал головой Бахар, — свою первейшую задачу я вижу в том, чтобы помогать вам, подсказывать, где вы ошибаетесь, чтобы вы не допустили подобной ошибки в будущем.

— Хорошо, — вспыхнувшее было желание спорить так же быстро потухло. Не хватало мне ещё одного строенного урока, только на этот раз от Бахара. — Подскажи, в чём ошибка на этот раз. Ты же хочешь сказать, что она была, верно?

— Глава, — Бахар чуть склонил голову. — Я советник, а не враг. Я не выдумываю ничего только ради того, чтобы обвинить вас в чём-то.

— Бахар, давай не будем терять время. Моё и твоё время, которого так мало, время остальных на этом совете. И давай обойдёмся без кольца, — добавил я, заметив, куда он направил взгляд. — О чём ты хочешь дать совет в этот раз?

Он помедлил, выпрямился за столом, потеряв сонный вид и, чеканя слова, сказал:

— О старшинстве и очерёдности, глава. У этих людей есть назначенный старший. У него свой старший. У него, в свою очередь, свой старший и так далее. Кто должен решать проблему с бездельничающими работниками? Ответьте, глава.

— Их старший из Семьи, — процедил я ответ, которого от меня ожидал Бахар.

Бахар кивнул:

— Тот, кому вы помешали делать свою работу вчера. Должен ли глава фракции лично заботиться о дворнике, который не вышел на одну из северных улиц?

И снова я не стал говорить ни о том, что тот явно не справлялся и сам позвал Рагедона, от которого до меня по старшинству в семье один шаг, не стал и вовлекать самого Рагедона в нашу беседу, я просто коротко ответил:

— Нет.

Бахар снова чуть осунулся и приобрёл свой обычный сонный вид, вздохнул:

— Надеюсь, глава, в следующий раз вы тщательно подумаете, прежде чем сорвётесь наносить справедливость.

Я нахмурился, глядя на Бахара. Это он откуда взял? Впрочем, он кто угодно, но не глупец. Вечно усталый советник, которому, возможно, только лень и желание поспать мешало стать каким-нибудь мудрецом, к которому бы стекались за советом из доброй трети Пояса.

Нечего удивляться, что он буквально повторяет некоторые мои старые мысли. У него было время, чтобы меня узнать, да и Седой вряд ли скрывал то, что ему известно о моём характере.